Армия России. Защитница или жертва? Как мы снимали Сердюкова - Михаил Тимошенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В. Баранец: – Мы с Михаилом присутствовали на заседании Общественной палаты, где выступал Макаров. То, что сказал он, давно и глубоко прописано в военной доктрине концепции нашей безопасности. Ничего нового не сказал, потому что если у армии слабеют силы общего назначения, то когда супостат придет, будем хвататься за последние доводы – за ядерную дубину.
М. Тимошенко: – Но он имел в виду не то, что это произойдет на нашей территории.
В. Баранец: – Он сказал: «У нашей границы».
М. Тимошенко: – Индия с Пакистаном – никаких проблем. Иран с Израилем – тоже, особенно учитывая израильский «Иерихон». Индия с Китаем – у них тоже не все вопросы решены. Но сцепиться может кто с кем угодно.
В. Баранец: – Мы всегда говорим беспощадную правду. Может сложиться так, что придут к нам восточные товарищи – им очень захочется углубиться в сибирские просторы, где они берут в аренду на 49 лет гигантские территории. Когда-то России может это надоесть, и она скажет: «Товарищи китайцы, хватит». А они ответят: «Нет, не хватит». Тогда может получиться второй Даманский. А дальше, за ним, уже трудно предположить, что.
М. Тимошенко: – Но это в крайнем случае.
В. Баранец: – Удары по своей территории. Если дойдет до края, будем стрелять на ту сторону Амура – там пока еще не наша территория.
М. Тимошенко: – Это потом. Причем будет решаться при применении тактическо-ядерного оружия. Для этого знаешь, какие вилы надо приставить?
В. Баранец: – Не будем стращать человечество. Не полетят же туда «Ярсы», «Тополя». У нас есть боеприпасы поменьше.
М. Тимошенко: – Да, это не цель для «Ярсов». Хочу вернуться на Кавказ. Что сейчас с армянами? Армяне пытаются даже совершенствовать советское оружие, особенно в части электроники – то, что им досталось. Это удивительно.
В. Баранец: – У них хороший военный комплекс по части электроники остался еще от Советского Союза.
М. Тимошенко: – В НАТО они не состоят, но в некоторых натовских партнерствах участвуют. Они пытаются проводить взвешенную политику.
В. Баранец: – Ты заметил: и Азербайджан, и Армения (хотя Армения – член Договора о коллективной безопасности) пытаются садиться на два стула.
М. Тимошенко: – На российский и на натовский – вдруг там дадут чего-нибудь.
В. Баранец: – На меня серьезное впечатление в нынешних условиях производит белорусская армия. Это армия, о которой даже министр обороны Сердюков не постеснялся сказать: «Я побывал в белорусской армии и увидел там армию». Да, там много советского оружия. Но, тем не менее, белорусский военно-промышленный комплекс потихоньку модернизируется и делает кое-что свое.
Звонок, Рашид, Карабах: – Я тоже там воевал как гражданин России. Там армян почти не было. Там войны не было.
В. Баранец: – Михаил, мне кажется, что о национальных среднеазиатских армиях даже и рассказывать скучно, потому что там есть проблемы, абсолютно присущие таджикской, узбекской, киргизской – за исключением казахской, которая стоит особнячком.
М. Тимошенко: – Потому что когда Казахстан отделялся от России, русских там было больше, чем казахов.
В. Баранец: – И по мощи она стоит после России и Белоруссии. По-моему, она даже сильнее украинской армии.
М. Тимошенко: – То, что она сильнее украинской – это понятно. Потому что Украина расколота сама на сегодняшний день. А в расколотой стране как можно сделать армию?
Звонок, Иван: – Мне 30 лет, я служил в российской армии в ВДВ. Участвовал во второй кампании, в операциях, был наполнен патриотическими чувствами. Но когда я стал в гражданской жизни видеть, что происходит, мое мнение об армии стало меняться. Я в аэропорту встретил человека, он возвращался с учений в Новороссийске, он сам – капитан 1 ранга. И он сказал: он не знает, что писать в рапорте. Он вынужден написать то, что от него хотят, а не то, что на самом деле. Он сказал, что наш флот не способен соперничать ни с каким флотом.
В. Баранец: – Это Черноморский флот.
М. Тимошенко: – В том месте базирования его нельзя подготовить, а другого места базирования у него нет.
В. Баранец: – Вы видите, что происходит в Новороссийске – новейший корабль бухнуло о стену так, что он чуть не утонул.
Звонок, Сергей: – Мне становится стыдно за нашу армию. Продают наши вертолеты, а покупают чужие старые. Подводный флот уничтожается, флот уничтожается. В Корее больше боеспособной авиации, чем у нас. Неужели у нас не осталось русских офицеров, которые могли бы заступиться за армию?
В. Баранец: – Михаил, сколько новейших подлодок мы сейчас строим? До 2015 года у нас должен появиться их выводок.
М. Тимошенко: – Мы строим по 13-15-17 лет, и никак не можем ввести в строй.
В. Баранец: – Я не могу сказать, что не строятся подлодки, корабли. Мало – да, но что-то делается. Самолеты худо-бедно делаются: «СУ-27», «СУ-30» поступают. На подходе «ПАКФА».
М. Тимошенко: – С «ПАКФА» дело крайне сложное. Индусы хотят получить к 2017 году 250 штук «ПАКФА».
В. Баранец: – Но мы же их вместе делаем. Почему бы им не получить половину?
М. Тимошенко: – 2017 год – это уже завтра. А весь цикл производства истребителей – 26–27 месяцев.
В. Баранец: – Уже те два самолета «ПАКФА», или «Т-50», вместе налетали 100 часов.
М. Тимошенко: – Мы сегодня лицезрели начальника Генерального штаба, который отчитывался в Общественной палате за первый этап реформы.
Звонок, Юрий: – Если взять наши расходы в советское время, то с американцами они ни в какое сравнение не шли. Но процент по отношению к ВВП страны был немыслимый. Я сам возил раненых и убитых из 11 стран мира – куда только мы не влезли. Хорошо, продали оружие. А сколько мы просто так насорили, раздавали задаром. В том же ГСВГ я видел на учениях пушки 70-миллиметровые, танки – чего только там не было… Нельзя было так жить дальше.
В. Баранец: – А я этого не отрицаю. Сколько было однорядового оружия! Мы только сейчас стали думать: зачем нам столько одинаковых бронеединиц? Но сейчас уже заглушили, только один танковый завод оставили в России и один ракетный завод. Я считаю, что российская школа ВВС достигла своего пика в самолетостроении, когда две школы конкурировали – тогда что-то получалось. Сейчас «Сухарь» просто спит, завален деньгами и потихоньку что-то клепает. Ему никто в спину не дышит.
М. Тимошенко: – И с «Микояном» – самолеты есть, а КБ уже нет.
Звонок, Евгений: – Суть вопроса, который вы подняли – развал великой армии. Главный вопрос – принятие второй присяги: забыть, что присягал одному государству, и переприсягнуть другому государству. Это проехалось катком по судьбам многих офицеров. Многие офицеры, азербайджанцы, например, не хотели принимать присягу другого государства. Присяга дается один раз. И если ты принимаешь вторую присягу – это предательство.
М. Тимошенко: – Я вас понимаю, сам перед таким выбором стоял.
Звонок, Степан: – Мне 76 лет. Во время войны я был пацаном в оккупированной Украине. Мы сами из Сибири, мои браться все старшие. Мой брат рождения 1911 года воевал под Москвой с деревянной винтовкой – шел в атаку на лыжах. А второй брат, 1909-го, их десант выбросили под Волгоградом, на троих была одна винтовка. Так что хочу сказать: пиломатериалы есть – оружие будет. Когда нас освободили, повели к бабке внучку. Бабку спросили: «Хорошо будем после войны жить?». Бабка сказала: «После этой войны будем плохо жить. А следующая война будет – много народу погибнет, мало останется. Но будет хорошо».
М. Тимошенко: – Относительно деревянных винтовок повторяется ситуация: не будем делать «Калаши», мы наделали их много. Так вот, за период с 22 июня по 30 октября 1941 года РККА потеряла 5,5 миллионов единиц стрелкового оружия. Это к тому, что когда что-то начинается – потери техники и вооружения превышают все мыслимые расчеты. Но продолжаем о встрече с начальником Генерального штаба. Какое впечатление на тебя произвел доклад о результатах первого этапа реформы?
В. Баранец: – Я уже второй раз слушаю этот доклад. Формулировки основных проблем сделаны в основном честно. Проблемы признавались честно. Но мне до сих пор осталось непонятно: ведь были ошибки, очевидные еще до начала реформы. И я при встрече с Николаем Егоровичем обязательно спрошу самый главный вопрос, который меня волнует, – чтобы поименно назвали всех авторов этой реформы. Потому что я могу легче найти 10 агентов ЦРУ в Москве, нежели я, военный обозреватель газеты «Комсомольская правда», могу сказать, кто приложил руку.
