Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

— Мне кажется, ты старовата для таких игрушек, — произнес Малекит, вытаскивая Авануир.

— Да, — прорычала Морати. Сейчас ее лицо искажала настоящая злоба.

Что-то невидимое пролетело по воздуху и врезалось в ноги Малекита. Он почувствовал, как раскололись коленные чашечки, и с воплем боли рухнул на пол. Князь выпустил из рук Авануир и схватился за переломанные ноги, извиваясь и крича.

— Прекрати издавать такие звуки, — раздраженно отрезала Морати.

Она сжала руку в кулак и произнесла заклинание, от которого горло Малекита перехватило и он начал задыхаться. В голове взорвалась боль, князь взмахивал руками и никак не мог собраться с мыслями, чтобы отразить заклинание.

— Сконцентрируйся, мой мальчик, давай, — выплюнула Морати. Она шагнула вперед, выставив перед собой сжатый кулак и поворачивая его налево и направо, а Малекит дергался в ее невидимой хватке. — Ты думаешь, что сумеешь править без меня? Я бы не удивилась такой неблагодарности от Бел Шанаара. Но от собственного сына…

Упоминание Короля-Феникса подействовало на Малекита как удар молнии, и он выбросил перед собой поток пламени. Огненная стена охватила королеву, и хотя та осталась невредимой, ей пришлось отпустить заклинание, чтобы защитить себя. Малекит с кашлем и судорожными вздохами перекатился на бок.

Его тут же перевернуло на спину, а грудь придавило чем-то тяжелым. По телу разлилась слабость, и князю пришлось бороться с ней, чтобы не потерять сознание. Перед глазами танцевали черные точки и яркие сполохи, и сквозь них он разглядел это бестелесное создание. На его груди скорчился рогатый демон с широкой клыкастой пастью и тремя глазами. Князь постарался отрешиться от боли и сосредоточиться, но тело его не слушалось.

Морати равнодушно смотрела на него. Затем протянула руку и сняла с его головы венец. Некоторое время королева изучала каждую царапину и вмятину на серой поверхности. Она поводила пальцами над обручем, но ни разу не коснулась его. Потом она присела рядом с Малекитом и положила венец на пол, подальше от него. Без обруча он чувствовал себя беспомощным. Но князь поборол приступ паники.

— Если ты не знаешь, как правильно его использовать, лучше ему находиться в других руках, — нежно сказала провидица. Она погладила Малекита по щеке, а затем положила руку ему на лоб, как больному ребенку. — Тебе всего лишь стоило спросить меня — и я бы помогла тебе узнать его истинную силу. Без нее твоя магия слаба и груба. Надо было внимательнее слушать, чему учит тебя мать.

— Возможно, — ответил князь. С воплем боли он вскинул затянутый в кольчужную перчатку кулак и ударил Морати по лицу, от чего она отлетела на спину. — Я учился у отца!

Морати потеряла концентрацию — и заклинание испарилось. Невидимый вес исчез с груди Малекита. С немалым усилием он напитал сломанные ноги магией, на ходу сращивая кости и мышцы.

Снова в полном здравии, князь встал над матерью. От взмаха его кисти Авануир прыгнул ему в руку, и кончик меча нацелился в лицо Морати.

С каменным лицом Малекит взмахнул мечом и начал опускать, чтобы перерубить шею королевы.

— Стой! — выкрикнула она, и рука князя замерла в воздухе.

Лезвие остановилось на расстоянии ладони от шеи.

Его остановило не заклинание, а тон ее голоса. В нем не было отчаяния или страха, но, скорее, злость и раздражение. Князь помнил этот голос с детства: он часто слышал его, когда делал что-то неправильно.

— Что? — спросил он и удивился собственной реакции.

— Подумай, как сделать лучше, — медленно произнесла Морати. — Как повернуть ситуацию себе на пользу.

— Что ты имеешь в виду? — Малекит подозрительно сощурился.

Он опустил Авануир, но держал меч наготове.

— Ты считаешь, что моя смерть принесет тебе трон Нагарита? — Морати лежала неподвижно, как статуя, и не отрывала взгляда от глаз сына. — Ты считаешь, что моя смерть сделает тебя правителем Ултуана?

— Она не повредит моему делу, — пожал плечами князь.

— Но и не поможет ему. Если ты убьешь меня здесь, вдали от всех, никто не узнает правды о твоей победе. «Малекит убил свою мать», — напишут в хрониках. Ты этого хочешь?

— А если я оставлю тебе жизнь? — настороженно спросил Малекит.

— Я обращу последователей культа на твою сторону. А сам ты не сможешь контролировать их.

— Если я оставлю тебе жизнь, ты снова начнешь использовать культ наслаждений против меня. Ты будешь подрывать мою власть. Не думай, что меня так легко обмануть. Лучше тебе умереть здесь, даже если потом мне придется все начинать заново.

— Есть и другой способ, Малекит. Чтобы добиться лояльности культов, ты можешь взять меня заложницей. Разве заключение королевы-провидицы Нагарита в темницу не станет лучшим доказательством твоей силы? А еще лучше отвезти меня пленницей Бел Шанаару. Это поможет тебе снискать уважение при дворе Короля-Феникса и в других княжествах. Разве не лучше прославиться как широкий душой победитель, чем как безжалостный убийца? Как ты думаешь, кого они с большей радостью выберут преемником Бел Шанаара? Один раз они уже побоялись твоего восшествия и назвали тебя кровавым убийцей, который недостоин править. Разве кровь матери заставит их переменить мнение в твою пользу?

— Меня не заботит мнение других князей! — Малекит снова поднял Авануир.

— Тогда ты глупец! — выплюнула Морати. — Если ты собираешься забрать корону Ултуана силой, то отправляйся на Оскверненный остров и возьми меч, который носил твой отец, потому что он поможет тебе лучше всего остального. Если ты хочешь заявить права на законное наследие и править в славе, то надо заручиться поддержкой других князей. Они уже смотрят на тебя снизу вверх; многие бы хотели видеть тебя на месте Бел Шанаара. Очаруй их! Покажи им качества, достойные короля!

Малекит опустил меч во второй раз. Он заглянул глубоко в глаза матери в поисках лжи, но она говорила искренне.

— Ты опозоришься перед всем Ултуаном, — произнес Малекит. — И даже положение и статус не помогут тебе.

— Меня это заботит даже меньше, чем тебя, — ответила Морати. — Я верю в тебя, и у меня достаточно терпения. Когда ты станешь Королем-Фениксом, я верну себе прежнее положение. Мне уже приходилось склоняться перед жрецами и богами, чтобы получить то, что я сейчас имею. Мне не составит труда какое-то время изображать из себя пленницу Бел Шанаара.

Малекит убрал Авануир в ножны и поднял мать на ноги. Затем положил руку ей на плечо и притянул к себе.

— Я пощажу тебя, — прошептал он ей на ухо. — Но если ты причинишь вред моему делу или попытаешься меня обмануть, я убью тебя не задумываясь.

Морати крепко обняла сына и приблизила губы к его уху.

— Ты уже доказал это, — выдохнула она. — Вот почему я так горжусь тобой.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Колеса власти поворачиваются

Весть о победе Малекита мгновенно разнеслась по Ултуану. Когда Анлек оказался под его контролем, князь отправился в Галтир, чтобы снять с города осаду. Командиры нагаритян сдались на милость Малекита и принесли ему новые клятвы верности. По тайному приказу Морати многие еретики бежали в дикие земли, а их предводители скрылись среди простых жителей Нагарита. Князь Малекит разослал послания другим правителям Ултуана о том, что ему удалось установить порядок, и по острову прокатилась волна праздничных пиров.

Малекит повез Морати к Королю-Фениксу; их сопровождали три саферийских мага: Тириол, Мернеир и Эльтренет. В их задачу входило пресечь все попытки колдовства королевы.

Через много дней после выхода из Анлека они приблизились к цитадели Короля-Феникса, огромному дворцу с сотней залов и пятьюдесятью спиральными башнями. Закутанные в черные плащи всадники проехали под аркой ворот, и там их встретил Палтрейн. Слов не требовалось, поскольку все было подготовлено заранее. Дворецкий проводил их по длинным коридорам и галереям в тронный зал Бел Шанаара.

Пол устилали золотые плиты, а на стенах висело шесть сотен гобеленов с вытканными пейзажами различных ландшафтов империи эльфов. Волшебные, выкованные гномами фонари заливали зал радужным светом. Малекит откинул капюшон и вместе со спутниками прошел к сидящему в задумчивости Бел Шанаару. Рядом с королем стояли Имрик, а также Батинаир, Элодир, Финудел и Карилл.

— Мой король и князья, — начал Малекит, — сегодня знаменательный день. Как и обещал, я привел вам ведьму-королеву, мою мать.

Морати сбросила плащ и встала перед судьями. Она была в свободном голубом платье, заплела в волосы сияющие сапфиры и подкрасила веки лазурными тенями. До кончиков пальцев она выглядела королевой, свергнутой, но не сломленной.