Консул Руси (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич

Раз.

И южнее и севернее Лоханского порогов у берега образовалось два крепко сбитых и хорошо сплоченных построения тяжелой и средней пехоты.

Венгры не медлили. Напротив, они спешили атаковать легион, надеясь на внезапность. Однако не успели. И когда вошли в зону поражения, то их встретил поистине ураганный обстрел.

Сагиттарии дали беглый залп, расстреливая свои магазины. Что подняло в воздух тысячу стрел буквально за пять секунд. Тяжелых стрел, выпущенных из стофунтовых варбоу. Это был стандартный лук в легионе. Ни больше, ни меньше. С одинаковым растяжением под одинаковые стрелы, максимально унифицированного вида. Из-за чего кучность залпа оказалась на высоте.

Фундиторы также показали себя весьма недурно. Их биконические клинкерные снаряды просто игнорировали всякую эластичную защиту. Ибо били, как дубинка, обладая дробящим воздействием. А летели также далеко, что и стрелы, сохраняя энергию заметно лучше из-за большей массы снаряда. Отчего в этом обстреле они выступали даже большей угрозой для всадников.

Но страшнее всех оказались матиарии со своими специализированными пращами для метания коротких дротиков — спиков. Те весили также, как и снаряды для обычной пращи, только за счет своей формы наносили не дробящее, а проникающее ранение. И оказались категорически опасны и для ничем не защищенных лошадей, и для всадников, укрытых кольчугой. Даже на предельной дистанции удара.

Поэтому, когда вся эта лава конных дружинников на рысях влетела в зону поражения, над степью понеслись крики ужаса, смешанные с конским ржанием. И что самое ужасное для венгров — их лава не смогла быстро остановиться. Они надеялись налететь и смять легион, пользуясь внезапностью и тем, что атака производилась под вечер, когда все уже устали и расслабились.

Поэтому пойдя в атаку, в полном соответствии с техническими и организационными возможностями эпохи… они потеряли всякое управление. И по инерции пролетели дальше, не в силах остановиться.

Судя по тому, сколько тут было венгров — это была их объединенная армия. Ибо свыше полутора тысяч конных дружинников — не фунт изюма. В степи столько — не так просто собрать. В тихие, тучные годы столько могло выступить в поход от четырех до пяти орд. Однако учитывая положение венгров — эти полторы тысячи выглядели тотальной мобилизацией. Прыжком выше головы. Потому что их спокойно и уверенно били даже печенеги, которых самих гоняли ссаными тряпками кочевники, наседающие с востока. Из-за чего венгерские дружины были истерзаны и обескровлены. И выставить даже такое войско, сообща, от всех венгерских орд разом, было чем-то запредельным настолько, что без явной помощи Византии тут не могло обойтись. Оставалось понять — это Вардан отличился или кто-то из аристократических кланов воду мутил…

К сожалению легион не был построен единым фронтом. Поэтому плотность обстрела оказалась не такой, какой бы Ярослав пожелал. Южный и северный отряды работали независимо. Да и венгры шли на них двумя большими крыльями, планируя сбросить в реку.

Поэтому фронтальная заминка привела лишь к тому, что напирающие сзади начали просто отворачивать в сторону и обходить с флангов комитатов, растягиваясь более широким фронтом. Что снижало плотность обстрела.

Потери, что удалось нанести в первые секунды, выглядели шокирующими. И во многом бы смогли обратить все войско в бегство. Если бы его получилось сконцентрировать. А так — венгры не просели по морали так сильно, как хотелось бы. Тем более, что их боевой дух был в должной степени высок. Ведь они также сражались за свою жизнь и свое будущее. Их вытесняли на запад. Их резали. Их давили. И для них эта победа, судя по всему, была бы шансом на успех. Надеждой на их выживание.

Выйдя на дистанцию шагов в тридцать-сорок, венгры начали обстрел из луков. Стараясь пройти по касательной к ощетинившемуся щитами и копьями построению комитатов. То есть, действовали обычным для себя вариантом.

Стрелы полетели в обе стороны.

Однако шансов на успех у степняков не было. Их строй был слишком разреженным, из-за чего обстрел не выглядел плотным и деморализующим. Урон же от него по комитатам были ничтожным. Кольчуги, надетые на стеганые халаты, надежно защищали от стрел. Да, совсем накоротке, степной лук мог пробить такую броню. Но даже в этом случае, ранение вряд ли стало бы смертельным.

А ведь еще были и большие, крепкие щиты, которые неплохо прикрывали ордер от обстрела. И шлемы с развитой личиной, созданной по позднему римскому образцу из двух соединившихся на подбородке нащечников. В сочетании с козырьком это защищало лицо от стрел почти ультимативно.

Да, кое-кто получал ранение. И изредка даже тяжелые. Но — это было каплей в море, по сравнению с тем, ЧТО творили стрелы, снаряды пращи и дротики в рядах кочевников. Тут и убойность, и плотность, и психологический эффект. С тридцати шагов, снаряд пращи, попадающий в дружинника, облаченного в кольчугу, надежно ломал ему ребра или отбивал ливер. Ведь никто в этом мире пока еще, кроме воинов Ярослава, не носил связку из стеганного халата и кольчуги. По миру она пойдет только в XI веке. Пошла бы. Теперь-то, конечно, все может произойти раньше…

А дротики — спики?

С такой дистанции они были страшны. Не так как пилумы, конечно, брошенные в упор. Но кольчугу эти гостинцы пробивали надежно, углубляясь в нежное тело на добрые десять и более сантиметров.

Про лошадей же и говорить нет смысла. Досталось им… досталось…

Венгры пролетели так до Днепра и отвернув от построения, отошли.

А комитаты продолжали обстрел. Всех, кто по той или иной причине остался в зоне поражения. Раненых или замешкавшихся.

Залп.

Залп.

Залп.

Методично работали фундиторы и матиарии.

Залп-залп… слитными пятерками отправляли свои стрелы сагиттарии. Из-за чего на поле боя что-то непрерывно стреляло. И стреляло густо, часто и очень опасно.

Саггитарии выдавали по одному магазинному залпу очень высокой плотности в минуту. Фундиторы — по четыре обычных. Матиарии — по три.

Наконец все прекратилось.

Шокированные венгры стояли метрах в двухстах и смотрели на поле из побитых людей и лошадей, что окружало оба островка комитатов. Там, конечно, еще кто-то шевелился, но было понятно — все кончено. Легкораненых или хотя бы средних там не оставалось. Только «тяжелые» или бьющиеся в агонии тела людей и лошадей.

За очень непродолжительное время боя на них три раза обрушилось по тысячи стрел, пятнадцать раз по двести биконических снарядов пращи и дюжина сотен легких дротиков — спик. Свыше семи тысяч метательных снарядов за какие-то три минуты с гаком.

Отошло назад едва восемь сотен. Да и то среди них имелись раненые. Легко, в основном. Какие-то кони хромали. А сотни две всадников так и вообще шли пешком. Все-таки копытное животное цель намного более крупная, чем сам всадник, а потому особенно уязвимая.

Всенр какие-то три минуты назад перед Ярославом стояло полторы тысячи уверенных в себе и гордых конных воинов. Теперь же перед легионом находился перепуганный противник в стадии «побитой собаки». Но он не уходил. Видя это Ярослав немного помедлил и, спустившись со своего корабля на берег, вышел немного вперед. И, выходя, усмехнулся. Он понял задумку Вардана.

Вашел он один.

Пешком.

Почти сразу от венгров отделился всадник в дорогом византийском клибанионе и приблизился к нему.

— Я не воевал с венграми, — громко произнес Ярослав на койне, когда его визави оказался достаточно близко. — Венгры не были мне врагами. Почему вы напали?

— Ты не враг мне, — произнес на довольно чистом койне переговорщик. — Мой народ умирает. И твоя жизнь — плата за его выживание. — Сказал он и напрягся, сжимая рукоятка сабли.

— Не успеешь, — улыбнувшись, отметил Ярослав, кивнул на оружие.

— Я все же попробую. Все равно умирать.

— Почему умирать то?

— Печенеги, собравшись с силами, оттеснили нас к болгарам, забрав наши пастбища. Победить болгар мы не можем. Как и моравов, в союзе с которыми сейчас болгары. Нам некуда уходить. Нам нечем кормить свои стада. Мы голодаем.