Армия России. Защитница или жертва? Как мы снимали Сердюкова - Михаил Тимошенко

А. Яковлев: – Что ж, в первой части мы поговорили о врагах. А во второй хочется, наверное, чуть больше поговорить об обороне российской. Каков уровень нашей обороноспособности? Виктор Николаевич, ваш вопрос.

В. Баранец: – Александр Иванович сейчас, наверное, ответит более квалифицированно, чем я. Я бы хотел ему дать больше времени.

Печально я смотрю на состояние нашей армии. И единственное, что меня вдохновляет, – это заявление Александра Ивановича сегодня, будто, слава Богу, у нас еще есть ядерные ракеты. Это единственный зонтик, исторический, благостно-роковой зонтик, который нам еще дает возможность, пользуясь остатками отцовского ядерного оружия, что-то делать с реформой армии. С Александром Ивановичем вряд ли кто-то не согласится о том, что пока есть оружие, нет идиотов в мире на нас нападать. Но, тем не менее, я хочу послушать генерал-майора Владимирова. Я обращаюсь к вам с прямым офицерским вопросом: как вы смотрите сегодня на состояние армии?

A. Владимиров: – Вопрос очень тяжелый, но, совершенно однозначно, хочу сказать: «Я профессиональный военный во многих поколениях. Можно говорить о том, что плохая реформа, хорошая реформа, можно сказать, что министр обороны – эффективный менеджер, как это сказал господин Медведев, и ему надо закончить реформу. Может, закончить реформу ему и надо. И, конечно, много сделано, вопросов нет. Главная задача военной реформы – создать армию нового качества. Она выполнена, поскольку армии нет. Вот это новое качество».

B. Баранец: – Александр Иванович, когда вы сказали, закончить реформу, мне, почему-то так и хотелось сказать: «Прикончить реформу».

А. Владимиров: – В настоящем виде, в котором она есть, наша армия способна воевать только в масштабе сражений «взять или оборонять деревню». Поскольку взять деревню мы еще можем. Потому что это рядовая штатная батальонная задача, поскольку мы воюем батальонами, а бригада уже по-другому, кроме батальонов, не воюет. А оперативно-стратегические звенья военные, которые могут вести оперативные задачи, решать задачи стратегические – дивизии и фронты, – отсутствуют в штате. Если исходить из того количества мотострелковых общевойсковых бригад с Камчатки до Урала, которых порядка двух десятков, то это такая мощная армия, что если китайцы (это, конечно, гипотетический такой бред) пойдут на нас войной, то они будут их искать и кричать по-русски: «Товарищи, русские солдаты! Где вы?». И не найдут. На таком расстоянии эти бригады просто растворятся. Если же смотреть с точки зрения того, что мы имеем армию как модель, то масштаб модели – борьба за деревню. Я не имею в виду средства нападения, они как бы исключаются. Я говорю с точки зрения самого образа армии. Армия слепая и глухая, поскольку нет разведки, поскольку ГРУ, одна из самых могучих военных разведок мира, практически ликвидирована. Армия безмозглая, поскольку советская военная мысль умерла, а военная мысль российская не появилась. У нас даже нет такого предмета как теория войны. Просто никому не нужно.

В. Баранец: – Это вы имеете в виду Академию Генштаба?

А. Владимиров: – Я имею в виду Академию Генштаба. В настоящее время у нас в стране нет ни одной Академии, где бы готовились операторы или офицеры оперативного и стратегического уровней управления. Поскольку Академия Фрунзе, в которой я учился три года и получил после этого полк, пришел комбатом и мог воевать уже до дивизии, сейчас стала курсами. Академия Генерального штаба есть, там учатся несколько десятков человек, в основном – не наши. А заканчивают их комдивы бригад, у нас самые высшие должности – это комдивы бригад, которые ни разу в жизни не проводили ротных учений с боевой стрельбой. Что вообще смешно, поскольку, когда я был суворовцем, то мы с Игорем Ивановым, впоследствии ставшим Министром иностранных дел, и с Федюскиным, с Юрой Савиновым стрельбы сами проводили, суворовцами. Но самое смешное, когда говорят, про военное образование, про академии…

Никто не понимает, что настоящий закон об образовании вообще ликвидирует академическую форму образования как таковую. Академий не будет вообще. И где будет получать фундаментальное профессиональное военное образование наш российский офицер, неизвестно. И никто не думает об этом. А говорят какой-то бред. Принятая национальная идеология воинской службы – безмозглая, бездуховная, в ней нет профессиональной военной этики. Она бесхребетная, поскольку становой хребет армии – младший командный состав, а сержанты нигде не готовятся. Только есть мысль, что нужно готовить по некоторым возможностям. Даже стрелять иногда нечем – наше оружие плохое и старое. И самое страшное, что оно совершенно бесконтрольно, поскольку раньше армию контролировали особые отделы, политотделы, партийные отделы, командиры, была этика командирская. А сейчас уже никто. И самое последнее – армия у нас бессмысленная, поскольку никто не поймет, зачем она существуют, если она ничего не может. Наша армия, если говорить с точки зрения профессионала, формируется как подструктура НАТО только для производства каких-то действий, пограничных конфликтов, внутренних конфликтов, и все.

Звонок, Юрий: – Здравствуйте! В первый раз я услышал на радио человека здравомыслящего. На удивление. Обычно приглашают тех, кто говорит, что все будет спокойно, погибнем, развалили, а так все нормально. У меня вопрос самый главный: президент в курсе всех этих проблем? Делаются хотя бы какие-то попытки по восстановлению армии и ликвидации всего этого безобразия, которое у нас сейчас происходит?

А. Владимиров: – У нас нет более продвинутого, более решительного и более подготовленного президента, чем Владимир Владимирович Путин. Это самый информированный человек на Земле. На него работает лучшая разведка мира, и не одна. И поэтому он все это знает. Мы не знаем причин, мы можем только догадываться, почему какие-то вещи не принимаются во внимание. Или не делается каких-то радикальных выводов. Но, думаю, что мы все ближе и ближе к тому моменту, когда эти решения будут приняты. Потому что мир стоит на грани войны. У России нет другой альтернативы, как быть готовой к ней. От войны никуда не убежишь. И наше общество, и государственное руководство должны это понимать. А что значит понимать? Это значит – готовить страну, делать ее сильной. Формировать оружие, делать армию. Союзников искать, теорию и стратегию войны понимать и уничтожать свою пятую колонну и плацдарм иных цивилизаций на своей территории. Это все неизбежно. Но поскольку до этого не дойдет, пока где-то не клюнет, странно слышать, когда война на пороге, все о том говорят, а наше правительство обсуждает программу о развитии конкурентоспособности страны.

Звонок, Руслан: – Здравствуйте! Я полностью подтверждаю то, что сейчас говорится. Я на пенсии нахожусь. Что сейчас происходит? Гражданское население живет в своем мире, зарабатывает деньги. Оно знает, что есть человечки, которые бегают, чем-то занимаются, мы им бабло, бешеные деньги платим. Вот сейчас была волна по поводу зарплат военных. Но если сравнить силы специальных операций США и наши ГРУ, что от них осталось, от тех бригад, то это жалкие остатки. Современная война – это не только плацдармы для армий, в ней кто первым обнаружил, ударил, тот и победил. Сейчас нужны разведки ударных комплексов, а таких нет. Все уничтожено и об этом никто толком не говорит.

В. Баранец: – Александр Иванович, я вас приглашаю поразмышлять вот в такой плоскости. Да, есть ядерное оружие – и стратегическое и тактическое. Давайте такую фантасмагорию придумаем, что конфликт какой-то случился, и на Россию напали без применения ядерного оружия. И здесь в глубинах народного сознания возникают два вопроса. Первый. Будет ли так, как в годы Великой Отечественной войны, чтобы весь народ дружно поднялся на защиту своего Отечества? Или наш народ, по известным идеологическим и политическим причинам, разделится, и некоторые товарищи, которые сегодня любят поорать на Болотной площади, на Сахарова, на других выйдут с хлебом-солью навстречу супостату, лишь для того чтобы решить какие-то свои задачи?

А. Владимиров: – Это вопрос тяжелый, но необходимый. Перед тем, как выйти в эфир, я давал вашему же телевидению, ТВ «Комсомольской правды», интервью по поводу опроса «Левада-центра», который показал, что 50 процентов по его вопросу решили, что они будут воевать с оружием в руках при нападении. А 10 процентов или даже более тут же уедут в теплые края от этой войны. Я хочу сказать, товарищи либеральные и не либеральные, граждане страны: «От войны никуда не убежишь. Если она не настигла вас здесь, она настигнет вас в другом месте, в Эмиратах или на острове Пасхи. Потому что война есть война».

Как все будет происходить, если на нас нападут? Есть несколько сценариев. Самое печальное, с точки зрения стратегии, в том, что мы, не имея собственной национальной стратегии, являемся сейчас практически стратегическим тылом и для Америки, и для Китая. Поскольку мы и тому, и другому даем свои ресурсы, которые, вообще-то, принадлежат народу. И война будет совсем не за нашу территорию. И наш народ никому не нужен на своей территории. И даже ресурсы не нужны, потому что мы их всем даем. А война будет за первенство, за главенство в мире, чтобы не дать стать первым другому. И вот в этом масштабе мы и можем стать тем театром войны, на котором все действия развернутся. Пойдет ли Китай в Сибирь? Он не пойдет. Так же и Америка. Все будет происходить на уровне элит: больше продавать, больше скупать элиту. Менять смыслы бытия, как они сейчас меняют смыслы бытия, скажем, и ментальность России: со служения – на заработок. Сейчас к этому все ближе и ближе американцы.