Зазвездный зов. Стихотворения и поэмы - Григорий Ширман

"Вы не шумите, бледные ладоши..."

Вы не шумите, бледные ладоши,На ваших крыльях мне не улететь,Не любы вам бичующая плетьИ медный стон, быльем времен обросший.

Я знаю вас, туманные святоши,Не вам, не вам восторженно чуметь,Когда рыдает медленная медь,Вам снится смех свирели нехорошей.

Кто чувствует вращение земли,Не держит тех она, и те в пыли,В тумане золотом земной дороги.

И грузно свесились их черепаВ зеленый небосклон золоторогий,И презирает путников толпа.

"Земным огнем без пламени горим..."

Земным огнем без пламени горим,Без лепестков цветем в садах столетий,Летим без крыл, зимой грустим о лете,Упорный ропот наш непримирим.

Таблицы медных зорь, огромный РимПроносят вечера в лиловом свете,И свитки слов как ликторские плетиОтсвечивают лезвием своим.

Земля плывет, я сплю на мертвой кипеТрех тысяч лет истории племен,Мне снится мясо сгинувших имен,

Октавиан, провинция – Египет,Разбойным римским вензелем клейменНад глыбой Африки сиявший скипетр.

"Беспамятствуют медленные строки..."

Беспамятствуют медленные строки,Ты, память роковая как чума,Веди меня в крутые терема,Открой оконца их на двор широкий.

У нас теперь зеленая зима,Зеленый луг веселый и глубокийМолчит восторженно и на востокеСама студеная, луна сама.

Холодной зеленью занесены деревья,И вечер сам над нашей кровлей древнейНеслышной вьюгой воет, и звезда

Как волчий глаз блуждает близко где-то,И в медный лед стиха в душе поэтаСловесная слипается вода.

"Гиганты были, великаны жили..."

Гиганты были, великаны жили,Сверкали одинокие глаза,И гордый камень гнулся как лозаОт микель-анжеловских сухожилий.

Ползла над миром тучная гроза,Костры и краски в пестром изобильи,И средь чумы в Италии любили,И Рафаэль как первая слеза.

В саду Ньютона яблоко упало,И выпил Галилей всю мглу подвала,И закружилась круглая земля,

И взбилось молоко земных материй,Стал гуще мозг людей и глуше звери,Что в них живут и топчут их поля.

"По вашей пышности тоскует сердце..."

По вашей пышности тоскует сердце,Гостеприимные гетеры, в час,Когда светило покидает нас,И в храме тьмы все мы – единоверцы,

О женский смех за шелковою дверцей,Ты окропил меня в который раз!Тебе Сократ всю мудрость отдал, Красс –Нечисленное золото сестерций.

И ты, прозрачная, как Нила тьма,Гетера императоров, самаТы голову немую Птоломея

На плоском блюде к Цезарю несла, –Я пред тобой стою теперь, немея,С короною печали вкруг чела.

"Зажгись, мой стих, устами Прометея..."

Зажгись, мой стих, устами Прометея,В железный холод времени кричи.Язвительного слова ковачиВо мне живут, над песней тяготея

Их молоты как руки горячи,А руки, не коснулся б их кистей я, –За то, что нет работы их святее,Они куют железные мечи.

Вы не успеете надеть сандалий,Вы обнажите розовые дали,Океаниды, дочери воды,

Я к братьям выйду с мощью безответной,Один ворчит, распластанный под Этной,Другой небес поддерживает льды.

"История мидян темна и непонятна..."

История мидян темна и непонятна.И Ктесия, и Ксенофонт, и ГеродотПо-разному изображают сей народ,И всё, что написали, мало вероятно.

Земля меняла племена, как солнце – пятна.От Вавилона до Каспийских буйных водЧужие табуны паслися круглый годИ возвращалися с добычею попятно.

Был Киаксар могуч сверканием секир,Был выдан Астиаг придворными, и КирЯвился с войском в золотую Экбатану.

Смарагдами и колдовством был знаменитКрай магов и парфян. К их вспыхнувшему стануНепобедимый приближался Набонид.

"В кругу последнем ада, где Виргилий..."

Б.

В кругу последнем ада, где ВиргилийПочил, и Дант, покорный ученик,Испуганно к учителю приник,Блуждает дух певца, чей прах в могиле.

Шумят рабы, от их певучей гили,Похожей не на песню, а на крикВчерашних схимников, сейчас расстриг,Ушные раковины наши сгнили.

Лишь тот, кто знал могучий бег миров,Был холодом прекрасен и суров,Он в мраке глаз хранил огонь агата,

На дне качались тени всех времен,На черном дне, что мудростью богато.Он был поэт, который был умен.

"Мне снится невеселый Маринетти..."

Мне снится невеселый Маринетти,Дезинфицирующий грешных нас,Вздымающихся гордо на Парнас,Скучающих на розовой планете.

Мы в скорбном сонме грешников столетий,Мы в сером ужасе пустынных глаз,Огонь чистилища в последний разНам языками розовыми светит.

Но к вышине карабкаемся мы,К алмазному сверканью дикой тьмы,Где ледяные цепи олимпийца.

Неодолимой жаждой миг томит,И жаждет снегом вечности упитьсяБредущий в золоте пустынь семит.

"На глиняной земле, где тлен и ржа..."

На глиняной земле, где тлен и ржа,Бессмертие блуждает в человеке,Он к синей выси подымает веки,Зачерпывает вечности, дрожа.

И глаз полнее нет, и нет ножаОстрей, чем взор врага, врага навеки.Исав и Яков, сыновья Ревекки,Глядят друг в друга так у рубежа.

Встает мятеж голодный и жестокий,Вина и крови пенятся потоки,Оглушены камены и молчат,

Лишь вихрь надменный бродит средь их статуй,И стелется от звезд лиловый чад,И пламень над землей плывет хвостатый.

"Как птица в мире человек двуног..."

Как птица в мире человек двуног,Как птица певчая поэт не стаист,Как ледяной Сибири черный аистОн в девственной вселенной одинок.

Планеты темные плетут венок,В восторге черном луч растет, ломаясь,И, пышный злак земли, полезный маис,Как пальма любит ветреный восток.

Покорно пламя нам и средь поверийЛюдских про нас сказанье есть, что звериВнимают как листве дремучей нам,

Нам, юношам, как старцам безбородым,Мы страшное вещаем племенам,Мы счастье черное несем народам.

"Вы, мглы и светы, брошенные щедро..."

Вы, мглы и светы, брошенные щедро,Бредущие по эллипсам орбит,Мой глаз крылатый вашей тьмой набит,И песнями я ваши рою недра.

Я слышу шум торжественного кедра,То древняя вселенная шумит,И Пифагор встает из пирамид,И выглянул Платон из октаэдра.

То ветер времени, то свищет он,И дерзко блещут разума кристаллыМорозами низвергнутых корон.

И вновь плоска земля, и раб усталыйСогнулся вновь под плетью небывалой,И в золотом гробу Тутанхамон.

"Я трауром не мог тебя обрамить..."