Тайна вечной жизни - Сергей Морозов

Субкультуры

Субкультура – это просто культура меньшинства. Это может быть культура отдельной группы населения. Поскольку общество может делиться по–разному, соотношение сил в нем может меняться. Субкультура может стать культурой, и может случиться наоборот. Например, первоначальное христианство существовало в Римской империи как субкультура. Но с тем, как христиан стало большинство, христианство стало культурой, а язычество – субкультурой.

В любой нации всегда существовали люди, в силу своих биологических параметров к нации не принадлежащие. Национальная традиция им не понятна и не нужна. Но когда таких людей было мало, они были вынуждены жить в рамках национальных традиций, породивших их наций. А когда таких людей становилось много, они начинали оказывать традициям сопротивление. Если группы еще и долго существовали, то они создавали свою субкультуру и по прошествии времени у них появлялась своя традиция.

Культуры можно разделить на две большие группы; первые следуют из видовых принципов существования человека (общие правила определены ранее); вторые отрицают эти правила. В современном мире большинство населения пока еще не утратило желания видовым правилам следовать. Потому можно (но только пока) придти к соглашению, что культуры направлены на приверженность видовым принципам. Тогда субкультуры будут видовые принципы отрицать.

Когда биологическое качество падает, или когда меняется ландшафт, прежняя национальная культура становится непонятной, и потому если непонимающих оказывается много, то создается культура новая. Новая культура может быть национальной, если биополноценные составляют в ней большинство (как это случилось с англичанами в американском ландшафте); но чаще в подобных случаях создается субкультура или множество субкультур (как это случилось с русскими при урбанизации). Возникает антибиологическая система – со своими законами, правилами, культурой и всеми прочими атрибутами нации. Но это – не нация, биологическое состояние этого общества все время находится в состоянии падения, пока не падает до нуля.

При соприкосновении культур и субкультур всегда возникает непонимание и потому конфликты. Всю историю человечества можно представить в качестве большой попытки перевоспитания представителей субкультур. Попытки, нужно заметить, неудачной. Потому что культуры и субкультуры имеют в глубине различия биологические параметры. Представителя субкультуры можно заставить жить по правилам культуры – но его биологию изменить нельзя.

Можно заметить, что субкультуры очень часто провозглашают негативное мировоззрение: субкультуры приведерживаются принципа, что этот мир плох, и его не нужно переделывать. Негативное мировоззрение – это подсознательный вариант проявления биологических нарушений организма. Нельзя требовать людей с нарушениями мировоззрения позитивного, поскольку они не то что знают, они физически чувствуют, что этот мир плох. Мировоззрение лежит в основе всех культур, являясь одним из их низших уровней. Иное мировоззрение – иная культура.

И поведение, и культура – факторы, первоначально определяемые большинством. Человек живет среди людей, и какую культуру исповедует большинство, ту и будет человек первоначально практиковать. Но если человек не является национальным, он найдет, что так, как живут все, ему жить не нравится. И потому возникает индивидуалистический бунт. Когда таких бунтующих становится много, они создают свою субкультуру. Можно сказать, бросают вызов общественной морали. Успех бунтующих зависит только от их количества.

В средние века субкультуры провозглашали свои принципы открыто. Если все молились Богу, то приверженцы субкультур молились дьяволу. Возможно, что люди не догадывались выразить свой протест иначе, и потому выбирали в качестве знамени самый яркий лозунг. В современном мире аналогичные конфликты редко сводятся к мировоззренческому противостоянию «мир хорош» – «мир плох», как это случалось в средние века; чаще они проявляются в деталях поведения.

Возникновения субкультур избежать невозможно – но для блага нации их и не нужно избегать, их можно использовать. Детали поведения служат и бионеполноценным, и биополноценным для идентификации «своих». Для биополноценных элементы субкультур бионеполноценных называются соблазнами.

Соблазны должны быть. И их не нужно вгонять в какие–то рамки. Существуют правила и традиции, не имеющие отношения к отбору напрямую. Если запретить гомосексуализм, биополноценные потеряют один из критериев качества человека. Т.е. бионеполноценные не будут им заниматься из страха, и потому их можно будет легко спутать с биополноценными.

Но если биополноценные рождаются в обществе, где гомосексуальная культура рассматривается как нормальное явление, они не смогут понять, что это «плохо», и не смогут использовать гомосексуальные наклонности как индикатор биологических нарушений личности. Если считается, что гомосексуальная культура нормальна – значит общество находится в сильной степени вырождения; когда она запрещена – общество косвенно ограничено в свободе выбора.

Например, гомосексуализм для биополноценных — это патология. Но для многих людей с биологическими нарушениями это нормальный культурный элемент. Гомосексуализм – это самый яркий пример и непременный атрибут вырождения исторических (Греция, Рим) цивилизаций.

Гомосексуализм «запрещен» не потому, что наносит ущерб биологии нации – люди, им занимающиеся, в биологическом смысле интереса не представляют, а потому, что он является первым шагом к нарушению традиционных правил – тот, кто нарушил первое правило, нарушит и следующее. Иначе говоря, знак биологической опасности на человеке – для других. Но если общество не дает человеку добровольно поставить на себе этот знак – значит, оно само вырождено и ему не нужны критерии.

Гомосексуализм появляется обычно в верхах общества, среди аристократии как новация. Биополноценное население этого, конечно не приемлет, и в результате происходит раскол прежде единого культурного поля на культуру и субкультуру. Но если большинство членов общества бионеполноценно, эта новация может распространиться на все общество. Так и случилось в древней Греции и древнем Риме перед самым вырождением их народов.

Гомосексуализм — не причина, он следствие падения биологического качества. И он является критерием состояния общества. По тому, как его субкультура в обществе принимается, можно делать прогнозы по его биологическому качеству.

По большому счету правила приличия – это критерий адаптации к национальной территории. У карликовых шимпанзе все занимаются сексом со всеми без различия пола и возраста, но при этом этот вид нормально существует – значит, такие правила приличия им соответствуют. А у людей если женщина дает всем, она считается биологически некачественной, так как не содержит психологических элементов индивидуального соответствия, необходимых для биологического прогресса.

Правила бабуинов людям не подходят. Возможно, когда–то какие–то люди жили по подобным правилам. Но их образ жизни оказался не сответствующим правилам человеческого вида, и таких людей не стало. Люди живут в цивилизации. И загнала их в цивилизацию эволюция – так же, как бабуинов в саванну. Любой вид должен придерживаться правил собственного вида. Иначе рано или поздно человек свалится с дерева, а бабуин попадет под машину.

Когда все распадаются, то распадаться – это хорошо, а не распадаться – плохо, не распадаться – выбиваться из коллектива. Когда на 10 человек один наркоман – то наркоман «плохой». Когда в группе из тех же 10 человек 9 наркоманов – то «плохой» – не наркоман.

На примере современной белой цивилизации можно заметить, как изменился человеческий стандарт: если сто лет назад идеалом была женщина, способная родить без проблем, то сейчас массовый идеал красоты может родить только с проблемами в силу очень узкого таза. А если проблемы начинаются уже при рождении – дальше просто некуда.

Своды правил типа «десяти заповедей» возникают в моменты опасности культурных переломов. Когда поведенческому стереотипу ничего не угрожает, о нем нет смысла писать, он и так всем известен и понятен. До Августа в Риме не было никаких законов о защите нравственности. Потому что ее защищал поведенческий стереотип. А когда стереотип изменился — тогда закон и был издан. Но в таких случаях получается всегда поздно.

Получается, что культуры и субкультуры нежелательно полностью изолировать, нельзя уничтожать и подавлять как раз в интересах биологически полноценных. Естественно, биологически полноценные никогда не согласятся с тем, что гомосексуализм — это «хорошо»; но это один из многочисленных индикаторов состояния, служащих сохранению наций. В биополноценном обществе «хорошо» то, что соответствует и видовым, и национальным правилам. Наличие широкой системы идентификации – это «хорошо», и потому разрешение гомосексуализма и подобных безвредных для других патологий – это «хорошо» для нации. Сегрегация культур и субкультур – это идеальная форма их взаимодействия; а свобода – лучший идентификатор биополноценности.