Журнал 64 - Юсси Адлер-Ольсен

– Ладно, – ответил он. – Посмотрим. Прекрасная работа. А теперь отправляйтесь домой, оба.

– До встречи в управлении? Скажем, в девять утра? – эхом прозвучал голос Ассада.

– О-ох, завтра суббота… Тебе не знакомо такое понятие, как выходные?

В телефоне загрохотало – видимо, сириец взял трубку в свои руки.

– Послушай. Раз мы с Розой можем работать в Шаббат, то и ты вполне в состоянии съездить в субботу на Фюн, правда ведь?

Вопрос не подразумевал ответа. Это был намек. Кроме того, они с Розой наверняка уже твердо приняли решение.

Глава 25

Рита бросила взгляд на озеро Пеблинге, расслабленная, переполненная надеждами и безумно нуждающаяся в порции никотина. Выкурив две сигареты, она подойдет к зданию с серыми каменными стенами, позвонит в домофон, откроет тяжелую коричневую дверь и ступит на лестницу навстречу будущему. И все начнется.

Она улыбнулась сама себе и одарила улыбкой парня, пробегавшего мимо в спортивном костюме и ответившего ей дерзким взглядом. Несмотря на ранний подъем, Рита ощущала себя прекрасно. Превосходно.

Она засунула сигарету в рот, заметив, как парень остановился впереди в двадцати метрах и принялся разминаться, не спуская глаз с ее расстегнутой куртки и большой груди.

«Не сегодня, мой мальчик. Возможно, в следующий раз», – сообщил ее взгляд, пока она прикуривала.

В данный момент в центре ее внимания находилась Нэте, и она была значительно интереснее, нежели мальчишка с банальными пошлыми мыслями. С тех пор, как Рита вскрыла письмо, вплоть до сегодняшнего утра, когда она запрыгнула в машину и направилась в Копенгаген, один вопрос непрерывно крутился у женщины в голове. Зачем Нэте понадобилось вдруг увидеть ее? Разве они не договорились давным-давно больше не пересекаться? Разве сама Нэте не настояла на этом раз и навсегда, когда они встретились в последний раз?

– Это ты виновата в том, что я попала на этот чертов остров. Это ты соблазнила меня тогда, – передразнила Рита свою давнишнюю подругу между двумя затяжками, пока спортсмен пытался разобраться, что к чему.

Рита рассмеялась. В общем и целом, конечно, это было нездоровое время, те холодные дни 1955 года, проведенные в учреждении для слабоумных.

В тот день, когда Нэте попала в восточно-ютландское учреждение в Брайнинге, четверо из воспитанников затеяли драку, и здание с высокими потолками было переполнено криками, воплями и жуткой суматохой.

Рите нравились дни, когда происходили хоть какие-то события. Ей нравилось наблюдать за бескровной потасовкой. Тем более что сотрудники заведения проявляли себя настоящими асами.

Она стояла у самого входа, когда полицейские привели Нэте, поместив ее между собой, и всего лишь короткого взгляда Риты оказалось достаточно, чтобы понять – привели девушку такую же, как и она сама. Влажные глаза, выражающие ужас перед увиденным безобразием. Но не только. В глазах читалась и злоба. Новенькая – настоящая жестокая тварь, по впечатлению Риты.

Злоба Рите тоже была по душе, ибо это чувство являлось для нее ежедневной движущей силой. Когда она воровала, когда опорожняла кошелек полного идиота и когда расталкивала сумасшедших, стоявших на ее пути. Она прекрасно понимала, что злоба ни к чему не ведет, но самого по себе ощущения было вполне достаточно. Поселив ее в своем организме, можно было творить все, что угодно.

Новенькой подыскали комнату всего в двух дверях от комнаты Риты, и уже за ужином она решила обработать эту девочку. Во что бы то ни стало, им необходимо стать друзьями и союзниками.

Она прикинула, что эта Нэте на пару лет младше. Одна из тех наивных и плохо приспособленных девчонок, явно смышленых, но пока еще не узнавших достаточно о жизни и человеческом естестве, чтобы понять, что все в мире – игра. Но теперь-то Рита научит ее этому.

Как только она устанет от постоянного сидения за штопкой носков и первые стычки с персоналом вызовут кое-какие проблемы, она придет к Рите искать утешения. И получит его. Не успеет бук покрыться листвой, они вдвоем сбегут отсюда, пообещала себе Рита. Пересекут Ютландию, а затем из Белых Песков на одном из рыболовных судов переправятся в Англию. Несомненно, рыбаки позаботятся о двух симпатичных девчушках в бегах. Кому ж не захочется приютить таких, как они, под своей палубой? Вот уж они раскачают им лодки[20]…

Прибыв в Англию, девицы выучат английский и устроятся на работу, а когда достигнут определенных успехов, следующей их остановкой будет Америка.

Да, у Риты план уже был наготове. Для осуществления не хватало только напарницы…

Не прошло и трех дней, как у новенькой наметились кое-какие проблемы. Она задавала слишком много вопросов, только и всего. А так как она сильно отличалась от всех убогих людей со Спрогё, ее вопросы расценивались как вызов.

– Веди себя спокойно, – сказала ей как-то Рита в коридоре. – Пускай они не догадываются о том, насколько ты умна, толку от твоего ума здесь мало. Молча делай так, как они говорят.

Затем взяла Нэте за руку и подтянула к себе.

– Ты освободишься отсюда, я тебе обещаю, но сначала вопрос: ждешь ли ты какого-либо посетителя?

Она помотала головой.

– И тебе не к кому пойти, если когда-нибудь тебя выпустят?

Очевидно, деваха была потрясена таким вопросом.

– Что значит «когда-нибудь»?

– Ну ты же не думаешь, что вот так вот просто можешь уйти отсюда? Я понимаю, конечно, что домики здесь красивенькие, и все же это тюрьма. И хотя ты можешь наслаждаться видом на фьорд и луга, тут во всех бороздах разложена колючая проволока. И тебе ее никогда не преодолеть без моей помощи, будь я проклята.

Нэте совершенно неожиданно хихикнула.

– Здесь нельзя ругаться, – тихо сказала она и ткнула Риту локтем в бок.

Все-таки она оказалась девчонкой что надо.

Выкурив две сигареты, Рита посмотрела на часы. 10.58 – пора взглянуть своему будущему в глаза.

На мгновение она решилась было крикнуть молодому человеку, стоявшему у дерева, чтобы тот подождал ее возвращения, но потом представила себе прекрасные волосы и округлые формы Нэте – и передумала. Ведь член можно заполучить в любой момент. Стоит только щелкнуть пальцами в любом уголке мира и в любое время суток.

Рита не узнала голос Нэте, прозвучавший в домофоне, но решила не придавать этому значения.

– Нэ-э-э-те-е, как приятно вновь слышать твой голос! – закричала она, толкая дверь, когда в домофоне раздалось шипение.

Возможно, Нэте болеет. По крайней мере, по голосу похоже.

Мимолетное сомнение исчезло, как только хозяйка отворила дверь и посмотрела на нее так, словно эти двадцать шесть лет были простым дуновением ветра и все обиды между ними забыты.

– Проходи, Рита, ты замечательно выглядишь. И спасибо за то, что ты так пунктуальна, – сказала Нэте.

Она провела ее в гостиную и усадила. Все те же крупные белые зубы и полные губы. Те же голубые глаза, способные выражать и страсть, и злобу; таких Рита не встречала больше ни у кого.

«Пятьдесят лет, и все та же красота», – подумала Рита, пока Нэте стояла у буфета и разливала в чашки чай. Прекрасные стройные ноги в обтягивающих брюках. Облегающая блузка, спускающаяся на крутые бедра, и упругие, как никогда, ягодицы.

– Ты держишься молодцом, красавица. Не могу поверить, что ты болеешь чем-то неизлечимым… Скажи, что это не так. Что это была лишь уловка, чтобы заманить меня в Копенгаген.

Нэте повернулась к ней с чашками в руках и теплом во взгляде, но не ответила. Все та же прежняя молчаливая игра, прямо как тогда.

– Я и не думала, Нэте, что ты когда-нибудь захочешь увидеть меня, – продолжила Рита, оглядевшись.

Не сказать, чтобы квартира была богато обставлена. По крайней мере, не так, как подобает обладательнице многих и многих миллионов, по сведениям Риты.

– Но я много думала о тебе, можешь себе вообразить, – сказала она, покосившись на две чашки.

И улыбнулась – две чашки, а не три.

Затем она повернулась к окнам – никакого адвоката не было и в помине. Ожидалось приятное времяпрепровождение.

Из Риты и Нэте получилась прекрасная команда, что сразу заметили наставники.

– Нам не хватает персонала в детском отделении, – сказали они и всучили им ложки.

И спустя несколько дней девушки принялись кормить совершеннейших дебилов, больших детей, прицепленных к батареям, так как те не могли самостоятельно сидеть за столом. Невероятно неблагодарная работа, которая выполнялась чуть поодаль, так что печальное зрелище никому не бросалось в глаза. Однако впоследствии обязанности им расширили – они должны были следить за идеальной чистотой детских лиц, а в благодарность за помощь на них повесили столь же безупречный уход за другим концом пищеварительной системы воспитанников.