Бездушная - Кэрригер Гейл

Мисс Таработти лежала, широко раскрыв глаза и вглядываясь в помещение, в котором она очутилась. Ей потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к темноте, потому что тут не было ни масляных ламп, ни каких-либо других источников света. Решеток не было тоже, лишь плотно подогнанная цельная дверь без ручки. Комната напоминала скорее шкаф, чем тюремную камеру. Тем не менее Алексия инстинктивно знала, что это тюрьма. Ни окна, ни мебели, ни ковра, ни каких-либо украшений тут не было, лишь она да лорд Акелдама, и все.

Алексия услышала кашель. С трудом, потому что руки и ноги у нее были скованы, а корсет и турнюр тоже не способствовали проворству, мисс Таработти принялась ерзать и смогла перевернуться на другой бок, чтобы оказаться лицом к лорду Акелдаме. Его глаза были открыты и пристально смотрели на Алексию. Казалось, он пытается что-то донести до нее одной только силой взгляда, без слов.

Но Алексия языка взглядов не изучала.

Тогда лорд Акелдама начал перемещаться в ее сторону. Он извивался на полу, как фиолетовая змея, и бархат его роскошного сюртука был достаточно гладким, чтобы помочь ему в движении. Наконец он достиг своей цели, перевернулся и стал вертеть перед Алексией связанными руками, пока та не поняла, чего он хочет.

Мисс Таработти перевернулась на спину, сползла так, чтобы голова оказалась на уровне рук вампира, и прижалась к ним затылком. Тот умудрился избавить ее от кляпа. К сожалению, руки и ноги Алексии по-прежнему были скованы кандалами; все то же самое было справедливо и для лорда Акелдамы. Стальные оковы не по силам разорвать даже вампиру.

С громадным трудом они исхитрились еще раз сменить положение, чтобы мисс Таработти сняла кляп со своего товарища по несчастью. Так можно было хотя бы разговаривать.

— Итак, — сказал лорд Акелдама, — определенно, наше дело табак. Думаю, эти негодяи только что погубили один из моих лучших вечерних нарядов. Очень досадно. Я его особенно люблю. Моя дорогая, я втянул вас в это дело и сожалею об этом почти так же, как о том, что втянул в него парадный сюртук.

— Пожалуйста, не надо пустых разговоров. У меня до сих пор голова идет кругом от проклятого хлороформа, так что мне незачем слушать все это, — запротестовала мисс Таработти. — И вы грешите против истины, когда утверждаете, будто нынешняя ситуация сложилась из-за вас.

— Но они пришли за мной, — в темноте вид у лорда Акелдамы действительно был виноватый. Хотя это могла быть просто игра теней.

— С тем же успехом они могли прийти и за мной, если бы знали мое имя, — настаивала мисс Таработти, — так что давайте оставим эту тему.

Вампир кивнул.

— Следовательно, — сказа он, — лютик мой, полагаю, мы постараемся как можно дольше не выдавать вашего имени.

Алексия ухмыльнулась:

— У нас не должно возникнуть с этим особых трудностей, потому что я ни разу не слышала, чтобы вы назвали меня по имени.

Лорд Акелдама фыркнул от смеха:

— Истинная правда!

Мисс Таработти нахмурилась:

— Но, может, нам и не придется утруждать себя увертками. Этот с восковой физиономией знает, кто я такая. Он видел меня в карете перед особняком Вестминстерского роя и в окне моей спальни в ту ночь, когда они явились похитить запредельную. Он сложит два и два и все обо мне поймет.

— Он ничего не скажет, росинка моя, — уверенно заявил лорд Акелдама.

Алексия поерзала, пытаясь унять боль в скованных запястьях.

— Откуда вам это известно? — спросила она, удивляясь убежденности вампира.

— Этот с восковой физиономией, как вы изволили выразиться, не может никому ничего сказать. У него нет голоса, тюльпанчик мой, вовсе нет, — ответил лорд Акелдама.

Алексия, сощурившись, смотрела на него:

— Вы знаете, кто он? Расскажите! Он не сверхъестественный, в этом у меня сомнений нет.

— Вернее было бы говорить «оно», а не «он», светлячок мой. И да, я знаю, что оно такое, — на лице лорда Акелдамы появилось то жеманное выражение, которое обычно сопровождало возню с булавкой для галстука. Однако сейчас его руки были скованы за спиной, а булавка предусмотрительно снята, и он вопреки обыкновению лишь поджал губы.

— Итак? — Мисс Таработти сгорала от любопытства.

— Гомункулус симулякр, — пояснил лорд Акелдама.

Мисс Таработти тупо уставилась на него. Он вздохнул и попробовал еще раз:

— Люзус натурэ.

Мисс Таработти решила, что ее друг над ней издевается, и поэтому по-прежнему не сводила с него сердитого взгляда.

Вампир продолжил объяснения:

— Созданное наукой синтетическое существо, алхимический искусственный человек…

Мисс Таработти пошевелила извилинами и в конце концов вспомнила слово, на которое наткнулась, читая в отцовской библиотеке какой-то древний религиозный текст.

— Автомат?

— Вот именно! Подобных ему создавали и раньше.

Мисс Таработти от удивления открыла рот, большой и красивый. Она-то всегда считала, что автоматы — существа из легенд, вроде единорогов: уродцы исключительно мифической природы. Ориентированная на науку сторона ее интеллекта была заинтригована.

— Но из чего их делают? Как они работают? Этот, наш, кажется совершенно живым!

Лорд Акелдама опять не одобрил выбранное ею слово.

— Он движется и активен, да. Но, колокольчик мой полевой, назвать его живым определенно нельзя.

— Хорошо, а как можно?

— Кто знает, что подлые ученые вложили в это свое создание? Возможно, металлический скелет, какой-нибудь маленький электромагнитный или паровой двигатель. Возможно, что-то от часового механизма. Я не инженер, чтобы разбираться в таких вещах.

— Но зачем кому-то могло понадобиться создать нечто подобное?

— Вы спрашиваете меня о мотивах, которые движут учеными? Я даже не знаю, что и сказать, лепесточек мой. Из этого вашего дружка, похоже, вышел идеальный слуга: неутомимый и преданный до последнего. Конечно, можно предположить, что приказы ему нужно отдавать очень конкретные, — он хотел продолжить, но мисс Таработти его перебила:

— Да-да, но как его убить?

Алексия сразу взяла быка за рога. Право же, она обожала лорда Акелдаму, но он всегда был слишком склонен поболтать.

Лорд Акелдама с упреком посмотрел на нее:

— Ну же, не спешите так, милочка моя. Всему свое время.

— Вам легко говорить, — проворчала мисс Таработти. — Вы ведь вампир, и время — это все, что у вас есть.

— Очевидно, нет. Вряд ли я должен вам напоминать, сердечко мое, что эти бандиты вернутся сюда за мной. И скоро. Во всяком случае, так предполагается.

— Все это время вы были в сознании, — констатировала Алексия, почему-то совсем не удивившись.

— Я очнулся по пути сюда, в карете, но не подал виду, потому что не видел в этом никакой пользы. А вот притворство давало мне шанс подслушать что-нибудь интересное. К несчастью, ничего важного сказано не было. Эти, — он помолчал, будто ища точное определение для людей, которые их похитили, — вырожденцы — всего лишь мелкая сошка, прихлебатели. Они знают лишь то, что им велели сделать, но понятия не имеют, почему им это велели, и вообще мало отличаются от автомата. Им неинтересно обсуждать между собой цели своих действий, какими бы те ни были. Но, ромашечка…

Мисс Таработти снова перебила друга:

— Лорд Акелдама, я не хочу грубить, но, пожалуйста, вернемся к гомункулусу симулякру.

— Вы совершенно правы, моя дорогая. Если меня сейчас вдруг заберут, вы должны обладать всей информацией, которая есть у меня. Мой ограниченный опыт говорит, что автомат не убьешь. Потому что как можно убить неживое? Однако гомункулус симулякр может быть дезанимирован.

Мисс Таработти, в которой отвратительная штуковина с восковым лицом разбудила разрушительные наклонности, в норме не подобающие истинной леди, жадно спросила:

— Как?

— Ну, — сказал лорд Акелдама, — автоматы обычно активируют и контролируют при помощи команды: какого-то слова или фразы. Тот, кто найдет способ отменить команду, сможет в результате выключить гомункулуса, как механическую куклу.