Сокровище Черного моря - Александр Студитский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— И что же, ее удалось преодолеть? — спросил с интересом Громов.
— Да. Нашли способ использовать азот из воздуха, связывать его с водородом и таким путем синтезировать вещество, пригодное для питания растений.
— Тогда позвольте. Почему же против этого возражает профессор Смолин? — удивился Громов. — Ведь это, в самом деле, крупнейшая победа науки…
— Смолин не возражает. Но он считает, что использование свойств живых организмов отнюдь не означает власть природы над Человеком. Человек преобразует природу в своих интересах — живую или неживую, это не имеет значения. Мы исследуем одно из свойств живых организмов — способность накапливать различные вещества из окружающей среды. Это свойство и лежит в основе наших методов. Но мы далеки от того, чтобы отказываться от физико-химических методов… там, где они действительно выгоднее наших.
Пока Ольга слушала Ланина, ей казалось, что он рассказывает недостаточно ясно и упускает из виду главное. Она несколько раз порывалась вставить реплику в его спокойную, даже слегка насмешливую речь, но сдерживала себя. Громов щурил глаза. Губы его были плотно сжаты. Прядь волос свесилась на лоб. "Совсем Маяковский" — подумала Ольга. Громов, наконец, остановил Ланина:
— А в применении к добыче золота из морской воды считаете ли вы, что методы профессора Калашника менее выгодны, чем ваши?
Ланин пожал плечами.
— Ну, наши методы еще в стадии разработки… А что касается метода профессора Калашника, то вы, вероятно, уже составили о нем представление.
Громов встал, сделал несколько шагов по комнате и остановился у рабочего места Смолина, машинально положив руку на высокий стеклянный колпак, покрывающий микроскоп.
— Что ж. В данной ситуации методом Калашника можно и нужно пользоваться. Но, насколько я понимаю, от экспериментального цеха до сети предприятий по всему побережью еще очень далеко. И мое глубокое убеждение, что путь к этому — в объединении усилий обеих ваших лабораторий, во взаимном обогащении опытом, а не в конкуренции, недостойно советских ученых.
— Правильно! — вырвалось у Ольги.
Громов пытливо посмотрел на нее.
— Вы подумайте, кому может быть выгодно это мелкое соперничество? продолжал он.
— Только нашим врагам, — подтвердила Ольга…
Ланин усмехнулся.
— Опять вы о врагах. Причем тут враги — я решительно не понимаю.
— Очень жаль! — Ольга сердито посмотрела на Ланина. — Вы припомните, как вели себя на нашем съезде Симпсон и некоторые другие иностранцы! Слепому ясно было, что они заигрывали с Калашником. Зачем? Да, конечно, чтобы укрепить его во враждебной Смолину позиции. А сами потихоньку разрабатывают методику выделения золота из воды с помощью организмов-концентраторов. Конечно, этим людям выгодны наши раздоры.
Ольга раскраснелась от возбуждения. И, почувствовав это, опустила голову. Громов удивленно посмотрел на нее.
— Об этом я не слышал. Расскажите, если можно.
Ольга оглянулась на Ланина. Тот развел руками:
— Ну, это уж не по моей части. Говорите, Ольга Федоровна. Я многого просто не знаю.
Ольга вспомнила все, что ее волновало и мучило за последний год. Громов сосредоточенно, даже с напряжением, слушал. Она рассказала о первом столкновении Калашника и Смолина на съезде биогеохимиков, о впечатлении, которое произвел на нее Симпсон, о его интересе к работам Смолина, о гибели Крушинского. Она мельком взглянула на Громова, он молча слушал и желваки играли на его скулах. Она закончила рассказом о том, как Калашник посетил ее лабораторию в Севастополе.
— Значит, профессор Калашник все-таки бывал в вашей лаборатории? сказал Громов. — А как же относился к этому профессору Смолин?
— Это было… последнее посещение, — ответила Ольга, сдвинув брови. Вышло очень неприятное столкновение между ними.
— Из-за чего?
— Евгений Николаевич был недоволен, что Калашник, выступая против наших методов, все же следит за ходом нашей работы.
— А что же интересовало Калашника в вашей лаборатории?
Ольга опять покраснела.
— Дело в том, что я пользовалась его методикой для определения золота в пробах воды… И наткнулась на один прием, значительно облегчающий его методику. Григорий Харитонович заинтересовался этим приемом.
— И что же?
— Но вот вышла эта ссора… Потом погибла культура золотоносной водоросли… А потом мы перенесли центр работы сюда… И я не смогла осуществить то, что задумала. Я даже не говорила о своих попытках Евгению Николаевичу.
Громов задумался. Посмотрел в окно на солнце, затем на свои ручные часы.
— Ну, мне пора… Я хотел обратиться к вам с просьбой. Работа в экспериментальном цехе, насколько я могу понять, идет не так, как было бы нужно. Заместитель, которого оставил Григорий Харитонович, заморозил его метод. Он его не совершенствует. А ведь это же опытный, экспериментальный цех! Тут — не идти вперед, значит идти назад… Работе этого цеха, как вы знаете, придают большое значение.
И областной комитет партии обязывает нас обеспечить все необходимые условия для дальнейшего развития этой работы. Я прошу вас помочь нам в этом деле. — Он посмотрел поочередно на Панина и на Ольгу. — На днях мы собираем бюро райкома специально по этому вопросу. Прошу вас быть на этом совещании. И предварительно подумать о конкретных предложениях. А вас, — обратился он к Ольге, — я хотел бы пригласить для особой беседы. Приходите в любое время в райком.
— Хорошо, — сказала Ольга.
— Ну, вот и все, — лицо Громова прояснилось. — Будем поддерживать связь. Если ваша работа потребует помощи, мы сделаем все, что будет нужно.
Он протянул руку Ольге, потом Ламину.
— А разногласия между вашей группой и профессором Калашником хорошо бы забыть. Я не специалист в этой области, основа экономики нашего края рыба, и я по профессии ихтиолог. Но политический смысл ваших разногласий понять нетрудно. В ослаблении наших позиций в любой области — в хозяйственной, культурной или научной — заинтересован капитализм. И ваши споры, поскольку они организационно затрудняют решение проблемы, отражают влияние буржуазной идеологии.
— А по существу этих споров, — спросила Ольга, — чья позиция по вашему более прогрессивна?
Громов улыбнулся.
— Я же сказал, что я не специалист… Но я думаю, что ошибается профессор Калашник. В любом деле хороших результатов можно достичь разными методами. А наиболее целесообразный путь обычно создается применением нескольких методов… Ну, я пошел.
Дверь захлопнулась.
— Какой умный человек! — воскликнула Ольга.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});