Покой - Вулф Джин Родман

Раздается звонок.

– Кто это?

Шепот.

– Кто это?

Шепот.

– Лоис?

– Меня зовут шшш-шшш, мистер Вир.

Я нажал кнопку, чтобы открыть наружную дверь. Моя посетительница, кем бы она ни была, вошла в тесный маленький вестибюль и замешкалась, выбирая одну из трех лестниц. (Я сидел, прислушиваясь к ее шагам по тонкому ковру снаружи, с книгой на коленях.) В дверь постучали.

– Входите.

Это оказалась шестнадцатилетняя девушка, длинноволосая, в свитере и очень короткой юбке. Лицо у нее было круглое, миловидное, привыкшее, по-моему, к улыбкам; волосы темные с рыжим отливом, что-то среднее между каштановыми и русыми. У нее была хорошо развитая, чуть полноватая фигура, и сегодня она выкрасила ногти в ярко-красный цвет.

– Извините, что не встаю. Я перенес инсульт, который привел к частичному параличу одной ноги.

В ответ прозвучало, нервно:

– Ну и ладно!

– Не хотите ли присесть?

Девушка села и сразу же вскочила. Стул стоял недостаточно близко, и все же она боялась сдвинуть его с места. Наконец она пристроилась на краю моей скамеечки для ног, осторожно сомкнув колени и изогнув ноги так, будто хотела спрятать ступни.

– Я знаю, – начала она, – вы понимаете, зачем я здесь. Мой папа…

– Боюсь, я не расслышал вашего имени, когда вы позвонили.

– Шерри. Мой папа… Он чувствует себя ужасно, мистер Вир. Просто ужасно.

– Я тоже чувствовал себя ужасно.

Я вспомнил, как стоял по пояс в яме – не то канаве, не то траншее, – которую мы вырыли в сухом русле Сахарного ручья за два дня. Моя лопата ударилась о камень и раздался звон; в пятне лунного света я заметил блеск металла в руке Лоис. Я забрал у нее пистолет – маленький, никелированный автоматический кольт 25-го калибра, – когда она наклонилась посмотреть, что я нашел. По ее словам, она боялась, что я попытаюсь присвоить клад.

– Наверное, нехорошо, когда тебя дурачат.

– Мне говорили, что некоторым это нравится.

– Так сказал папа. Я говорила с ним сегодня днем, и он сказал, что сделал многих людей очень счастливыми, и это никому не повредило. Пятьсот долларов – самое большее, что он когда-либо получал, а обычно намного меньше. Если подумать, сколько ему пришлось потрудиться, это не так уж много, верно? Я имею в виду, ему приходится писать сам текст. Заведение в Нью-Йорке, которое печатает книги, могло бы это сделать, если бы он захотел, но они берут дорого – он говорит, у них нет другого выхода. То же самое и с переплетом. Он разыскивает старые материалы и работает с ними, и часто они настолько гнилые, что рвутся чуть ли не от прикосновения.

– Тогда зачем ему вообще этим заниматься?

– Он больше не будет! В смысле, я вам обещаю! В смысле, он мне сам так сказал. Он не знал, что я пойду к вам, – и не знает, что я сейчас здесь. Мистер Вир, мне кажется… он хочет покончить с собой.

– Он рассказал Аарону? – спросил я. – О нашем сегодняшнем разговоре?

– Ой, нет!

Шерри Голд ерзала, сидя на моей скамеечке для ног; ерзала, когда говорила, и, в равной степени, когда говорил я, как будто не могла усидеть на месте. Я заметил, что она носила кольцо выпускного класса с датой следующего года; прошло много времени с тех пор, как я видел кольцо выпускного класса с датой следующего года.

– Они не ладят друг с другом. В смысле, совсем не ладят. В смысле, я точно знаю – Рон любит папу, и папа любит Рона, но они ни в чем не могут договориться, и папа такой тихий, а Рон всегда кричит. Вы же знаете, какой он. А потом мама злится на Рона за то, что он кричит, потому что она не хочет, чтобы соседи слышали, что мы ссоримся, а папа ссорится с ней из-за того, какими словами она называет Рона, и это приводит Рона в ярость, и он уходит очень злой, и иногда проходит неделя, прежде чем он возвращается. У него есть друзья, у которых свое жилье, и я думаю, иногда он остается с девушкой, которая занимается всяким. В смысле… не спрашивайте, чем именно.

– Не буду.

Ее правая рука продвигалась, хотя и очень медленно, к поясу юбки. Воспоминание о ночи с Лоис все еще было настолько сильным, что на мгновение мне показалось, будто она собирается вытащить оружие.

– Вы не пойдете в полицию?

Я решил ее проверить.

– Планировал пойти к людям, которые купили книги; в конце концов, это же их обманули. Мистер Блейн и библиотека – единственные, о ком я прямо сейчас знаю, но думаю, что смогу выяснить и некоторые другие имена.

Я не успел толком понять, что происходит, а она уже сбросила юбку – видимо, расстегнув пуговицу сбоку – и шагнула вперед, по-прежнему в оксфордах и коротких носках. На ней было то дешевое нижнее белье из вискозы, которое продавали девушкам, считающимся социально, хотя и не сексуально незрелыми; она проворно села мне на колени, скинув туфли со шнурками, которые остались завязанными.

– Пойми, мы можем заключить сделку. Ты не скажешь – и я не скажу.

Ее юные волосы так благоухали, как будто я спрятал лицо в ветвях цветущей яблони.

Позже она спросила, удивлен ли я, что это было не в первый раз. Я ответил, что нет.

– Я трижды занималась этим с мальчиком в школе. На самом деле с двумя.

Я предупредил ее о нескольких вещах.

– О, мы осторожны. В первый раз… Ну, понимаешь, надо напиться или что-то в этом роде. Или он должен заставить тебя… сорвать с себя одежду или как-то так. Только все было совсем иначе. Мы были – ну, понимаешь – в машине его отца на Кейв-роуд, и мне просто очень хотелось, поэтому я сказала: «Давай», и он снял с меня трусы, а потом он – ну, понимаешь – опозорился, и мне было так жаль его, он был так смущен. Так что через пару часов, когда он почувствовал себя лучше и все такое, мы все сделали.

– Тебе не следует об этом рассказывать. Испортишь себе репутацию.

– Ну так я и не расскажу. Ты не возражаешь, если я снова надену трусики? Хочу еще раз сходить в ванную и выпить стакан воды, если можно. Но ты никому не расскажешь – в смысле, ты же старик! Если не расскажешь о папе, не расскажешь и обо мне – в смысле, с чего бы? Беспокоиться надо о мальчиках, потому что они любят трепаться. Но они так часто врут, что никто им не верит, ага? И все-таки эти двое вели себя очень мило, слухов почти нет. Подожди минутку.

Она пошла в туалет и после паузы спросила:

– Можно принять душ?

– Разумеется.

К тому времени, как она снова вышла (в трусах, но прикрывая грудь влажным полотенцем), я уже оделся.

– Уходишь? – спросила она.

– Думаю, нам с твоим отцом надо поговорить.

На мгновение она испугалась.

– Обо мне?

– Насчет книг. Если он так волнуется, как ты говоришь, я должен дать ему понять, что никому не скажу. Мы можем просто сказать, что ты пришла и попросила меня не делать этого, а я подумал и согласился.

Она кивнула и через мгновение начала одеваться. Пока мы обходили здание, чтобы добраться до парковки, она спросила:

– Ты всегда держишь пистолет в кровати?

Какое-то мгновение я не знал, что ответить.

– Я его почувствовала. Когда лежала, положив голову тебе на плечо. Я искала подходящее место, чтобы положить руку – когда вот так лежишь, руку вечно некуда деть, – и сунула ее тебе под подушку. Пистолет маленький, но все-таки это оружие. Ты всегда спишь с оружием?

– Это автоматический пистолет двадцать пятого калибра. Нет, только пару недель; я, наверное, избавлюсь от него завтра.

– А как?

– Брошу в реку или в нижний ящик моего бюро.

И я уверен, что именно там находится мой бойскаутский нож – в нижнем ящике бюро в этой комнате, не более чем в восьми футах от того места, где я сижу. Я не собираюсь проверять. Если он там, я стану счастливее, чем сейчас; если его нет, мне придется начать поиски заново. Или, может быть, проверю – не уверен, что у меня хватит силы воли выйти из этой комнаты без него.

– У тебя такой серьезный вид. О чем ты думаешь?

– Ни о чем.

– Ну, я рассказывала тебе о себе. Знаешь, ты сказал, что у меня будет плохая репутация. В смысле, я много думала об этом – честное слово, размышляла. Я симпатичная девушка – в смысле, не первая красавица, я такой себя никогда не считала, но миленькая, – и поэтому у меня есть… эта штука, понимаешь? Которая тут, внизу. Я называю ее волшебным колечком. И это продлится примерно до тех пор, пока мне не исполнится сорок или сорок пять. Только если я не использую его, мои желания не исполняются – понимаешь? Например, я хотела, чтобы ты не рассказывал об отце, а ты собирался это сделать, поэтому я использовала волшебное колечко, и…