Следующий в очереди (ЛП) - Доуз Эми

Майлс кивает в знак признательности за этот ответ — милый, рассеянный щенок, каким он был всегда.

— Лайнмены — это просто работа, — говорит Сэм, опершись локтями о стол. — Я спрашиваю о твоих личных приключениях. Твоей духовной пище.

Уставившись в стол, Стерлинг морщит лоб и пытается придумать ответ.

— Боюсь, мне ничего не приходит в голову.

Лицо Сэма искажается в замешательстве.

— Ничего? Ты ведь с Восточного побережья, да? Когда-нибудь занимался глубоководной рыбалкой или водными видами спорта? Ну, знаешь... самым примитивным.

Стерлинг качает головой, явно не понимая, к чему Сэм клонит.

— Хм, — парирует Сэм, почесывая подбородок. — А как насчет банджи-джампинга или рафтинга?

— Нет, мужик. Я такого не делал.

— Скалолазание?

Стерлинг снова качает головой.

— Пейнтбол? Ты наверняка играл в пейнтбол. Черт возьми, даже двенадцатилетние пацаны играют в пейнтбол!

Глаза Стерлинга загораются.

— Мы с приятелями ходили на лазерные бои в крытом помещении в моем родном городе. Довольно мощно.

Уголки губ Сэма опускаются, когда он пытается подавить свое веселье.

— Звучит круто.

Стерлинг ерзает на стуле, явно догадываясь, что Сэм над ним подшучивает. Он прищуривается.

— А ты? — спрашивает он.

— Как я развлекаюсь? — с широко раскрытыми невинными глазами спрашивает Сэм, тыкая себя в грудь. — Ну, в Боулдере бесконечное множество приключений даже зимой. Я катаюсь на сноуборде. Взбираюсь на замерзшие водопады. Черт возьми, сейчас есть даже такие покрытые льдом зернохранилища, на которые можно взобраться, и это довольно захватывающе. Но моя истинная любовь — подледная рыбалка. Я рыбачу при каждом удобном случае.

Стерлинг хмурит брови, и я бросаю взгляд на Сэма, который перечислил буквально почти все, чем я занималась последние несколько недель, и отправляла фотоотчет Стерлингу. Если бы Сэм сидел ближе ко мне, я бы пнула его под столом в голень.

— Итак, Кейт, над какой книгой ты сейчас работаешь? — спрашиваю голосом как у робота, пытаясь сменить тему.

— Итак, Стерлинг, что тебе больше всего нравится в нашей Мэгги? — спрашивает Сэм, игнорируя меня.

На этот раз Майлс резко поворачивается к Сэму, явно озадаченный агрессивными манерами собеседника.

— Сэм, что происходит?

— Ничего! — отвечает Сэм и тяжело вздыхает. — Видимо, я испытываю к Мэгги большую братскую привязанность. Хочу убедиться, что этот парень достаточно для нее хорош.

Майлс выпрямляется, его взгляд устремлен на лучшего друга, но вместо того, чтобы бросить вызов Сэму, он поворачивается к Стерлингу, ожидая его ответа.

Стерлинг наклоняется вперед, упираясь локтями в стол, и вглядывается в черты моего лица.

— Ну, она красивая. Сочетание голубых глаз с темными волосами так уникально, понимаешь?

Сэм пристально смотрит на меня, и его правый глаз раздраженно дергается.

— Это ты любишь в ней больше всего? — спрашивает он.

Потянувшись, я собственнически хватаю Стерлинга за руку.

— Еще у нас много общего.

Брови Сэма приподнимаются.

— Ну-ка, расскажи.

Я медленно сглатываю и бросаю взгляд на брата. Майлс начинает осознавать, что Сэм в процессе какого-то соревнования, где он меряется членами с моим парнем. Или, я бы сказала, с бывшим парнем.

— Мы оба любим кино и вечеринки. — Заставляю себя улыбнуться, и Стерлинг без особого энтузиазма отвечает мне тем же. — В юности у нас были очень похожие интересы. Стерлинг был футболистом. Я — чирлидершей.

— Как мило, — говорит Сэм, подпирая подбородок рукой, будто в восторге от этого жалкого ответа, который я бормочу как идиотка.

— Мы любим пиццу, — добавляю слабым голосом. Стерлинг рядом со мной ощетинивается, поэтому я быстро выпаливаю: — И когда мы встретились, это была любовь с первого взгляда, так что остальное уже история.

Сэм откидывается на стуле и закидывает лодыжку одной ноги на колено другой.

— Как мило. Вы две таких милых парочки. Вы заставляете меня задуматься о попытке моногамных отношений.

— Брат, это потрясающе! — восклицает Майлс, его настроение улучшается, будто теперь он понимает, почему Сэм ведет себя как маньяк. — Ты учинил этот допрос из-за того, что влюбился в ту красотку с подледной рыбалки, о которой ты мне рассказывал?

Сэм не отвечает Майлсу. Вместо этого он бросает на меня взгляд, такой напряженный, такой красноречивый, такой ошеломляющий, что я не могу дышать.

Я встаю, и мой стул громко скрипит по полу.

— Ребята, вы меня извините? Мне нужно в туалет. Слишком много «маргариты», — заявляю я, обмахивая лицо.

Я направляюсь по длинному коридору в задней части ресторана, который ведет к туалетам и черному выходу. Испытывая приступ клаустрофобии, миную дамскую комнату и толкаю заднюю дверь, оказываясь в переулке рядом с двумя мусорными контейнерами и вентиляционными отверстиями, выпускающими пар бог знает чего. Впускаю в легкие холодный ночной воздух и в ребяческой попытке хоть немного унять охватившую меня тревогу начинаю пинать утрамбованный снег.

Что вообще сегодня происходит? Почему Стерлинг здесь? Почему Сэм здесь? Почему брат такой милый идиот, и почему он до сих пор не понял, что я законченная лгунья? Почему Кейт не помогает мне выпутаться из этой чертовой передряги? Что это за чувство в груди? Вот почему я не читаю романы с любовными треугольниками!

Прислоняюсь к каменной стене и вижу движущуюся ко мне по переулку фигуру. Подумав, что это может оказаться убийца, поворачиваюсь, чтобы вернуться внутрь, но тут меня по имени окликает Сэм.

— Мэгги!

Я хмурюсь.

— Сэм? Почему ты идешь через переулок?

— Я вышел через парадную дверь, чтобы никто не подумал, что я отправился за тобой в туалет.

— Ты и туалеты, — бормочу я, качая головой.

Сэм наконец добирается до меня, из его рта вырывается холодный воздух, тусклый синий свет от единственной лампы в переулке, освещает нас, как прожектор.

— Какого хрена ты делаешь? Здесь чертовски холодно.

Подношу ладони ко рту и вдуваю в них горячий воздух.

— Мне нужно было подышать свежим воздухом. Там я задыхалась.

Он издает надменный смешок.

— Понимаю, почему. Какого хрена ты делаешь здесь с этим парнем?

Скрещиваю руки на груди, защищаясь.

— Он приехал.

— И ты вот так просто примешь его обратно? — огрызается он обвиняющим тоном, широко раскрыв глаза. — Он гребаный идиот!

— Ты говорил с ним пять минут! — парирую, защищая не только себя, но и Стерлинга.

— Пяти минут хватило, — он скрежещет зубами и засовывает руки в карманы, его широкие плечи поднимаются к ушам, когда он пытается не отморозить себе зад.

— Сэм, а что здесь делаешь ты? — спрашиваю, плотнее запахивая блейзер. — Вчера ты ясно дал понять, что покончил с этим фарсом.

— Так и есть.

— Тогда зачем ты здесь? — мой голос эхом разносится по переулку, эмоции начинают всплывать на поверхность.

— Я, блядь, здесь, чтобы спасти тебя от самой себя, — огрызается он, сердито выпячивая челюсть.

— Почему ты считаешь, что меня нужно спасать?

— Потому что ты ведешь себя как совершенно другой человек, Мэгги. Ты сама не своя. Становишься той версией, которую, как ты думаешь, он хочет, и это глупо. Не меняйся ради парня. Ты не такая.

— Сэм, как хорошо ты вообще меня знаешь? — Я уже сама себя больше не знаю, так откуда, черт возьми, знать ему?

— Я уж точно знаю тебя лучше, чем этот придурок! — рычит он низким голосом.

— Неважно, — огрызаюсь, недоверчиво качая головой.

Кажется, при этом слове что-то вспыхивает в Сэме, он приближается ко мне, весь вибрируя от чего-то мощного. Чего-то ошеломляющего и, возможно, даже немного пугающего.

Он скрещивает руки на груди.

— Ты любишь шардоне, ненавидишь пиво и не умеешь шутить о рыбалке.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я, но он не останавливается для ответа.

— Ты испытываешь болезненное наслаждение, когда будишь людей. Полагаю, ты стала очаровывать Марва в магазине наживки, потому что тебе было неприятно сознавать, что он подумал о тебе при первой встрече. Ты настолько упряма, что, как бы ужасно у тебя что-то не получалось, ты никогда не сдашься. Когда ты расстраиваешься, тебе становится жарко. Ты чертовски ненавидишь холод, но очень любишь подледную рыбалку, потому что там есть обогреватель, и я почти уверен, ты наслаждаешься, воображая море возможностей для рыбы, которую ловишь и выпускаешь.