Легендарный Колчак. Адмирал и Верховный Правитель России - Валентин Рунов

На завершающем этапе Колчак и его группа приняли участие в маневрах американского флота в Атлантическом океане. Офицеры были расписаны по разным кораблям, а Колчак удостоился чести находиться на флагманском корабле «Пенсильвания».

Из России в это время поступали тревожные вести, 29 сентября началось крупное наступление германского флота в районе Моонзундского архипелага. Балтийский флот вел упорные бои с противником в море и Рижском заливе. Оценив полученную информацию, Колчак решил возвращаться в Россию, но не через Атлантику, как первоначально думал, а через Тихий океан. Для завершения программы взаимных консультаций представителей русского и американского флотов Александр Васильевич оставил в Америке капитана 1 ранга Смирнова. Он нанес прощальные визиты некоторым официальным лицам и в том числе американскому президенту Вильсону, который особо поинтересовался мнением русского адмирала относительно исхода боев в районе Моонзундских островов.

Распрощавшись с русским послом и сотрудниками посольства, Александр Васильевич и три члена его комиссии в середине октября выехали в Сан-Франциско. Глава комиссии покидал Вашингтон с чувством разочарования. В конечном итоге он пришел к выводу, что «Америка ведет войну только с чисто своей точки зрения… Ее не волнуют проблемы союзников».

В Сан-Франциско русские морские офицеры узнали о новой революции в России. Тогда же Колчак получил телеграмму с предложением баллотироваться в Учредительное собрание от партии кадетов, на что ответил согласием. Переход через Тихий океан русские офицеры совершили на японском пароходе «Карио-Мару» с заходом в Гонолулу. В Йокогаму – порт назначения – они прибыли в первой половине ноября 1917 года. Их встретил давний коллега Колчака, бывший помощник морского министра Временного правительства контр-адмирал Б. П. Дудоров. От этого уже не существующего правительства он исполнял в Японии обязанности морского агента. Из беседы с ним Колчак узнал об образовании в России советского правительства – Совета Народных Комиссаров во главе с Лениным, о провале наступления войск Керенского – Краснова на Петроград, о первых декретах Советской власти.

Из Йокогамы Колчак, оставив офицеров в гостинице, выехал в Токио. Здесь он доложил послу бывшего Временного правительства в Японии Николаю Ефимовичу Крупенскому о результатах деятельности Морской комиссии в Англии и Соединенных Штатах. Посол поблагодарил адмирала за проделанную работу у союзников. Именно тогда за фальшью слов посла Александр Васильевич еще острее осознал драматизм своего положения. Полный сил, энергии, еще нестарый человек, видный морской деятель, он вдруг оказался адмиралом без флота, без перспективы и даже без жалованья, ранее аккуратно выплачиваемого двадцатого числа каждого месяца. Ему стоило крепко подумать, чтобы найти выход из кризисного положения. Прежде всего надо было упорядочить финансовые дела. От денег, выданных ему со спутниками на заграничную командировку, сохранилась еще приличная сумма. Ее удалось сэкономить за счет гостеприимства англичан и американцев, содержавших русских офицеров почти бесплатно. Путевые расходы также были невелики. В итоге финансовая проблема временно была разрешена.

Оставалась нерешенной, однако, главная проблема – жизнеустройство. Учитывая все противостоящие большевикам силы, хозяйственную разруху в стране, развал армии на русско-германском фронте, Колчак, как и его единомышленники-офицеры, полагал, что Советская власть недолговечна, что она не более чем случайная нелепость, исторический казус и неминуемо должна рухнуть. Шли, однако, дни, недели, революционная волна, разливаясь по всей стране, докатилась до Сибири и Дальнего Востока. Правда, росли и силы сопротивления. Создавались Добровольческая армия, Донская армия, возникали мятежи, создавались антисоветские «правительства».

Потеряв надежду на скорое восстановление «порядка» в России, Колчак решил не возвращаться пока на родину. У него родились другие планы: нанести визит английскому послу в Японии Грину. Тот принял бывшего командующего русским флотом на Черном море весьма тепло. После обмена любезностями на английском языке за чашкой кофе гость перешел на русский (посол владел им свободно), непосредственно к изложению цели своего визита.

– Сэр, правительства, которому я служил, уже не существует. Лица, случайно стоящие сейчас у власти в России, отказываются продолжать войну и ведут переговоры с немцами о перемирии. Но я как представитель бывшего русского правительства не снимаю с себя ответственности за взятые Россией обязательства перед союзниками и готов выполнить свой союзнический долг.

Грин одобрительно закивал головой.

– Я глубоко понимаю ваши чувства, адмирал, и рад помочь вам.

– Я хочу воевать на стороне Англии против Германии и об этом прошу сообщить вашему правительству.

– О, о! Великолепно! Я немедленно передам вашу просьбу своему правительству. Уверен, что оно будет горячо приветствовать ваше благородное желание…

Получив, таким образом, обнадеживающий ответ, Колчак стал терпеливо ждать в своем номере Йокогамской гостиницы. От вынужденного безделья он начал изучать труды буддийской философии японской секты Дзен. Порой Колчака охватывала страшная хандра, доводящая до мысли покончить счеты с этим подлунным миром. Не произошло это скорее всего потому, что в полдень 30 декабря 1917 года Александр Васильевич получил, наконец, вызов из английского посольства. В нем сообщалось, что он и два его офицера приняты на службу короля Англии. Им рекомендовалось отправиться на Месопотамский фронт[15].

Спустя неделю адмирал, сопровождавшие его Безуар и Вуич, имея направление в Бомбей, в штаб Индийской армии, на английском пароходе отбыли из Йокогамы в Шанхай.

Новоприбывшие в этот порт устроились в гостинице Шанхай-клуб, пожалуй, одной из лучших по комфортабельности и качеству обслуживания на Дальнем Востоке. Колчак в первую ночь не мог заснуть. Он вставал с постели, ходил по толстым мягким коврам из одной комнаты в другую и снова ложился. Наконец, накинув халат, вышел на балкон. Над ним простиралось южное звездное небо. Моряк без труда определял каждое созвездие, но они не радовали его, казались чужими. Только отысканные у горизонта на севере семь четких звезд Большой Медведицы были родными, но бесконечно далекими, вызывавшими лишь душевную тоску.

Поздним утром адмирал нанес визит русскому генеральному консулу. Через несколько дней он вошел в колею новой жизни и установил для себя вполне рациональный режим занятий и отдыха: с утра до обеда – изучение английских инструкций по полевой службе, после обеда – прогулка по городу, потом чтение буддийской литературы или военной истории, вечером – стрельба в тире стрелкового общества. Безуар и Вуич мало беспокоили своего шефа и проводили время по своему усмотрению.