Магический код - Ольга Егорова

— Если хочешь со мной дружить, — объяснила ему фея, — ты должен носить мой портфель и защищать меня от мальчишек, если они будут обзываться или драться со мной. Понял?

Иван понял — как не понять. И с того дня стал носить феин портфель и защищать ее от мальчишек, которые пытались обзываться или дергать ее за косы.

Через месяц все в классе уже знали, что Иван дружит с феей, и иногда дразнили их женихом и невестой. Мальчишек, которые дразнили их женихом и невестой, Иван лупил кулаками на переменах, а с девчонками, которые дразнились, фея волшебным образом благополучно разбиралась сама.

Еще через месяц Иван заболел. Подхватил воспаление легких и целых три недели не ходил в школу. В то время у них дома не было телефона, поэтому он не мог позвонить фее, а фея не могла позвонить ему.

Вернувшись наконец в школу, отсидев первый урок и с трудом дождавшись перемены, он увидел, как фея с другим мальчишкой, Антоном Поповым, встала у окна и принялась что-то шептать ему на ухо. Фея смеялась, и Антон Попов смеялся тоже, и на Ивана они оба не обращали никакого внимания. Иван не знал, как реагировать. Дождавшись следующей перемены, он поджидал в коридоре Антона Попова, собираясь его побить. Но Антон вышел из класса вместе с феей. Заметив Ивана, фея подошла к нему и спокойно сказала: «Ваня, я теперь уже дружу не с тобой, а с Антоном. Ты слишком долго болел. Должен же был кто-то носить мой портфель и защищать меня, пока ты болеешь?» Иван не знал, что сказать в ответ. Он почему-то думал, что дружба — это навсегда, что должно случиться что-нибудь гораздо более серьезное и страшное, чем простая болезнь, чтобы дружбы не стало.

В тот день он вернулся из школы домой и решил, что ему обязательно нужно умереть. Потому что фея, увидев его мертвым, наверняка пожалеет, что предала их дружбу, и будет очень-очень долго плакать и просить у него прощения, но он ее все равно не простит. Иван дождался, пока мать уйдет из дому в магазин, и стал думать о том, как бы ему умереть. Первое, что пришло в голову, — это записка. Однажды он краем глаза подсмотрел какой-то взрослый фильм про мужчину, который точно так же, как Иван, захотел умереть. Иван помнил, что первым делом мужчина тогда написал записку, в которой объяснил, почему он решил умереть. Мужчина был очень взрослым и наверняка знал, как все это делается. Поэтому Иван вырвал листок в клетку из тетради по математике и на этом листке написал записку.

Писать он умел еще плохо, поэтому буквы выводил очень долго. Записка была короткой, но времени отняла минут пятнадцать, если не больше. Иван написал, что решил умереть потому, что Вера Кожевникова сперва дружила с ним, а потом, когда он заболел, стала дружить с Антоном Поповым. Вера Кожевникова предала их дружбу, вот поэтому-то он и захотел умереть.

Немного подумав, он положил записку на кухонный стол. Иван не знал, куда обычно кладут такие записки, в том фильме почему-то этого не показали. Но ведь записку он писал для мамы, а мама быстрее всего могла обнаружить ее на кухонном столе.

Оставив записку, он сел на табурет и стал думать о том, как бы ему умереть побыстрее, пока мама не вернулась из магазина. Если мама вернется, она уж точно не разрешит ему умереть, и тогда фея не будет плакать, просить у него прощения и жалеть о том, что предала их дружбу.

Проблема оказалась очень сложной. Иван выяснил, что не знает ни одного способа умереть, кроме как состариться или заболеть какой-нибудь тяжелой болезнью. Оба этих способа ему не годились. Время шло, на глаза наворачивались слезы — и тогда он увидел перед собой окно и подумал, что если спрыгнуть вниз с пятого этажа, то умереть можно запросто.

Он стал открывать окно — но шпингалет оконной рамы не поддавался, он слишком туго сидел в своем железном гнезде, и Иван даже поранил палец, пока его оттуда выковыривал. Потом возникла еще одна проблема — оконные рамы, которые мама летом покрасила свежей белой краской, слиплись друг с другом и никак не хотели открываться.

От отчаяния Иван едва не расплакался. Разлепить рамы ему все же удалось — но, едва это произошло, он услышал, как поворачивается в замочной скважине ключ. Иван стал лихорадочно дергать за шпингалет внутренней оконной рамы, и в этот момент мама вошла в кухню.

— Что это ты здесь делаешь, Ваня? Зачем тебе понадобилось открывать окно? — испуганно спросила мать и почти сразу заметила на столе листок, вырванный из тетради по математике. Взяла его и быстро прочитала. Иван помнил, что лицо у матери в тот момент очень сильно побелело и губы стали почти такого же цвета, как и лицо, а листок выскользнул из рук и упал на пол.

Потом она подбежала к нему и стала прижимать к себе так, что Иван едва не задохнулся. Мама плакала, по щекам у нее текли слезы, она что-то говорила, но Иван не мог разобрать ни слова. Ему было жалко плачущую маму, и он даже подумал — это хорошо, что он все-таки не успел умереть, потому что тогда мама плакала бы еще сильнее, а он не смог бы облегчить ее страдания.

Потом, когда они оба успокоились, мама сказала:

— Это не дело, сынок. Меня уже три раза вызывали к директору из-за того, что ты постоянно устраиваешь драки с мальчиками. А теперь еще эта записка… Скажи, ты правда собирался… выпрыгнуть в окно?

— Она предала нашу дружбу, — ответил Иван.

— О господи. Непременно завтра же пойду в школу и попрошу, чтобы учительница поговорила с ее родителями. Или лучше сама с ними поговорю. Это что же за девочка такая, скажи, что в ней особенного, почему она тебе покоя не дает? Ваня, ты же еще совсем маленький. В твоем возрасте такого быть не должно… Нет, непременно нужно поговорить с ее родителями…

Никаких родителей, как выяснилось на следующий день, у феи не было. Была у нее только одна бабка, с которой фея проживала в маленькой комнате с общей на четыре семьи кухней. Своего отца фея никогда не видела, а мать, которую три года назад лишили родительских прав, уже давным-давно забыла. Педагоги только руками разводили: и как это в такой неблагополучной семье выросла такая замечательная, не по годам развитая девочка? Читает лучше всех в классе, несмотря на то что самая младшая. Материал усваивает на лету и поведением отличается примерным…

С феиной бабкой мать разговаривать не стала. Бабка была старая, да к тому же еще и больная. Судя по всему, она уже тогда никакого влияния на фею не имела. С Ивана же мать взяла слово: что бы ни случилось, он никогда больше не будет пытаться умереть. Потому что если Иван умрет, то и она следом за ним умрет от горя.

Иван не хотел, чтобы мама умирала, а потому дал ей такое обещание.

В школу он теперь ходил без желания. Фея все перемены проводила в обществе Антона Попова, а Иван сходил с ума от зависти и от ревности. Так прошел еще один месяц, а потом все в классе узнали, что Вера Кожевникова больше не дружит с Антоном Поповым, а дружит теперь с Андреем Саниным. Все стали дразнить Веру Кожевникову и Андрея Санина мужем и женой, а Юрка Трепаков, Иванов сосед по парте, как-то по секрету признался, что однажды видел, как Верка Кожевникова и Андрей Санин по-настоящему целовались в физкультурной раздевалке. Целовались, как взрослые. «Противно, да?» — спросил тогда у Ивана Юрка Трепаков. Он кивнул в ответ: правда противно…

Иван тогда чуть с ума не сошел от горя. А на следующей перемене к нему подошел Антон Попов и позвал в туалет, сказав, что хочет поговорить но-серьезному. И Иван пошел с Антоном, хотя Антона не любил и никаких дел с ним иметь не хотел. Сам не знал, почему пошел.

В туалете Антон предложил Ивану побить Верку.

— Она сперва с тобой дружила, потом со мной, — объяснил Антон. — А теперь с Саниным дружит. И целуется с ним по-настоящему в физкультурной раздевалке. Все так говорят. Давай побьем ее, чтоб знала?

Иван молчал.

— Ну, что ты молчишь? Струсил, да? — подначивал Антон.

Выглядеть трусом в глазах бывшего приятеля феи не хотелось. Хотелось выглядеть по-мужски. Поэтому Иван согласился с Антоном, что Верку надо побить. Чтоб знала в следующий раз, что такое настоящая дружба.

Но Антону простого Иванова согласия побить Верку было мало. Он достал из кармана завернутую в носовой платок бритву. Сообщил с гордостью: «У отца украл. Специально» — и легко, не поморщившись, не вздрогнув, расковырял себе до крови палец. Протянул Ивану лезвие:

— Теперь ты. Так положено, понимаешь? Нужно скрепить клятву кровью.

Иван жутко боялся резать себе палец, но выглядеть трусом в глазах Антона Попова по-прежнему не хотелось. Поэтому он тоже полоснул себе по пальцу лезвием. Выступила кровь. Антон взял Иванову руку и прижал свой кровоточащий палец к кровоточащему пальцу Ивана.

— Наша кровь перемешалась, — сообщил Антон. — Это значит, что клятва теперь священная и никто из нас не может ее нарушить.

Они договорились побить Верку на следующий день после уроков. Быстро одевшись, спрятались за электрораспределительной будкой на школьном дворе и стали ждать, когда Верка придет. А когда Верка наконец появилась, выскочили оба из своей засады, схватили ее за руки и затащили за электрораспределительную будку. Здесь их никто не мог увидеть.