Поход в Страну Каоба - Б. Травен

— Мне хотелось бы посмотреть, что случилось с Эль Камароном, — сказал Паулино.

— Какое тебе дело до этого мерзавца? Черт с ним, — сказал Селсо. — Уж не брат ли он тебе?

— Я бы предпочел быть в родстве с самим сатаной, — ответил Паулино.

— Тогда иди себе своей дорогой да посвистывай! Если этот кровопийца сдох, тем лучше для тебя — одной плетью на монтерии меньше будет.

Они быстро пошли по тропе и слёз по Эль Камарону проливать не стали.

6

Кабальеро пришлось спешиться и последовать за Чичароном в лесную чащу.

Там они увидели Эль Камарона. Он лежал распростертый на земле.

Чичарон не ошибся — надсмотрщик и в самом деле напоролся на кол. В руке он держал лассо, которым ловил лошадь. Лассо так крепко затянулось вокруг его руки, что не могло соскочить, как бы лошадь ни рвалась.

Остекленевшие глаза покойника были широко раскрыты. На лице застыло выражение ужаса.

Дон Рамон приказал индейцам снять Эль Камарона с кола.

Сделать это было нелегко — индейцам пришлось немало повозиться.

Кабальеро принялись рассматривать кол.

Дон Рамон сказал:

— Конечно, случай редкий, но бывает и такое. Припоминаю, я в детстве слышал о подобном несчастье. Что ж, здесь нет ничего невозможного…

Эль Камарон напоролся, видимо, на остроконечный пенек молодого деревца очень твердой породы. Когда ночью индейцы рубили деревья для навесов, они валили такие стволы одним ударом мачете. И этот ствол был, видно, срублен мачете, но только удар был нанесен не сбоку, а сверху да наискосок. От деревца остался тонкий пень сантиметров в сорок в вышину, острый, как стальной клинок. Должно быть, Эль Камарон под утро пошел в джунгли искать свою лошадь, споткнулся и, падая, на свое несчастье, наскочил на этот острый кол и распорол себе живот. А быть может, как раз в этот момент он набросил лассо на шею своей лошади, и та, испугавшись, рванулась в сторону, потащила хозяина за собой, и он напоролся на этот кол. Могло быть и иначе: лошадь, пойманная на лассо, ошалев, металась по кругу до тех пор, пока не наступила на упавшего человека и не насадила его на кол.

Дон Албан сплюнул, перекрестился и сказал:

— Какое чудовищное зрелище! Тут поневоле вспомнишь случай с этим мошенником Эль Сорро… Но прошу извинить меня, сеньоры, я не могу задерживаться, мне пора ехать.

Дон Рамон мгновение постоял в нерешительности, потом сказал:

— Оставаться здесь бессмысленно. К жизни мы его все равно не вернем. Он уже окоченел. Видно, все это произошло ночью. Какая ужасная смерть! Посмотрите, какие у него глаза! Небось уже попал в ад. Душу воротит глядеть на него! Да еще после завтрака!

Дон Габриэль закурил сигарету и сказал:

— Надо его закопать.

— Конечно, — вмешался в разговор торговец дон Гервасио. — Конечно, его надо похоронить здесь. Не можем же мы тащить его за собой. Через два часа он начнет разлагаться. Ну, я пошел, сеньоры. Мне нужно быть возле моих товаров.

Тем временем уже совсем рассвело.

Дон Рамон потоптался на месте и сказал:

— Послушайте, дон Габриэль, я поеду догонять команду. Нельзя же оставлять ее без всякого присмотра. Если мы будем здесь долго возиться, то к ночи доберемся только до ночевки Кафетера и останемся без питьевой воды. Ведь из той вонючей желтой лужи даже мулы пить не станут. Во что бы то ни стало нам надо добраться до озера Санта-Клара. Там много родников. Я пошел, дон Габриэль, позаботьтесь о погребении. Матерь божия, спаси нас и помилуй!

Дон Рамон перекрестился и торопливым шагом направился к тропе, где несколько индейцев караулили лошадей.

— Выверните карманы Эль Камарона, — приказал дон Габриэль пеонам. — Нет ли там писем или других бумаг?

— Нет, никаких бумаг мы не нашли, хозяин, — ответил Чичарон.

— Список команды лежит у него в седельной сумке, — сказал дон Габриэль. — Вещи и деньги покойника можете разделить между собой. Только сначала закопайте его, а уж потом делите.

— Кольцо с него тоже снять, хозяин? — спросил Чичарон.

— Можешь взять его себе.

Чичарон поплевал на палец Эль Камарона и с трудом снял кольцо. Повертев кольцо в руках, он тотчас же надел его себе на палец.

Индейцы тем временем принялись копать могилу.

— Покажи-ка колечко, — сказал вдруг дон Габриэль.

Чичарон снял кольцо и с разочарованным видом протянул его дону Габриэлю.

— А ты чего стоишь без дела? Ступай помоги ребятам копать. Да поскорей! — приказал дон Габриэль. — Эй, мучачо, снимите-ка сапоги с Эль Камарона — может, там спрятаны бумаги или деньги.

— Мы уже глядели, хозяин! — крикнул в ответ один из индейцев. — Там ничего нет. Подметка вся дырявая, а голенище лопнуло.

Дон Габриэль внимательно осмотрел кольцо, дохнул на него, потер о рукав рубашки и принялся разглядывать, как укреплен в оправе драгоценный камень. Положив кольцо на ладонь, он постарался определить его вес, затем еще раз потер кольцо о рукав и поскреб камень перочинным ножом.

Наконец он надел кольцо себе на мизинец и, слегка согнув палец, с довольным видом посмотрел на свою руку, вертя ею во все стороны. Он причмокнул от удовольствия языком и сказал негромко, обращаясь, видимо, к самому себе:

— Гляди-ка! Кто бы мог подумать! Интересно, откуда у этого бандита такое кольцо?

Дон Габриэль снял кольцо и сунул его в карман. Но через несколько минут вытащил его снова и бережно завязал в свой шейный платок.

— Эй вы, ленивые скоты! Вы что, еще не вырыли ямы, черт бы вас подрал! — закричал он, рассердившись, и так ударил сапогом ближайшего к нему пеона, что тот упал. — Уж не думаете ли вы, что пришли сюда спать? Я научу вас работать! Пошевеливайтесь! Черт знает, когда мы догоним команду!

Дон Габриэль потоптался на месте, закурил новую сигарету, ощупал узел на шейном платке, в котором было кольцо, и сказал:

— Хватит. Кабаны или ягуары все равно его выкопают. Опустите тело в яму и забросайте землей. — И, обращаясь к одному из индейцев, приказал: — Сними с него шейный платок.

— Вот он, хозяин.

Дон Габриэль встряхнул платок, расправил его и, подойдя к яме, прикрыл им лицо Эль Камарона. Потом выпрямился, перекрестился и проговорил:

— Пречистая дева, молись за нас ныне, и присно, и во веки веков! Аминь!

Он перекрестил покойника, трижды сам перекрестился, поцеловал свой большой палец, нагнулся, взял горсть земли и кинул ее в могилу.

— Засыпайте! — сказал он индейцам. — А ты, Чичарон, сделай крест.

— Я уже сделал, хозяин, — ответил индеец.

— Прекрасно. Воткни его в могилу. Да не сюда, осел! В головах надо. А теперь в путь, да поживей! И не вздумайте отставать, не то я вам всыплю, лентяи!

Дон Габриэль подождал, пока индейцы взвалили на спины свои тюки, дал им пройти вперед и поехал за ними, да так быстро, что пеонам пришлось бежать, чтобы не попасть под копыта его лошади.

— Я вас научу, как надо ходить, мерзавцы!

Они догнали команду через два часа.

X

В этот день надо было пройти около сорока километров.

К обеду караван подошел к реке Десемпеньо и расположился на короткий отдых. Индейцы, которых дон Габриэль «учил ходить», упали как подкошенные, едва дали команду остановиться. Дон Рамон это заметил и сказал:

— Если вы, мучачо, будете так бегать, вы не дойдете до монтерии.

Он вынул из своей моррала, походной сумки, сплетенной из лыка — в таких сумках все мексиканские всадники возят дневной запас еды, — банку сардин и кинул ее обессилевшим индейцам:

— Подкрепитесь, да не пейте много воды, не то вам будет нехорошо.

Немного спустя дон Рамон сказал дону Габриэлю, как бы невзначай:

— Амиго, друг мой, вы прекрасный энганчадор, но кое-чему вам надо еще научиться. Завербовать людей — это еще полдела: надо суметь довести их до монтерии здоровыми и работоспособными. Иначе вы ничего на них не заработаете.

— Пеонов необходимо взбадривать время от времени, это им только полезно, — ответил дон Габриэль. — Они выносливы, как козы.

— Как знаете, — спокойно возразил ему дон Рамон, — просто я счел нужным вам это сказать. Всю жизнь мне приходилось иметь дело с пеонами. Еще в молодости я вербовал рабочих на серебряные и медные рудники. Поверьте мне, у всех рабочих, у всех без исключения, есть предел, за которым кончаются их силы, их работоспособность и добрая воля. Если перейти этот предел, происходит одно из двух: они либо становятся бунтовщиками, либо обессилевают и делаются непригодными ни для какой работы. И то и другое сулит нам одни убытки.

— Возможно, вы и правы, дон Рамон, — пробормотал в ответ дон Габриэль. — Но мне хотелось поскорей оказаться подальше от места ужасного происшествия.

Тут к ним подошел дон Албан: