Обаятельный поклонник - Селеста Брэдли

Сознание снова вернулось ко мне, когда я уже лежал в больнице в Челси. И сначала я подумал, что мне ампутировали руку, потому что я не чувствовал ее. – Снова послышался короткий смешок. – Это было забавно. По иронии судьбы со мной рядом оказался человек, которому действительно ампутировали руку, но этот несчастный говорил, что по-прежнему чувствует ее.

Роуз внимательно смотрела на Коллиза, ее руки спокойно лежали на коленях. Вдруг ее большие карие глаза увлажнились, губы шевельнулись, она хотела что-то сказать.

– Я…

Из-за ближайшей к ним стены донесся стон. Вскоре последовал еще один, но уже громче. Роуз поежилась. На ее лице промелькнуло беспокойство. Через мгновение их комнату наполнили довольное непрерывное урчание и тихие ритмичные стуки – спинка кровати билась о стену в заключительный момент любовных утех. Роуз показалось, что даже пламя свечей стало качаться в ритме с этими ударами.

Внезапно воцарилась тишина. Через мгновение послышалось тихое позвякивание. Как будто с подноса взяли дрожащей рукой стакан с водой, а потом снова поставили на место. У Роуз слегка приоткрылся рот, на ее щеках выступили два ярко-красных пятна. Коллиз же, запрокинув голову, громко расхохотался. Казалось, сейчас, именно в эту минуту, он вдруг освободился от своих мрачных воспоминаний и давящей, удушающей темноты.

Роуз прижала руки к щекам.

– Я… я… хотела сказать, – громко проговорила она, пытаясь перекрыть своим голосом его смех, – мне неловко, что я задавала так много вопросов. Прости меня! Вероятно, ты чувствовал себя каким-то насекомым, которое рассматривают под лупой.

Коллиз перестал смеяться и откинулся на спинку кресла. Вид у него был довольный.

– Ради Бога, перестань извиняться. Ты чертовски умна, наблюдательна, ты легко видишь суть всех явлений, и хватка у тебя, как у хищника. У тебя столько всяческих достоинств, которыми ты можешь гордиться. Ты по-настоящему талантлива.

– Достоинства? Талантлива?

– И еще ты внушаешь людям доверие. Они начинают делиться друг с другом секретами, не замечая твоего присутствия. Это настоящий талант – оставаться незаметной, невидимой. – Коллиз окинул ее озадаченным взглядом. – Впрочем, я не понимаю, как на тебя можно не обращать внимания.

Коллиз старался держаться спокойно и не выдавать своего возбуждения. А рядом с Роуз он почти постоянно находился в возбужденном состоянии. Его мужское естество с неизменной настойчивостью давало о себе знать. Неожиданно он перехватил взгляд Роуз, она выглядела какой-то потерянной и печальной.

Коллиз встал с кресла и быстро подошел к Роуз.

– Что такое? – В его голосе снова проступила предательская хрипотца. – Что не так, Колючка Роуз?

Она моргнула, потом еще, но не смогла сдержать слезы.

– Ты всегда замечал меня. Ведь так? Ты всегда, всегда замечал меня.

Коллиз рассмеялся и сам удивился своему смеху.

– Да, разумеется. Как же я мог игнорировать твое присутствие? – сказал он. Как он мог не замечать этот огонь, бушующий в ее груди? Как он мог не видеть ее неуспокоенности, ее бунтарского духа, если сам был таким же?

– Но почему ты…

– Потому что мы с тобой очень похожи, – прошептал он.

Коллиз наклонился и быстро поцеловал ее. От удивления ее губы слегка приоткрылись. Он почувствовал ее дыхание на своих губах. Коллиз положил ей на плечо руку. Эти волосы, эта кожа… Кажется, он никогда не сможет насытиться ею.

Роуз почувствовала, что она не может дышать, что она задыхается от избытка чувств. Впрочем, сейчас это было не так важно! Сейчас существовал только Коллиз. Он обнял ее и прижал к своему телу. Роуз дрожала.

– Поцелуй меня, – прошептал он, слегка коснувшись губами ее рта. – Пожалуйста, поцелуй меня.

Она поцеловала Коллиза, отдавшись поцелую с такой страстью, будто это был единственный способ спасения в бушующих волнах подземной реки. Коллиз споткнулся и потерял равновесие, и через мгновение они уже лежали на ковре.

Его тело казалось невероятно горячим. Роуз просунула руки под его рубашку, а Коллиз обхватил ее правой рукой. Ее шаль упала на пол, и теперь грудь Роуз прижималась к крепкой мускулистой груди Коллиза. Между ними были лишь два слоя тонкой материи.

Ее тело под ним не стало мягким и податливым. Она была сталью в огне, а он кузнецом. Его губы, горячие и жадные, ласкали ее шею и щеки, целовали рот.

Коллиз ощущал, как под его руками начинает постепенно таять защитная оболочка Роуз. Сейчас он был собственником, в котором пробудились первобытные инстинкты, охотником, охваченным азартом преследования. Он видел, что Роуз получает удовольствие от его ласк, и наслаждался этим, его сердце наполнялось гордостью и удовлетворением.

– Моя Роуз, моя, – шептали его губы.

Неожиданно она тихо вскрикнула. Без сомнения, от боли. Коллиз вдруг осознал, что он сжимает ее двумя руками, и сжимает изо всех сил. Он сразу же выпустил ее. И внезапно это наваждение, заставившее его наброситься на Роуз с такой силой, схлынуло. Он злился на себя. Коллиз встал с пола и отошел в сторону, его сердце все еще бешено колотилось, а ноги слегка дрожали.

– Прости.

Глава 19

Луи Уодсуорт стоял у окна кабинета и смотрел на свое королевство. Главная фабрика занимала огромную территорию и походила на феодальное владение из далекого прошлого. Его покойный отец Эдвард Уодсуорт, амбициозный и честолюбивый человек, всегда говорил, что если бы он родился на несколько столетий раньше, то ему бы непременно пожаловали титул лорда, потому что приобретенные им власть и богатство вполне соответствовали этому статусу. И стремление получить желанный титул завело Эдварда Уодсуорта слишком далеко. Он совершил государственную измену и перешел на сторону французов только по той причине, что правительство Наполеона обещало ему в качестве вознаграждения дворянский титул.

Луи этот вопрос беспокоил не меньше. Ко всему прочему он восхищался Наполеоном, его умом, его смелостью, его методами правления, идеями, военным талантом. Луи считал, что британские аристократы не стоили и ногтя этого великого человека, и называл их жалкими пиявками. Он презирал короля своей родной страны. Его повышенная эмоциональность и увлеченность светской жизнью, искусством и музыкой казались Луи непростительной слабостью, недостойной настоящего правителя.

В жизни Луи уважал только одно – деньги. И именно желание заработать кругленькую сумму и заставило Луи пойти по стопам своего отца и продолжить сотрудничество с французами. За выпуск большой партии карабинов ему должны были хорошо заплатить. Дважды. Опытный образец этого оружия был специально разработан к юбилею Георга V.