Простая смертная #2 (СИ) - Оленева Екатерина Александровна

Агрессия и вина. Когда ты принимаешь, но при этом начинаешь винить кого-то другого. В первый момент я винила Атайрона. Он не справился, не смог подобрать нужных людей, которые донесли бы, помогли предотвратить. Он слабак. Причём слабак – жестокий. К чему была та жуткая сцена? Чему он способен научить моего сына? Как не гнала я эти мысли от себя, они возвращались снова и снова. И я чувствовала за это вину. Атайрона, слабак или нет, всегда играл на моей стороне. Он никогда меня не предавал. Я отдавала себе отчёт в том, что догадайся он о моих мыслях и чувствах, наши отношения пошатнуться, а это единственное, что ещё хоть как-то держит на плаву. И к слову, чем я лучше него? Да я хуже! Если бы я поступила иначе, возможно, ничего не случилось бы? Сумей я лучше следить за сыном, воспитай его лучше, он не отправился бы в Красные Пески, это событие не повлекло бы за собой весь этот гадкий кровавый клубок. Люди были бы живы. Мне не пришлось бы палить их с высоты драконьим пламенем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я не хотела, чтобы было так, как есть. Но что это меняло? Ничего! Я беспомощна, я бесполезна, я… как король на шахматной доске – могу ходить лишь на одну клеточку, на мои ходы ничего не решают. Я глупа. Я слаба. Всем было бы лучше бы, если бы…

Стоп!

Но «стопа» не было. Я стремительно теряла ощущение цели и жизни. Меня не оставляло ощущение ускоряющегося падения. Мне ничто не помогало.

Репке было легче. Репку тащили – бабка, дедка и иже с ними. А тут всё сама, сама. Ладно, я понимаю, что со мной происходит и почему. Это же хорошо? У меня есть цель – моему сыну, Атайрону и всей Цитадели не нужна безумная королева. Я не раз побеждала врагов, и на этот раз не сдамся. Если сегодня главный враг я сама – ну, что ж? Это ведь не повод опускать руки?

«Хуже, чем есть сейчас, уже не будет. Я достигла дна. Теперь – всплываем. Медленно, но верно», – уговаривала я себя каждое утро перед тем, как встать с постели и приняться за дела.

А дел было много. Пусть ни у кого не складывается впечатление, что можно было бесцельно лежать, глядя в потолок и жалеть себя. Вставали рано, одевались празднично и – вперёд. На советы, совещания, принимать прошения, общаться с лордами, мастерами, возглавляющими цеха ремесленников. Посещение храмов никто не отменял. От посещения балов пока спасал объявленный траур, но он подходил к концу.

Подсчитав убытки бунта, продлившегося меньше суток, получили следующую картину: склады и лавки, находящиеся в порту, разграбили, а затем сожгли. В это убытки и потеря лица перед теми, кому мы гарантировали безопасность. Атайрон велел восстановить постройки и компенсировать потери если не прямым вливанием, так снижением налогов, пошлин, давал и прочие послабления.

Дома некоторых градоначальников и министров также подверглись нападению. Не всем удалось отразить нападение бунтовщиков.

Обычно многолюдные улочки столицы опустели. Хотя… бродячих обнаглевших собак стало в два раза больше. Везде чувствовалась угроза, и редко какое утро обходилось без того, чтобы городские стражники не обнаружили в сточной канаве новый труп.

Стражникам был отдан строгий приказ: без оружия, полного обмундирования и в одиночку на улицах не появляться. За нападение на представителей королевской власти наказания ужесточились.

За любым разрушением следуют болезни и голод. В моём мире это называется гуманитарной катастрофой. Первая головная боль правителя: как накормить свой народ? Из-за дефицита цены на продукты были просто космические, хотя последнего понятия здесь и не знали. Страшась голода, люди распродавали свои жалкие пожитки и уезжали в деревни.

Бродячие собаки исчезли быстро. Не стало в городе кошек и даже крыс.

– Господи, Атайрон! Почему так плохо дело с привозом? Да, наши запасы сгорели, но ведь их можно привезти из других районов?

– Дороги на юг и восток пока перекрыты, но мы решаем эту проблему.

Оседлав Молнию, я решила отправиться на разведку сама, чтобы посмотреть, как обстоят дела в царстве-государстве, а заодно немного развеяться.

Люди шарахались при виде летящего дракона, хотя Молния не проявляла ни тени агрессии. Королевская дорога проходила мимо плодовых садов и ухоженных полей пригорода, чтобы потом нырнуть в лес. По ней в обоих направлениях тянулась вереница людей: мужчины, крепкого и не слишком, сложения, высокие и низкие, вот только толстых не было. Старики и дети, пожилые женщины, матери с младенцами, в повозках, телегах или на своих двоих, босых – все были худыми и измождёнными. Подобной худобы не достичь за пару недель, эти люди, увы, голодали и раньше.

Многие ехали верхом, кто на чём придётся: мулах, ослах, пони, даже на волах. К телегам были привязаны коровы и козы. Мужчины были вооружены кто чем: кольями, топорами, вилами, серпами и дубинками.

Люди с тоской смотрели в небо, вслед летящему дракону. Что ему их топоры? Я с тоской смотрела вниз. Если бы у меня была возможность накормить и обогреть, а она ведь должна у меня быть?..

Возможно только так удастся накормить неутолимых демонов, пожирающих меня? Отогнать от себя гарпий совести – найти способ изгнать страх из сердца этих людей? Заставить их увидеть в драконах не угрозу, но защитников, способных отогнать врагов от их жилища? Понять, что и я, и Атайрон, и мой сын им не враги? Но мне придётся пройти долгий путь. Потому что даже с высоты я чувствовала их ужас и ненависть.

Дорога нырнула в лес и людей стало рассмотреть почти невозможно. Зато когда лес остался позади, вдоль дороги потянулись холмики могил. Отвратительное, тоскливое зрелище. Судя по холмику, насыпи были свежими. Но мятежники здесь не ходили и драконы – не летали.

Я летела и летела вперёд. Подо мной теперь колыхалось море зелёной травы, по которой вяло текли, слабой струйкой, проложенные две колеи. Не исключаю, что такими жалкими они смотрелись из-за разделяющего нас расстояния. Дорога петляла, иногда путалась с другими. Зелёные поля иногда прорезались синими лентами рек, словно были перевиты ими. Вода ярко сверкала под солнцем, ветер бил в лицо и свежесть эта наполняла моё мрачное сердце… нет, не радостью, радость я пока не способна были чувствовать, но успокоением.

Сверху картина казалось такой мирно, что я велела Молнии спуститься на землю и, отпустив её немного полетать без меня (по опыту зная, что далеко моя красавица не улетит – полагаю, она чувствовала за меня ответственность и вела себя, как нянька), решилась пройти немного по земле, полюбоваться природой. Идея не такая безумная, как может показаться. Магия, оружие куда более смертоносное, чем меч, всегда оставалась со мной, она позволит мне продержаться до того, как, в случае нужды, подоспеет подкрепление с воздуха.

Земля пружинила под ногами в тот момент, когда Молния, оттолкнувшись от земли, поднялась в воздух. Я осталась, наконец, одна, в таком желанном и невозможном во дворце, одиночестве, наслаждаться тишиной и открывшимся пейзажем. Ветер колыхал тростник, густо разросшийся по берегу. Взгляд мой зацепился за круги, бегущие по воде следом за водяной змеёй.

Я не спеша двинулась вперёд, тихо напевая что-то себе под нос. Вскоре, чтобы релакс был полным, срывая цвета, плела венок – это успокаивало меня, давало силы, словно сама земля делилась со мной тайными соками. Но идеалистической картина была совсем недолго. Я не прошла и полмили, как наткнулась на обгоревший, чёрные и закопчённые останки моста, по которому, впрочем, всё ещё можно оказалось пройти без всякого риска или даже усилий.

За мостом оказались дома, окружённые грядками с луками и тыквами. Тыквы выглядели большими и зрелыми, того и смотри, треснут. Если бы здесь были хозяева, они должны были бы их срезать.

Дома выглядели нетронутыми. Около некоторых нетронутыми стояли поленницы.

Нет ничего более тоскливого, чем вид оставленного человеческого жилища. Смотрится, как оставленный без присмотра, тоскующий щенок. Или как одичалая собака, от которой не знаешь, что ждать.