Военные воспоминания - Петр Андреев

В то время как мы повышали свои знания в боевой и политической подготовке, штабы готовились к боевым действиям. Для планирования наступательно-оборонительных действий необходимо знать, кто стоит перед нами и чем занимается противник. Эту работу выполняла разведка. На нашем участке фронта полковой и дивизионной разведке приходилось работать в очень тяжелых условиях. Но даже 8 километров болота не было им помехой.

Остановлюсь на одном из походов взвода разведки 28-го гв. стрелкового полка нашей дивизии. Командовал взводом гв. старшина, бывший старшина - моряк Ходосов, прибывший в полк из госпиталя после очередного ранения. Уже в это время он носил 8 нашивок за ранения. Человек отменной силы и выносливости, хладнокровия и храбрости. Позже он заслуженно получил звезду Героя Советского Союза, с честью закончил войну и в послевоенные годы, герой и специалист по захвату «языков», работал шофером такси в городе Сухуми.

Так вот, в одну из ночей, перед рассветом, взвод Ходосова возвращался из неудавшейся разведки, то есть, без «языка» и встретился со взводом разведки немцев, тоже возвращавшимся из нашего расположения. Немцы отдыхали у костра на небольшом островке среди болота. Костер их и выдал. Наши разведчики могли пройти незамеченными, да и ввязываться в бой было опасно. Немцы всегда ходили в разведку большими группами, не менее 20 человек, а у Ходосова было всего восемь. Но Ходосов был не тот человек, чтобы не испытать открывшуюся возможность. Взвод незамеченным подобрался к беспечно отдыхавшим и сушившим у костра одежду немцам и забросал их гранатами. Ни одному не удалось уйти, правда, к большому сожалению разведчиков, ни одного немца и в живых не осталось. Наши же разведчики вернулись без потерь.

Наступление на Пинск и Брест

Более двух месяцев дивизия занимала оборону по южному берегу болот и реки Старица Припяти (Старая Припять?), на участке от деревни Паре до местечка Невель (Нобель?), с направлением на север. Сухое лето и затишье на фронте, несмотря на то, что солдатам приходилось много времени быть в нарядах и заниматься по своей специальности, позволило личному составу почиститься, подремонтировать обмундирование и обувь, да и отдохнуть. В строю солдаты теперь выглядели подтянутыми и окрепшими. Но всякому делу приходит конец.

8 июля получен приказ собираться. Во второй половине дня все было приведено в порядок. Погода стояла летная, но немецкие самолеты нас не беспокоили, а с наземных наблюдательных пунктов немцы нас не видели, так как нас разделяло восьмикилометровое болото, поросшее редкими, но довольно высокими деревьями. Правда, немцы не прекращали вести воздушную разведку, но и тут мы нашли способ отгонять их «Рамы» и «Костыли». Как-то попробовали выпустить по самолету бризантный снаряд 122-мм гаубицы, и оказалось, что самолеты, которые свободно чувствуют себя среди разрывов снарядов зенитных пушек малых калибров, 122-мм калибра паническим боятся. И последние два года войны наша 3-я гаубичная батарея, выпустив 1-2 снаряда, избавляла какой-то участок фронта от нежелательных глаз. Я это к чему? Если раньше в летную погоду мы могли передвигаться только с наступлением темноты, то тут мы к вечеру колонной прибыли на берег реки Стырь. А с наступлением ночи стали грузить пушки, заръящики и снаряды на заранее приготовленные плоты. К рассвету батареи были выгружены с плотов на берег Припяти, а к приходу взводов управления, установлены на огневые позиции. Взводы управления и тягачи «Студебеккеры» всю ночь форсировали болото.

Сутки ушли на подготовку, и наступление с форсированием Припяти на подручных средствах, то есть, кто, на чем может, началось. В таких случаях для пулеметов и минометов вязались плоты. А для солдат в дело шли отдельные бревна и плащ-палатки, набитые соломой или сеном.

Весь день бой. С наступлением ночи артиллерийско-минометный огонь затихал, зато пулеметный усилился, особенно со стороны противника. Немцы патронов никогда не жалели. Трассирующие пули прорезали передний край, как искры потревоженного костра. На рассвете наступление возобновилось, но безрезультатно. Прорвать оборону противника не удалось. Немцы занимали господствующую местность и хорошо окопались. А у нас слабая артиллерийская поддержка, мало артиллерии, да и та малого калибра - до 122-мм, мало и снарядов. Да даже если бы они и были, то доставить их на батареи через болото не было никакой возможности.

С наступлением темноты снялись с позиций, и началось форсирование болота в обратном направлении. Другие стрелковые полки нашей дивизии, наступающие на правом фланге в направлении населенных пунктов Дзинковичи (Диковичи?) и Вулька, прорвали первую оборонительную линию немцев. Мы переправились через Припять по уже наведенной понтонной переправе. Поддерживаемый нашим дивизионом 29-й гв. стрелковый полк стал развивать наступление на запад в направлении населенного пункта Хойно.

Стоит сухая и ясная летняя погода. С утра до вечера идут непрерывные бои. Противник, видя, что ему отрезали пути отхода из Пинска, непрерывно контратакует.

Наше командование, чтобы поддержать поредевшие полки пехоты, всю дивизионную артиллерию выдвинуло на прямую наводку. На третий день непрерывных наступательных боев 29-й гв. с. п., отбив очередную контратаку, ворвался в Хойно. Немцы оставили деревню и заняли оборону в двух километрах западнее, по опушке леса.

Мы вошли в деревню, представлявшую собой замкнутый треугольник улиц, с протекавшим по заболоченной поляне внутри него ручьем, около двух часов дня. Наступающие батальоны, преследуя противника, в деревне не задержались. Мы тоже ее прошли и заняли наблюдательный пункт западнее, в конопляном поле. Окопались. Организовали наблюдение.

Жарко. Солдаты Курбатов, Чистопольский и Демин уговорили меня отпустить их на ручей, протекающий через деревню метрах в двухстах от нашего НП. Я тоже решил смыть лишнюю грязь, что пока батареи не заняли огневых позиций, и есть свободное время. У речки к нам присоединились еще два солдата из стрелкового полка. Только сняли гимнастерки, как с юго-запада, на небольшой высоте показались немецкие бомбардировщики. Не менее 20 штук. И идут прямо на нас. Времени у нас оставалось только на то, чтобы обратно натянуть гимнастерки и залечь всем четырем в три окопчика, для стрельбы лежа, глубиной не более 20 сантиметров. Пехотинцам места в окопчиках не досталось, да и мы лежали без защиты, только головы спереди были прикрыты небольшим валиком дерна, и они бросились на землю здесь же на берегу речки у наших ног. Завизжали бомбы, и их визг тут же заглушил грохот разрывов. Бомбы рвались со всех сторон и так плотно и близко, что, казалось, живого ничего остаться не может. Первым подал голос Курбатов - «Сержант, я ранен…». Затем застонали Чистопольский и Демин. Волна разрывов стала удаляться. Я поднялся, и передо мной предстала страшная картина. Два пехотинца мертвыми лежали у наших ног, буквально изрешеченные осколками. И мои солдаты, все трое, были ранены. Все поле перепахано разрывами. Бомбы рвались в одном метре от наших окопчиков. На наше счастье, что нас и спасло - это болотистая почва и то, что бомбы были мелкие. Курбатов, раненый в ягодицу и Демин - в плечо, встали на ноги. Чистопольский подняться не мог. Взвалил его на плечи и понес. На НП разорвали ему рубашку и увидели сквозное отверстие диаметром примерно шесть сантиметров в левом боку и еще одно у позвоночника, и через оба отверстия на два сантиметра вылезала печень. Раненого отправили в медсанбат, хотя делавший перевязку военфельдшер сказал, что ранение смертельное. А через четыре месяца я получил от Чистопольского письмо из запасного полка. Он писал, что вернулся в строй и готовит для фронта молодых солдат.

А в это время шли не затихающие ни на минуту бои. Противник, видя угрозу окружения Пинска, все время контратакует. За три дня наступательных боев полки нашей дивизии отбили более 20 контратак и медленно продвигаются вперед. Противник выбит из деревень Вулька Малая и Вулька Большая. Заняты Завидчицы. Вышли на реку Пина. Видя прямую угрозу окружения, 14 июля противник стал уходить из Пинска. А в конце месяца был объявлен приказ о присвоении нашей 12-й гвардейской стрелковой дивизии наименования - Пинская.

Брест.

Дивизия меняет направление наступления. Если раньше наступали на север с задачей окружения Пинской группировки противника, то теперь поворачиваем строго на запад для преследования отступающего противника. Наш дивизион, поддерживая 29-й гв. стрелковый полк, движется вдоль реки Пина, а затем по северному берегу Днестровско-Бугского канала. Дивизия с ходу заняла город Иваново, затем Дрогичин, местечко Городец и подошли к Кобрину. Немцы почти не оказывают сопротивления. Проходим по 30 километров в сутки.