Магия, наука и религия - Бронислав Малиновский

Военная магия (2) также образует систему. Все заклинания должны произноситься одно за другим, в соответствии с рядом последовательных магических действий. Эта система связана с определенной местностью, и в заклинаниях содержатся упоминания этой местности (наряду с другими), но имен предков в них нет.

Магия погоды (1), главным образом магия «вызывания» дождя и менее важная магия, призванная обеспечить хорошую погоду, является местной и связана с мифом. Все двенадцать заклинаний принадлежат одной местности и представляют собой самую сильнодействующую магию дождя на острове. Они составляют монополию правителей деревни Касана-и (небольшая деревня, практически слившаяся с Омараканой), и монополия эта в засушливые времена дает огромный доход магу в виде даров за проведение обрядов.

В магии каитубутабу (3) две ее формулы также образуют систему; обе они должны произноситься в определенные моменты, когда действуют табу на употребление кокосовых орехов и должны — наряду с сопутствующими обрядами — благоприятствовать урожаю кокосовых орехов.

Магия грозы (4) связана с преданием, в котором фигурирует мифический предок, и он упоминается в заклинании.

Магия строительства каноэ (6) и магия муасила (7), связанная с замечательной системой торговли и обмена ценностями (называющейся кула), образуют каждая свою исключительно важную систему магии. В записанных мною формулах имена предков не упоминаются. К сожалению, мне не удалось записать полной системы муасила, а записанную систему магии каноэ невозможно было надлежащим образом перевести. В обеих системах магии есть упоминания названий местности, но нет имен предков.

Три заклинания магии рыболовства[115] относятся к одной системе.

Другие заклинания (12–15) систем не образуют. В любовных заклинаниях, естественно, нет упоминаний имен предков. Единственными формулами, в которых такие имена появляются, являются те, что призваны наслать болезнь на человека или изгнать ее. Некоторые из этих заговоров связаны с мифами.

Представленные здесь данные, касающиеся роли предков в магии, должны говорить сами за себя. Получить у туземцев дополнительную информацию было почти невозможно Имена балома — неотъемлемая и важная часть многих заклинаний. Бесполезно спрашивать туземцев: «Что случится, если вы не назовете балома?» (такого рода вопросы иной раз помогают узнать, каковы, в представлениях туземцев, санкции или назначение того или иного обряда), потому что магическая формула является незыблемой и неизменной частью традиции. Она должна быть заучена абсолютно точно и повторяться только так, как была заучена. Если какую-либо деталь заклинания или магического обряда исказить, то они полностью потеряют свою действенность. Поэтому пропустить имена предков немыслимо. На прямой вопрос: «Зачем вы называете эти имена?» — отвечают традиционным: «Токунабогу бубунемаси [наш древний обычай]». Так что я мало чего добился, обсуждая эту тему даже с самыми умными туземцами.

О том, что произнесение имен предков — нечто большее, чем просто перечисление, отчетливо свидетельствуют подношения ула-ула, предписываемые всеми самыми важными и тщательно изученными системами, а также и обычай сагали, представленный выше. Но и эти дары, и обычай сагали, хотя они несомненно подразумевают присутствие балома, не говорят об участии духов в достижении цели магии, не указывают на духов как на посредников, с помощью которых достигает цели маг, как на посредников, к которым он взывает или которых он подчиняет себе заклинанием с тем, чтобы они впоследствии выполняли определенные задачи. Иногда туземцы высказывают бесхитростную идею, что доброжелательная позиция духа очень благоприятна для рыболовства или земледелия и что, будучи разгневаны, духи станут вредить. Эта последняя негативная установка, несомненно, была особенно выражена в суждениях туземцев. Балома каким-то таинственным способом участвуют в тех церемониях, которые проводятся для них, и лучше на всякий случай заручиться их поддержкой, но эта установка ни в коей мере не предполагает, что они являются основными или даже второстепенными действующими лицами какого-либо вида деятельности[116]. Магическая сила заключена в самом заклинании.

Отношение туземцев к балома — в том, что касается магии — может стать более понятным, если сопоставить данные этого раздела с данными, рассмотренными в разделе о миламала. Там балома и участники и наблюдатели, благосклонности которых необходимо добиваться, желания которых нужно обязательно удовлетворять. Более того, они не медлят с проявлениями неодобрения и могут немало досадить, если с ними не обращаться должным образом, хотя их гнев далеко не так ужасен, как обычно это представляется в поверьях о сверхъестественных существах — и у дикарей, и у цивилизованных народов. В обрядах миламала балома не являются активно действующими лицами. Их роль пассивна. И из этой пассивности их можно вывести, только испортив им настроение, и тогда они проявляют свое присутствие, так сказать, негативным способом.

Перечисление имен предков в магических заклинаниях имеет еще один аспект, о котором необходимо напомнить. В любых магических обрядах Киривины огромную роль играют мифы, которые лежат в основе отдельных систем и — согласно традиционным преданиям — магии в целом. То, насколько эти предания-традиции связаны с определенными местностями и то, насколько они в силу этого фокусируют семейные предания отдельных субкланов, обсуждалось выше. Следовательно, имена предков, упоминаемые в ряде формул, являются одним из элементов устной традиции, весьма существенным в целом. Сама сакральность этих имен, будучи часто звеном, связующим человека, практикующего магию, с мифическим предком и первым обладателем магии, в глазах туземца является вполне достаточной prima facie причиной перечисления. На самом деле я уверен, что любой туземец в первую очередь именно так расценит перечисление имен предков в заклинаниях и что он никогда не увидит в этом никакого взывания к духам, никакого приглашения балома прийти и действовать; заклинания, произносимые при подношении ула-ула, возможно, являются исключением. Но даже это исключение не занимает первостепенное место в мыслях туземца и не накладывает отпечатка на его общую установку по отношению к магии[117].

Все эти данные, касающиеся отношений между балома и живыми людьми, были некоторым отклонением от темы нашего рассказа о потусторонней жизни балома на Туме, а теперь мы вновь возвращаемся к этой теме.

Мы оставили балома укоренившимся в новой жизни в потустороннем мире, более или менее смирившимся с утратой близких, оставшихся в мире живых. Скорее всего, он снова женился, создал новые узы и наладил новые связи. Если человек умер молодым, то и его балома молод, но со временем он состарится, и в конце концов его жизнь на Туме оборвется. Если человек умер старым, то и балома его стар, и после некоторого периода пребывания на Туме его жизнь также окончится[118]. Во всех случаях конец жизни балома на Туме — очень важный переломный момент в цикле его существования. Именно по этой причине, упоминая об окончании жизни балома на Туме, я избегал слова смерть.

Я представлю простую версию этих событий, а потом приступлю к обсуждению деталей. Когда балома делается совсем старым — у него выпадают зубы, а кожа становится дряблой и морщинистой, — он идет на берег океана и купается в соленой воде; затем он сбрасывает кожу, как змея, и становится… маленьким ребенком — даже зародышем, ваивайа (так называют плод в утробе и новорожденного младенца). Балома-женщина видит этого ваивайа, она берет его и кладет в корзину или заворачивает в лист кокосовой пальмы пуатаи). Потом она несет это маленькое существо в Киривину и помещает его в чрево какой-нибудь женщины, введя через влагалище. Так женщина становится беременной (насусума)[119].

Это то, что я узнал от первого информатора, упомянувшего деторождение в разговоре со мной. Здесь нашли отражение два важных психологических факта: вера в реинкарнацию (перерождение) и отсутствие представлений о физиологических причинах беременности. Теперь я хочу обсудить оба эти сюжета в свете деталей, выясненных мною после дальнейшего сбора сведений.

Прежде всего, каждому в Киривине известно и ни у кого не вызывает ни малейших сомнений, что действительной причиной беременности всегда бывает балома, который внедряется или входит в тело женщины и без которого женщина не может забеременеть; все младенцы образуются или появляются (ибубулиси) на Туме. Эти убеждения образуют основной пласт того, что может быть названо народным или общепринятым верованием. Если вы спросите любого мужчину, женщину или даже смышленого ребенка, вы получите от него или от нее эту информацию. Но какие-либо дальнейшие детали отнюдь не так широко известны; одну подробность узнаешь здесь, другую — там, иные из них противоречат друг другу, и ни одна не кажется вполне ясной, хотя очевидно, что некоторые из этих представлений влияют на поведение и связаны с определенными обычаями.