Тайна вечной жизни - Сергей Морозов

Философия как наука в современном мире превратилась в нечто подобное. Она занимается отвлеченными вещами, никак не связанными с реальностью. Все древние тома типа Канта, Гегеля, конечно, изучаются, но это ритуал изучения. Для современного человека все их вопросы совершенно не актуальны. Когда–то эти вопросы действительно будоражили лучшие умы Европы. Но сейчас даже лучшие умы не смогут внятно сказать, что же там написано. Все слова понятны, а смысла в словах никакого нет. Теперь это просто «древние заклинания».

Условия и традиции требуют выполнения этих заклинаний. В результате философией никто не интересуется, ее курс переносят как неизбежное ритуальное зло. И так пошло уже давно. Тот же Шпенглер мог бы написать «Закат Европы» гораздо проще, без всякого академизма. Но уже сейчас, чтобы нормальный человек, не специалист, мог познакомиться с этой рассчитанной на массового читателя начала ХХ века книгой, ее нужно перевести на нормальный язык. Американцы так поступают с русской классикой, выкидывая 80% повествования. И только благодаря такому переводу они знают, кто такой Достоевский. А в России подобный перевод невозможен в силу традиций, и в результате, кто такой Достоевский, здесь очень скоро не будут знать.

Современное российское образование, за редкими исключениями, не дает полезных знаний. Есть, конечно, приятные исключения. Но в массе с тем же успехом, как электрики изучают в некоторых университетах механику, они бы могли изучать и поэзию. Это ритуальное образование, ничем не отличающееся от охотничьего шаманизма. Но смысл в нем есть, правда, не образовательный – завершение обучения эквивалентно инициации, после которой человек считается равноправным членом некоторых российских патриархальных племенных сообществ.

Есть целые ритуальные понятия, якобы существующие. Например, духовность. Такая «материя» и такое понятие действительно существовало, о чем есть множество свидетельств. Но «это что–то» существовало у русской нации в конце ее существования, с 1850 по 1950 год. Что это сейчас – сказать можно, но объяснить нельзя.

В процессах исследования человеческого общества ритуал играет одну из главных ролей. Ритуал дает информацию об отживших элементах культуры, а количество ритуалов можно принять в качестве отвлеченного критерия потенциала биополноценности – у биополноценных ритуалов почти нет. Ритуалы накапливаются по мере жизни нации, и в массе исчезают вместе с ней. Но есть ритуалы неприятные — эти исчезают с нацией обязательно, а есть ритуалы, в исполнении которых люди находили какое–то удовольствие — танец, например, который развился из первоначального ритуала охотничьей репетиции в средство коммуникации.

Существует множество описанных случаев подражания малоразвитых народов более развитым. Общеизвестный пример — строительство папуасами моделей самолетов и аэродромного оборудования из плетеных веток с целью заманить и вернуть самолеты, которые по окончании войны перестали приземляться на их островах. Обрезание у многих народов — тоже элемент подражания. Заимствование чужих культурных ценностей и государственных институтов сплошь и рядом случается у недоразвитых политиков.

Святая Русь и Российская империя

Культуры, институты, традиции, ритуалы… На первый взгляд эти понятия могут показаться слишком академичными, кабинетными, предназначенными исключительно для специалистов. Реально же нельзя сделать и пары шагов, чтобы с ними не столкнуться. Абсолютное большинство случаев человеческого непонимания, даже бытового, связано с различным культурным восприятием. Непонимание между народами – это непонимание в первую очередь чужой культуры. Непонимание собственных народов также относится к культурной области. «Умом Россию не понять…» Но в качестве примера использования знания о культуре на практике можно попробовать это сделать. И, разобрав эту сложную и многоплановую систему, просмотреть, как элементы культуры взаимодействуют между собой и как взаимодействуют друг с другом сами культуры.

Традиции бывают национальными и заимствованными. Еще их можно разделить на традиции национальные и универсальные. К примеру, империя – это универсальная традиция, присущая самым разным народам. Может показаться, что в России существует огромное разнообразие элементов политической культуры. Реально все культурные элементы относятся к двум группам – национальным и не–национальным, т.е. имеющим в основе своей природы мировоззрение лиц смешанных национальностей и лиц вообще без национальности. Когда говорят о культуре, в России есть даже два термина – «русская культура» и «российская культура». Но между ними принципиальная разница: первая является культурой нации, конкретно русских, а вторая – культурой лиц смешанной национальности.

Политико–культурная традиция есть почти у каждого народа. Для России эта традиция, проявляющаяся в сознании, в идеологии, в культуре, в принципах функционирования государственных институтов – «Святая Русь»; название условно, можно сказать и «Русский Путь», и «Русский идеал». Можно сказать и «русская мечта», это технически правильно, но будет как–то совсем не по–русски, вне рамок культурной традиции.

У каждой традиции должен быть субъект, а именно национальная и социальная группа. Получается, что в России какие–то группы лиц привержены той или иной форме империи. При этом империя может принять форму и СССР, и Великой России, и коммунистического интернационала, и приобщения к мировым ценностям. Все глабальное является синонимом имперского. Все имперское есть не национальное.

Из стран бывшего СССР на Запад уезжает множество людей. Но максимально интегрируются в западные системы не кавказцы, не азиаты, а именно русские. Русские интегрируются настолько, что у них даже нет землячеств. Русская постреволюционная эмиграция (это единственная русская волна эмиграции) растворилась полностью. Что опять подтверждает: русские психологически почти не отличаются от немцев, литовцев или англичан. Русские – более европейский народ, чем финны. Но другие народы – азиатские – не похожи одновеременно на русских на западе, литовцев и немцев. Вопрос «почему так происходит с русскими» решается через биополноценность и общие элементы национальных характеров. Утратившие биополноценность народы Западной Европы живут по традиционным, унаследованным принципам биополноценности. Русские, будучи в России, живут по принципам, не соотвествующим собственной биополноценности, они живут по принципам имперским и азиатским. Но биополноценные русские, оказавшись в Европе, начинают жить по принципам европейского стандарта биополноценности в соответствии с собственным национальным характером – т.е. по своим настоящим, собственным принципам. И добиваются успеха.

Характеры английский и американский серьезно отличаются. Даже австралийский, ни с кем не смешанный, отличается от английскиго. В России метрополия и колонии оказались территориально объединены. В результате уехавшие в «колонии» и оставшиеся в «метрополии» все равно живут вместе. Но психология у них разная – некоторые исследователи русского народа даже признают существования отдельного «мангальского этноса» – русских по крови, живущих в Сибири. Аналогичная ситуация складывается и с северными русскими, адаптировавшимися под индивидуальный ландшафт. Действует один и тот же сценарий: разные ландшафты формируют разные национальные характеры и требуют разных национальных систем государственного устройства.

Если рассмотреть чисто русских, выяснится, что «русской душе» не сопутствует никаких широты и размаха, никакого коллективизма, никакой соборности и никакого космизма. Большинство русских, оказавшихся в странах Балтики, балтийские национальные концепции вполне устроили. А если рассматривать представителей смешанных наций России, то у них приписываемые русским особенности характера действительно есть. Загадочная русская душа получается, когда на русский психологический уровень накладывается чуждая ему имперская культура.

Суицидальность и равнодушие к смерти стали чуть ли не общепризнанными критериями русского характера. На самом деле склонность к суицидальности – это элемент культуры гетерозисов первого поколения. А в русские принципы она оказалась «записанной» другими народами, поскольку лиц национально смешанных в России оказалось очень много.

Концепция «Святой Руси» при ближайшем рассмотрении оказывается несколько романтизированным европейским национализмом. Национализм в России романтизирован ситуацией несбыточности, поскольку русский национализм никогда не был практически реализован.

Для индоевропейцев вообще типично отождествлять идеал с фантастической страной, с утопией. Для древних это была Валлгала, потом – Шамбала, потом, уже в России – Беловодье. Идеал русской земли, встречающийся в сказках – это территория внутри России и вне России, например, город на дне озера. Запад от этого идеала в силу приближения к нему отошел, Россия – нет. Главное в идеале – это не наличие чего–то, а именно отсутствие: эксплуатации, власти, денег. Но труд присутствует как нечто естественное.