Закон триады - Цю Сяолун

Юй. Что же такого она сделала, чтобы заслужить такое наказание?

Тун. Он считал, что она поломала ему карьеру. Если бы не скандал, который произошел из-за нее, он мог бы остаться в руководителях.

Юй. Он же сам ее изнасиловал. Как он может винить Вэнь?

Тун. Ну, он-то смотрит на все иначе. Он называл жену «звездой белого тигра» в своей жизни.

Юй. Тогда почему же он не развелся с ней?

Тун. Кажется, я догадываюсь. Как только у него заводились деньги, он все без остатка тратил в разных местах, вроде моего массажного салона. Поэтому хотел, чтобы у него что-то оставалось про запас… Ну, дом, куда он мог вернуться, где он мог украсть у жены деньги, где мог издеваться над ней.

Юй. Ясно. Вижу, ты его хорошо поняла. Когда ты видела его в последний раз?

Тун. Около года назад.

Юй. Он говорил, что собирается уехать в Соединенные Штаты?

Тун. В Фуцзяни это ни для кого не секрет. Он обещал забрать меня к себе, когда доберется туда.

Юй. А как же его жена?

Тун. Он называл ее тряпкой, говорил, что рад от нее избавиться. Я ему не верила. Он для вида пообещал забрать меня, чтобы я бесплатно его обслуживала.

Юй. Значит, перед отъездом его чувства к жене не изменились?

Тун. Нет, совсем не изменились. Только из-за ее беременности…

Юй. Постой, Тун! Ты только что сказала, что видела его год назад. Откуда же ты знаешь о ее беременности?

Тун. Да просто слышала от других мужчин.

Юй. От кого именно? Большинство мужчин его деревни уехали. Ты меня обманываешь, Тун! Ты по-прежнему поддерживаешь связь с Фэном, верно?

Тун. Нет, клянусь, теперь у нас с ним ничего общего нет!

Юй. Послушай, что я тебе скажу, Тун. Чжэнь – крепкий орешек, но и он раскололся, когда услышал, как комиссар Хун пообещал сделать с ним то, что я захочу. Поэтому Чжэнь многое мне рассказал, в том числе и про тебя. Например, как однажды к тебе пришли сразу несколько мужчин: Фэн, Слепой Ма и Коротышка Инь.

Тун. Что?! И это сказал вам Чжэнь? Ах сволочь! Да ведь в тот вечер он был четвертым!

Юй. Одного этого достаточно, чтобы упрятать тебя за решетку. Ты отлично знаешь, что групповой секс категорически запрещен. А теперь я вот что тебе скажу. Я здесь тайно, никто не знает о том, что я сюда приехал. А почему? Потому что я расследую дело, которое курирует непосредственно центральное правительство.

Тун. И никто о нашем разговоре не знает?

Юй. Ни единая душа. Вот почему мы говорим с тобой в отдельном кабинете. Когда я выйду, я специально перед всеми заплачу тебе за полные услуги, так что никто ничего не заподозрит.

Тун. Гм… Верю вам на слово. Может, у меня что-то и есть для вас, но про то, какие сейчас дела у Фэна, я узнала только на прошлой неделе. Ко мне приходил один бандит.

Юй. К тебе приходил бандит из «Летающих топоров»? Зачем, Тун?

Тун. Он расспрашивал меня как раз о том, о чем вы.

Юй. Как его имя?

Тун. Чжан Шань. Он сказал, что он из Гонконга, но меня не так-то просто провести. Если он из Гонконга, то я из Японии! Уж больно толстая морда была у ублюдка.

Юй. Откуда ты знаешь? У него же на лице не написано, где он живет!

Тун. Я ничего не смогла ему рассказать, поэтому он потребовал, чтобы я бесплатно его обслужила, а иначе угрожал порезать мне лицо. Вы думаете, человек из Гонконга может пасть так низко? А этот тип – давно протухшее яйцо!

Юй. А он говорил что-нибудь про Фэна?

Тун. Он полночи не давал мне передохнуть. А потом все что-то говорил про Фэна да про его жену.

Юй. Это может быть очень важно. Что он говорил?

Тун. Их банда прямо из кожи лезет, чтобы найти его жену, все вокруг перевернули.

Юй. А если они ее найдут?

Тун. Тогда все будет зависеть от Фэна.

Юй. Что это значит?

Тун. Он не объяснил. Наверное, хотят схватить ее как заложницу. Держать в подземной тюрьме, пытать. Все, что только можно представить. Если Фэн не станет им помогать, они могут пустить в ход «восемнадцать топоров».

Юй. Что это значит?

Тун. Зарубить ее восемнадцатью ударами топора. У банды это считается самым жестоким наказанием. Вроде предупреждения остальным.

Юй. До суда осталось всего две недели. Что они собираются сделать, если ее не найдут?

Тун. Не знаю, но думаю, их действительно что-то здорово беспокоит. Только я понятия не имею что. Они не остановятся, пока ее не схватят. Любой ценой, сказал Чжан.

Юй. Любой ценой… Понятно. Еще что-нибудь?

Тун. Это все, офицер Юй. Этот ублюдок, он как насытился, так не очень-то болтал. А я не хотела показывать, что интересуюсь Фэном. Я же не знала, что сегодня придете вы.

Юй. Что ж, если ты действительно рассказала мне правду, то я больше не приду. Но если нет, то я тебя найду, и тогда ты сама знаешь, что будет.

Тун. Я сказала вам правду, поверьте мне».

Старший инспектор Чэнь остановил кассету и закурил.

Он был подавлен. Ему приходилось иметь дело и с более грязными делами, но случай с Вэнь вызывал в нем особую тревогу. Откинув голову на изголовье, он словно видел на противоположной стене танцующие экзотические узоры из тени и света, подобно танцору в маске дьявола из кино.

Ему не нравилась его работа.

Он был глубоко потрясен жизнью несчастной Вэнь Теперь он понимал, почему Вэнь не обратилась за паспортом в январе. Могла ли она стремиться приехать к такому мужу? Отсюда прямо напрашивался следующий вопрос. Что заставило ее передумать? Как могла она когда-то прелестная, одаренная девушка, «самая красивая левачка», с гордостью носившая хунвейбинскую повязку, решиться всю оставшуюся жизнь прожить как кусок протухшего мяса на разделочном бревне, чтобы ее терзал бывший мясник, ее муж?!

Кассета вызвала у Чэня еще более тревожный вопрос. Снова возник какой-то приезжий из Гонконга, а не местный бандит. Тун могла и ошибаться. Для гангстера нет ничего слишком низкого, будь он из Гонконга или из Фуцзяни. Но почему «Летающие топоры» послали гонконгского гангстера к Тун, девушке из салона в Фуцзяни?

И главное, что же так сильно беспокоило гангстеров, что они стремились найти Вэнь любой ценой?

Полностью полагаться на показания Тун было трудно, тем не менее Чэня тревожило дурное предчувствие.

Должно быть, в его прежней гипотезе допущены большие ошибки. Одно он знал наверняка: критический момент близится. Стоит сделать одно неверное движение, и все будет безвозвратно проиграно.

В игре го он изменил бы свое положение, на какое-то время отложив решающую схватку, чтобы сосредоточиться на другой или начать новую игру. Так сказать, тактическая смена позиции. В конце концов, он мог подготовиться заранее к решающему штурму, дождавшись благоприятного положения. Поэтому для него оставался единственный выход – прекратить расследование, отказаться от него.

С точки зрения секретаря парткома Ли, старший инспектор Чэнь достаточно хорошо справился с порученным заданием. И босс Кэтрин Рон тоже настаивал на ее возвращении.

А что касается Вэнь Липин, то, как ни странно, он должен был признать: где бы она сейчас ни находилась, хуже чем с Фэном, ей не могло быть.

В одном товарищ Ли был прав. Наиглавнейшим долгом Чэня было обеспечение безопасности инспектора Рон. Тот гангстер сказал «любой ценой», что заставило старшего инспектора содрогнуться. Если с Кэтрин что-нибудь случится, он себе никогда этого не простит.

И не только из-за политики.

Сегодня утром он ощутил ее сочувствие. Особенно около могилы своего отца. До сих пор никто еще не сопровождал его на кладбище. И ее поступок имел для него большое значение. Он понял, что, несмотря на существующие между ними различия, Кэтрин Рон значит для него гораздо больше, чем просто временный партнер.

Но было просто нелепо предаваться таким мыслям, когда расследование тонуло в пучине вопросов без ответов, необъяснимых осложнений, непредсказуемых случайностей, а Вэнь по-прежнему где-то скрывалась.

Неужели он действительно сможет оставить сейчас это дело, которое сам же считает вопросом национальной чести, и допустит, чтобы Фэн отказался давать показания против Цзя? Когда над Вэнь, беспомощной беременной женщиной, у которой нет ни денег, ни работы, маячит угроза расправы «восемнадцатью топорами»?

Дотлевший окурок обжег ему пальцы.

Ему хотелось забыть все противоречивые мысли: о Вэнь, о политике, о самом себе, хотелось провести вечер в храме Золотых Гор на берегу Кленовой реки, любоваться восходящей луной, вслушиваться в крики ворон, следить, как темнеет холодное небо, созерцать красоту колеблемых ветром ветвей прибрежных кленов, ловить светящиеся всплески рыбы и ожидать в полночь прибытия лодки с гостем… Хотя бы на мгновение погрузиться в волшебный мир поэзии эпохи Тан.