Солнце бессонных - Юлия Колесникова

— Не хочешь помочь мне избавиться от прошлого? Как понимаешь я еще полгода не смогу влезть в свой нормальный размер, а одежда стоит…

Бет просто остолбенела. Она, трепеща, прикоснулась к одной из бирок и хрюкнула:

— Ты сдурела, это дизайнерские вещи!!!

Я смущенно улыбнулась. Конечно же, я могла объяснить Бет свое стремление к дорогому, и шикарному. Но вряд ли она выдержала б такую правду обо мне, учитывая, то, что уже знала об изнасиловании. Как я могла рассказать ей что первый год, после того как родители нашли меня, я припрятывала еду под кроватью, боясь что завтра ее не станет. А о чем кричала моя машина? О деньгах! Но понять меня смогут лишь те, кто голодал. Наверное, такие люди еще долго откладывали еду в погребах и объедались до тошноты. Также я до этого момента накапливала вещи, боясь, что деньги когда-нибудь исчезнут. Главное что родители перестали из-за этого переживать. Если бы Самюель могла, она, несомненно, плакала бы, когда я десять лет назад прятала еду и спала под холодильником.

Не раз с Фионой мы голодали, когда деньги уходили на очередную дозу. И поэтому, так странно было это вспоминать теперь, будто смотришь чужие воспоминания. Возможно, так чувствует себя Калеб, когда видит чужие воспоминания.

— И что, ты позволишь этим вещам залежаться? Мне тогда придется их выкинуть, они занимают место, а я должна купить себе подходящую одежду. — Удивилась я, пожимая плечами. Я видела, как Бет загорелась, разглядывая вещи сквозь полиэтилен. И содрогнулась, это почему-то напомнило мне комнату Дрю. Мне вспомнилась, что его кровать была застелена чем-то подобным, странно, почему мне вспомнилось это именно теперь. Тогда я вообще не обратила внимания.

Наверное, она решила, что я сошла с ума, но долго ее уговаривать не пришлось. Будь я на ее месте, вообще бы не сопротивлялась.

— Выкинуть? — она в ужасе посмотрела на меня, — тебя Чикаго разбаловал.

Она покачала головой и принялась вытягивать вещи из шкафа.

— Жаль у нас с тобой размер ноги не одинаковый отдала бы тебе несколько пар обуви, — посетовала я, распаляя ее еще больше.

— Боюсь такой маленькой ножки, как у тебя, нет ни у кого в нашем окружении, — завистливо вздохнула она, разглядывая свой девятый размер, будто бы равняя с моим шестым, — Даже отрежь я себе пальцы, будет только 7.

Я кинула в нее подушкой, смеясь:

— Ты и так слишком красива, чтобы еще и ноги иметь идеальные!

— Спасибо, — промурлыкала она, примеряя что-то зеленое, — думаю, это ты вполне можешь носить и сейчас. И тут есть еще несколько похожих вещей, их я тоже оставлю тебе. А вот этих две кофты так и просятся для Евы. Ты просто мне скажи, для кого это ты покупала с такими длиннющими рукавами? — сокрушалась она.

— Думаю, я эти вещи и не мерила, купила, что понравилось, — пожала плечами я.

— Какая расточительность, нужно научить распоряжаться тебя деньгами, — строго помахала она мне пальцем, напоминая этим жестом свою маму, при этом кинув на свою горку пару джинсов.

Она моментально оценивала, что еще смогу носить я (к счастью таких вещей было не много), так как мы были почти одного роста, только вот у меня спереди были просто ужасно огромный живот и грудь, слишком большая, чтобы выглядеть скромно девичьей.

— Не знаю, — капризно сказала она, — я и так уже набрала больше, чем за всю жизнь было у меня, но одна мысль, что вся эта красота будет обделена твоим вниманием, просто убивает меня.

— И меня, — согласилась я с ней, — как только меня пустят за руль, съездим в Лутон, мне нужно купить одежду на зиму.

— Давай в пятницу, за одно, если тебе нужно, купишь палатку и спальник на выходные. Они и потом тебе понадобятся, мы часто ездим на природу, — она говорила осторожно, будто проверяя, хочу ли я ехать.

— О, очень хорошо, — жизнерадостно воскликнула я, и впервые за долгое время поняла, что не лгу. — А магазин музыкальных инструментов там есть?

— Конечно же, у меня даже есть дисконтная карточка в одном из них, — ухмыльнулась она, так и не подумав спросить, зачем мне такой магазин. Но я ее понимала, в руках она держала что-то из коллекции Живанши.

А я подумала о своей старой гитаре, разбитой в щепки и сожженной ещё в Чикаго, в тот день, когда я узнала о своей беременности. Как же я давно не играла. Я надеялась, что ничего не забыла. Мне хотелось показать друзьям в субботу другую себя, уже не ту какой была, но уже не ту какой они узнали меня здесь.

— Пойду попрошу у твоей мамы какие-нибудь пакеты. Как же я донесу все до машины Теренса? — качая головой Бет, выбежала из комнаты, оставив после себя пустоту.

Бет была так жизнерадостна, цельна, полна до краев идеями и мечтами. Неудивительно, что мои родители были от нее без ума. Мама не могла нарадоваться нашей дружбе. Я и сама не могла поверить в то, что все это происходит со мной. Беременность, друзья, новая жизнь.

И хотя казалось, что я постепенно выхожу из депрессии, снедавшей меня, все-таки оставалась вещь, не дающая мне покоя.

Калеб Гровер.

Я и так слишком часто думала о нем, особенно теперь, когда он приходил каждый день. Грем развлекал родителей, Калеб же приходил ко мне и почти весь вечер молчал. Он мог ходить по комнате и разглядывать мои вещи, при этом ничего не говоря. Его глаза часто задерживались на мне, и я надеялась что вот-вот, он хоть что-нибудь скажет. Но Калеб молчал, молчала и я. Иногда у меня вырывались саркастические фразы, типа:

— Только не ройся в моем белье! — но что поделать — таков характер.

Его же такое поведение очень веселило. А я чуть не грызла себе ногти, думая, чем бы ему допечь. Чтобы такое сказать, чтобы он перестал веселиться.

Особенно меня злили его замечания по поводу не разложенных вещей и коробок. Я и сама видела, что комната выглядит полупустой и дикой, совершенно не обжитой. Ну, уж простите, у меня был не тот настрой, по приезду в эту глушь.

Нередко он брал какую-нибудь книгу, из тех немногих, что выжили перед переездом и устраивался читать. Мне это не нравилось, потому что там были отмечены места, которые я любила. Ожидания того, что он будет насмехаться над этим, просто убивали меня. Да только вот он совершенно не смеялся. Калеб все чаще задерживал свои серебристо-серые глаза на мне, заставляя забывать о дыхании, да и вообще обо всем. Смотря на него, я никогда не могла понять, что он думает в данный момент.

Что же ему от меня надо? — путалась я в своих мыслях, — неужели он оставил очередную пассию и ему нечем заняться? Или же все-таки права была Бет: его притягивает ко мне, потому что я недоступна.

Вот и сегодня, проводив воодушевленную Бет, я уселась в кресло у окна, куда в последнее время садился Калеб, и решила составить список того, что нужно будет купить в Лутоне. Помня прежнюю поездку, я знала, что смогу найти все, что может мне понадобиться.