Талантливый господин Варг - Александер МакКолл Смит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я разрешаю ему спать на диване, – объясняла она. – А какая собака откажется от подобного предложения? Целая ночь на настоящем человеческом диване! Согласитесь, Ульф, это же просто рай собачий!
Ульф решил сначала постучать к соседке, и сразу же услышал за дверью радостный лай: очевидно, Мартин до сих пор был здесь. Дверь открылась, и Мартин, выскочив на площадку, принялся лизать Ульфу руки. Ульф посмотрел на своего пса и улыбнулся.
– Так рад вас видеть, – сказала госпожа Хёгфорс. – У него сегодня выдался хороший денек. Ему почти удалось поймать белку – еще бы совсем чуть-чуть. А еще он нашел в парке недоеденный пирожок. Его на скамейке оставили. Я хотела забрать, но, боюсь, Мартин его тогда уже проглотил. Но Мартину это вроде никак не повредило.
– Да кто оставляет на скамейке недоеденные пирожки? – вырвалось у Ульфа.
Госпожа Хёгфорс рассмеялась.
– Риторический ли это вопрос?
– Полагаю, да, – ответил Ульф. – Это исключительно странный поступок. То есть на скамейке?! Не можешь доесть пирожок – дойди до урны и выбрось: так поступил бы любой разумный человек. В парке полно урн. Но, видимо, людям стало просто наплевать – в наши-то дни.
– Но если ваш вопрос не был риторическим, – продолжила госпожа Хёгфорс. – Если вам действительно интересно…
Ульф улыбнулся.
– А вы что же… Видели нарушителя? И не воспользовались своим правом на гражданский арест?
– А что, так можно? – спросила она.
– В достаточно серьезных случаях – да. Но сомневаюсь, что можно арестовать кого-нибудь только за то, что он ведет себя не по-шведски.
Госпожа Хёгфорс сокрушенно покачала головой.
– Какая жалость… И все же у меня есть возможность ответить на ваш вопрос. Я их видела.
– Их?
– Да – на скамейке сидели двое мужчин. Один из них ел пирожок. Они разговаривали между собой, и тот, который ел пирожок, оставил половину на скамейке. Я заметила, как он рассматривал остаток пирожка: явно решал, стоит идти к урне или нет. Урна там, конечно, была, но несколько в стороне, и он, видимо, решил, что дело того не стоит, – она покачала головой. – Вот так всегда.
Ульф рассмеялся.
– Если мы каким-то образом его поймаем и покажем вам, вы сможете его распознать?
– Ну, конечно. Ведь я сразу его узнала. И второго тоже. Я прекрасно знаю, кто они.
– А-а, – сказал Ульф. – Тот тип из газетного киоска? Которого вы так не любите? И его настырный шурин?
Госпожа Хёгфорс частенько поминала эту парочку, пересказывая ту или иную их выходку – реальную или воображаемую – в адрес какой-нибудь ее подруги с занятий по пилатесу.
Но госпожа Хёгфорс покачала головой.
– Нет, это были не они, хотя я очень даже представляю их в этой ситуации. Нет, это был тот журналист и этот парнишка, писатель. Который недавно по телевизору выступал, рассказывал, что они там собираются снять фильм по его новому роману. Вы его разве не видели? Он участвовал в той же передаче, что и ваш брат.
Ульфу понадобилась секунда или две, чтобы осознать, насколько важно то, что говорит его соседка. Но потом до него дошло.
– Нильс Седерстрём?
– Да, он, – ответила госпожа Хёгфорс. – Который, говорят, еще много пьет. А потом буянит. Тот самый.
– Да уж, наслышан, – проворчал себе под нос Ульф. «Хемингуэй, да и только, – подумал он. – Все о нем знают».
Он с надеждой посмотрел на госпожу Хёгфорс.
– Вы уверены? – спросил он, а потом, увидев, как она яростно кивает, добавил: – А кто с ним был? Вы сказали, он – журналист. Это был…
Не успел он договорить, как госпожа Хёгфорс ответила – и это был именно тот ответ, который он ожидал услышать:
– Да, это был Оке Хольмберг – ну, который пишет все эти статьи. И знаете что? Я слыхала от одной моей подруги, у нее дочка в газете работает, что и гороскопы в этой газете пишет тоже он. И очень хорошие. У меня лично все всегда сходится.
– Ох, да ладно вам, госпожа Хёгфорс…
– Нет, вы можете фыркать, господин Варг. Фыркайте, сколько вам угодно, но он удивительно точно предсказывает все, что может произойти. Как он этот делает – ума не приложу, но он всякий раз попадает в точку.
Ульф даже не пытался скрыть своего скептицизма.
– А вы точно уверены? Мне не хочется прослыть человеком, который ни во что не верит, но все же…
Но она продолжала твердо стоять на своем.
– Нет, я же вижу, что вы нисколечко не верите в такие вещи и не хотите слышать то, что может заставить вас усомниться.
– А вы попробуйте, – храбро заявил Ульф.
– Хорошо же. Где-то полгода назад я поглядела в свой гороскоп, и там было сказано, что мне следует быть поосторожнее, если у меня запланированы на ту неделю какие-то поездки. Что с тем же успехом я могу остаться дома.
– И?
– Через два дня после этого мне нужно было ехать в Стокгольм, а мой поезд отменили. Вся поездка насмарку. Племянница позвала меня на день рождения – тридцатилетие, – а я так туда и не попала.
Ульф задумчиво посмотрел на нее.
– А когда у нее день рождения?
– Двадцатого января.
Ульф улыбнулся.
– Как раз когда железнодорожники неделю бастовали, насколько я помню.
– Да-да, точно. Поезд отменили из-за забастовки.
Ульф ждал, когда госпожа Хёгфорс сделает следующее логическое заключение, но та явно ничего не понимала. Соседка была умным человеком – у нее даже был диплом, напомнил он себе, по социальной антропологии, – но получила она его, конечно, уже очень давно. В конце концов, навыков дедукции у нее не было, и вполне понятно, что склонность выискивать улики, которые казались ему чем-то самоочевидным, у госпожи Хёгфорс просто отсутствовала. Ульф поднял бровь.
– И этот факт – что вскоре будет забастовка – журналисты мусолили уже не одну неделю. Вам это не кажется подозрительным, госпожа Хёгфорс?
Она задумалась.
– Вы намекаете, что он знал заранее?
– Ну да, – ответил Ульф. – В общем-то, намекаю. Если вам известно о предстоящей железнодорожной забастовке, то предсказывать неудачные поездки – вполне логично.
Госпожа Хёгфорс поджала губы.
– Что ж, возможно, – снизошла она. – Вполне возможно, – потом неохотно улыбнулась и добавила: – Но это же все совершенно невинно, не правда ли? И все
