Златоустый шут - Рафаэль Сабатини

Офицеры Рамиро многозначительно переглянулись — все ждали, как он отреагирует на столь смелое выступление.

Рамиро слегка улыбнулся и неторопливо поднял руку, делая знак палачам. Грубые руки схватили меня сзади за плечи, сдернули камзол, оборвав при этом шнурки, которыми он был стянут, и поволокли меня к дыбе. Быстрыми, точными движениями палачи привязали мои запястья к перекинутым через блоки веревкам. Я ждал, что механизм вот-вот придет в движение и все мое тело пронзит невыносимая боль, но, видимо, здесь, в замке Чезены, пытка ожиданием являлась важной и неотъемлемой частью допроса. С изысканностью гурмана, наслаждающегося как ароматом поданного ему блюда, так и его вкусом, Рамиро испытывал удовольствие не только от созерцания мучений своих жертв, — не меньшим наслаждением для него являлось сломить их морально, уничтожить саму способность сопротивляться. Поэтому он пристально наблюдал за мной, стараясь не пропустить малейших признаков слабости в моем поведении. Возможно, я слегка побледнел, однако сумел бесстрашно выдержать его свирепый взгляд.

— Боккадоро, в последний раз я хочу напомнить тебе о последствиях твоего упрямства, — медленно проговорил Рамиро — он был явно раздосадован моим хладнокровием, но не терял надежды запугать меня. — Рано или поздно мы узнаем от тебя все, что нам нужно. Имеет ли значение, когда это случится: после первого подъема, после второго или после третьего? Так не лучше ли сказать обо всем сразу, пока у тебя все кости целы? Или, быть может, ты хочешь навсегда остаться калекой?

Снаружи, со двора замка, до нас донеслось цоканье копыт. «Неужели это Чезаре?» — мелькнула у меня мысль, и все мое существо затрепетало от безумной надежды. Впрочем, она погасла так же быстро, как и вспыхнула: я отнюдь не собирался тешить себя иллюзиями; находясь на пороге смерти, я прекрасно сознавал, что при самом благоприятном стечении обстоятельств герцог прибудет в Чезену не ранее полуночи, то есть еще через десять — двенадцать часов. Шум привлек внимание Рамиро, и он велел одному из стражников узнать о его причине. Но прежде, чем тот успел пошевелиться, дверь распахнулась, и мы увидели Луканьоло, изможденного и забрызганного грязью с головы до пят. Сгорая от нетерпения, Рамиро вскочил со своего кресла и бросился ему навстречу.

— Ну? — задыхаясь от волнения, спросил он. — Что?

— Мы нашли ее, ваше превосходительство, — едва ворочая от усталости языком, ответил Луканьоло.

Мне показалось, что я окаменел, услышав эти слова, и от моей былой уверенности не осталось и следа.

— После того как мы понапрасну обшарили окрестности в указанном вами районе, — продолжал тем временем Луканьоло, — я взял на себя смелость перенести поиски в саму Каттолику. Там мы без большого труда разыскали ее, и сейчас она здесь.

Должно быть, я бредил. Это немыслимо, пытался уверить я сам себя. Произошла какая-то ошибка. Луканьоло, должно быть, привез какую-нибудь деревенскую девушку, которую случайно принял за мадонну Паолу. Но в эту минуту дверь в зал вновь распахнулась, и я увидел насмерть перепуганную Паолу, которую поддерживали под руки двое солдат. Издав нечленораздельный звук, чем-то напоминавший довольное ворчание сытого медведя, Рамиро направился к ней, но ее взгляд скользнул ему за спину и остановился на несчастном полуобнаженном пленнике, которого лишь по счастливой случайности не начали пытать до ее появления. И я заметил, что ее голубые глаза еще больше потемнели от страха, когда в этом пленнике она узнала меня.

Глава XIX

ОБРЕЧЕННЫЙ

Мне показалось, что комната и все находившиеся в ней люди превратились в некое туманное образование, в котором, как два солнца, ослепительно сияли огромные глаза Паолы. Где-то на краю этого зыбкого, расплывчатого мира смутно маячил низко согнувшийся в поклоне Рамиро, и словно издалека до меня донесся его голос:

— Мадонна, я не знаю, как благодарить Небеса. Ваше исчезновение давало мне самые веские основания для беспокойства, и теперь я бесконечно счастлив, что вижу вас целой и невредимой.

Что-то неестественное слышалось в его лицемерно-слащавых интонациях. С таким же успехом теленок мог бы попытаться сымитировать щебетание певчего дрозда. Однако не сводившая с меня глаз мадонна Паола не обратила на него ни малейшего внимания; она как будто не замечала его. Ее губы слегка приоткрылись, и с них сорвалось одно-единственное слово:

— Ладдзаро!

Рамиро резко повернулся в мою сторону и нахмурился. Он словно почуял, насколько важно для него сейчас предстать перед мадонной в выгодном свете.

— Освободить его, — рявкнул он, и палачи немедленно повиновались его приказу.

— Вы пытали его! — вскричала она, и теперь в ее голосе звенели гнев и возмущение. — Вы пожалеете об этом, мессер Рамиро, когда о вашем самоуправстве станет известно синьору Чезаре Борджа.

Ах, если бы она вела себя более сдержанно! Я готов был крикнуть ей через весь зал, чтобы она остерегалась откровенничать с Рамиро. Сама того не желая, она помогала ему захлопывать ловушку, в которой я оказался. Рамиро тоже почуял это и беззаботно рассмеялся, отвечая ей:

— Мадонна, вы ошибаетесь. Мы не пытали его, хотя, не стану отрицать, как раз собирались заняться этим. Но своим неожиданным появлением вы спасли его — ведь мы требовали от него указать только лишь место, где вы скрывались, и ничего больше.

— Пытка оказалась бы напрасной, — с презрением ото звалась она. — Ладдзаро Бьянкомонте никогда не выдал бы меня. Впрочем, он и не смог бы этого сделать: после того как ваши люди обыскали хижину, где я пряталась, я отправилась в Каттолику, наивно полагая, что окажусь там в большей безопасности.

Ну вот, она сама и рассказала все, что ему было нужно. Однако Рамиро захотелось лишний раз удостовериться в этом, и он продолжил свою игру.

— В таком случае, его стоило пытать хотя бы потому, что он бросил вас на произвол судьбы в этой лачуге. Мадонна, я содрогаюсь при одной мысли о том, что могло произойти с вами в отсутствие этого негодяя.

Он лукаво взглянул в мою сторону и по-фарисейски ухмыльнулся.

— Не смейте называть его негодяем, — возмутилась она, и я едва не застонал, видя, с какой настойчивостью она подталкивала меня к пропасти. — Он не бросил меня. Нас ожидало дальнее путешествие, и, чтобы подготовиться к нему, он был вынужден ненадолго оставить меня. Не его вина в том, что случилось со мной… — удрученно закончила она.

— О чем вы говорите, мадонна? — с наигранным беспокойствам воскликнул Рамиро.

— О чем? — переспросила она. — И вы еще задаете подобные вопросы? Боже мой, что может быть хуже, чем угодить в лапы Рамиро дель Орка и его головорезов?