Вторая жизнь Арсения Коренева #4 - Геннадий Борисович Марченко

— Ежи, сделай, пожалуйста, моему спасителю два пригласительных на хорошие места.

— Хорошо, Анна, — кивнул Шпак. — Арсений, давайте зайдём ко мне в номер, я вам выпишу два пригласительных.

— Жду вас вечером на своём концерте, — улыбнулась мне на прощание Герман.

Мы прошли в номер Ежи Шпака, где он выдал мне пригласительные на концерт в «Театре эстрады» на третий ряд – 15 и 16 места. Я спросил, должен ли что-то за них, на что тот замахал руками:

— Что вы, пан Арсений! Да за то, что вы сегодня сделали, мы с Анной вам должны… Эм-м-м, как это у вас говорят… Да, должны по гроб жизни!

Вот и славно, подумал я, пряча пригласительные в портфель. Дипломат, что ли, купить… Нет, портфель классный, натуральная кожа, но как-то уже не очень актуально. Тем более в дипломате бумажная документация не мнётся. А с цифровым кодом на замке так вообще круто.

Правда, достать дипломат не так-то и просто. Хороший дипломат, а не то пластмассовое убожество, с которым ныне форсят даже некоторые школьники. Но это потом, а сегодня у нас с Ритой наметился незапланированный культпоход на концерт звезды советской и польской эстрады. Надеюсь, у неё на этот вечер нет более важных планов.

Как выяснилось, нет. Рита с радостью приняла моё предложение, не забыв расспросить в подробностях историю моего знакомства с Герман и её исцеления, и за полтора часа до начала концерта я заехал за своей возлюбленной на «Жигулях», благо погода позволяла передвигаться на машине – потеплело до минус 10. На заднем сиденье лежали два здоровенных букета. Один Герман должна вручить Рита где-то в середине выступления, второй – я, уже ближе к финалу. На поклонах, как я предполагал, у сцены соберётся толпа поклонников, причём в основном тоже с цветами, и мы в ней просто затеряемся.

«Театр эстрады» располагался в печально известном доме на набережной (он же Дом правительства) по адресу: Берсеневская набережная, дом 20/2. Припарковаться пришлось поодаль, поскольку лучшие места уже были заняты, люди, похоже, начали приезжать заранее. И точно, ещё и запускать в зал не начали, народ толпами ходил по фойе, и многие, как и мы, с цветами.

На Рите было то самое вечернее платье, в котором она встречала Новый год, плюс она переобулась в гардеробе в туфли на небольшом каблучке. Относительно высокая причёска была сделана, похоже, своими силами, ну или с помощью мамы, держалась не знаю с помощью какого количества лака, и поэтому Рита прибыла без головного убора.

Наконец открыли двери зала, и зрители стали понемногу его заполнять. Мы не спеша прошли на наши места.

— Кажется, сегодня будет аншлаг, — сказал я, глядя, как всё меньше и меньше остаётся свободных мест.

Хотя иного было трудно было ожидать. Я хоть в кассы и не заглядывал – зачем, если есть пригласительные – но догадывался, что билеты закончились не за один день до концерта. Всё-таки Анна Герман – это настоящая звезда эстрады. Ещё и как бы зарубежная, что придавало определённого шарма, пусть это и соседняя Польша. Хотя я-то знал, что она родилась в Узбекистане, в семье немецко-голландских переселенцев, чьи предки перебрались в Россию во времена Екатерины II. И что её отец был расстрелян без суда и следствия в 1937 году. Всё-таки, имея интернет под рукой, можно было парой кликов мышки играючи узнать об известном человеке немало как полезной, так и бесполезной информации.

— Программку не желаете? — обратилась к зрителям нашего ряда из прохода женщина-капельдинер.

— Мы желаем, — откликнулся я. — Сколько стоит?

— 15 копеек.

— Дайте парочку.

Вскоре мы с Ритой на пару просматривали список песен, которые сегодня предстояло исполнять Анне Герман. Вначале какое-то «Intro «Танцующие эвридики», затем «Ave, Maria», «Монолог об Италии», «Марекьяре», «Быть может, «Всё на свете изменяется», «Выхожу один я на дорогу». «Ах, как мне жаль тебя», «Монолог», «Когда цвели сады», «Письмо солдату», «Пани война/война-злодейка», «Эхо любви», «Невеста», «Монолог о застольной песне», «Застольная песня», «А он мне нравится» и на десерт романс «Гори, гори, моя звезда».

Наконец зал был заполнен, я посмотрел на часы – ещё две минуты. Свет начал гаснуть через три. Ну как гаснуть… Просто его слегка приглушили.

На сцене появилась брюнетка в длинном серебристом платье, а следом и сама Герман, которую зал встретил настоящей овацией. Пока Анна Виктория с улыбкой кланялась, к чёрному, блестящему лаком роялю сел худой мужчина во фраке, и заиграл что-то лирическое, буквально на полминуты. Наверное, это и было пресловутое «Intro «Танцующие эвридики». Когда музыка смолкла, начала говорить брюнетка, в которой я определил ведущую вечера. Это была тоже полячка, поскольку в её речи проскальзывал более сильный акцент, нежели у Герман.

— Добрый вечер, паньство[5]! Добрый вечер, дорогие друзья! Я долго думала, как начать эту встречу с вами. И откровенно признаюсь – ничего оригинального не придумала. Но мне кажется, что о скромных и великих артистах надо говорить просто. И потому скажу вам просто… Приехала к вам Анна Герман!

Под аплодисменты снова послышались звуки рояля, в которых я узнал вступление к «Ave, Maria». И тут Герман запела… Ах, до чего же проникновенно она исполняла эту католическую молитву к деве Марии! У меня ком стоял в горле и в носу щипало, покосился на Риту – с ней творилось то же самое. Да и с нашими соседями тоже, насколько я мог судить, осторожно покрутив головой по сторонам. Жаль, что песня оказалась короткой.

— Аня, поговоришь со мной немножко? — предложила ведущая.

— Пожалуйста! — легко согласилась певица.

— Я хотела тебя спросить… Ты получаешь много писем.

— Да, действительно.

— А что ты с ними делаешь?

— Все очень внимательно читаю, — расплылась в улыбке певица. — К сожалению моему огромному, я не могу на все ответить, но все храню. Все абсолютно храню в большом сундуке, внизу, в кладовой они у меня лежат. И читать я их никому не даю, потому что мне кажется, читатели делятся со мной своей жизнью, своими проблемами. Спрашивают про мою жизнь. Только вот недавно первый раз я не удержалась и показала одно письмо мужу. Там было так написано: «Дорогая Аннушка! Я тебя вчера опять видел по