Прыжок в солнце. Звездный прилив - Дэвид Брин

– Ну, – осипшим голосом начал он, – все довольно просто. Еще на «Брэдбери» я записал несколько дельфиньих песен. Вдруг Призраки окажутся поэтическими натурами? Когда же Дональдсон предложил использовать визуальную связь, я передал ему свои записи.

Дональдсон вмешался:

– Кроме того мы улучшили версию математического контактного кода. Эту идею тоже он мне подбросил. – Дональдсон расплылся в улыбке. – Я вряд ли узнаю ряд Фибоначчи. А Джейкоб утверждает, что это древний способ установления контакта.

– Верно, – кивнула Хелен. – Но после «Везариуса» мы никогда больше не пользовались математическими приемами. Библиотека убедила нас, что в космосе все и так друг друга давно понимают, и нет смысла копья ломать. Она легко толкнула лазерную трубу, та свободно повернулась.

– Надеюсь, включенный, он не так болтается?

– Нет, конечно! Мы его закрепим, сориентировав луч строго по радиусу корабля. Исключим внутренние отражения. Не стоит тревожиться, капитан! К тому же во время работы лазера запрещается снимать защитные очки. – Дональдсон извлек из ящика темные очки с толстыми стеклами. – Доктор Мартин сказала, что лично проследит за выполнением. Она буквально помешана на влиянии интенсивного излучения на здоровье вообще, и на зрение в особенности. Всю базу подняла на ноги, когда признала источником яркого света безобидные лампы. Обвинила всех в «коллективной галлюцинации».

– Мне пора возвращаться к своим обязанностям. – Хелен поднялась. – С вами хорошо, но я и так уже задержалась. Мы вроде бы уже близко от цели. Надо расставить людей по местам.

Мужчины вскочили вслед за ней, она ослепительно улыбнулась каждому из них и удалилась, покачивая бедрами, словно профессиональная обольстительница. Джейкоб не мог оторвать от нее глаз.

– Знаете, Демва, поначалу я думал, что вы настоящий чокнутый. Но потом вы так ловко все вычислили, что мне пришлось изменить свою точку зрения. А сейчас я, похоже, опять начинаю думать, что у вас не все дома. Джейкоб рассеянно взглянул на него.

– Как это?

– Ясное дело, всякий мужчина готов распустить хвост, когда женщина делает ему авансы. Но этот случай не похож на прочие. Вы не потеряли голову, старина? Разумеется, это не мое дело…

– Вот именно, дружище. Не ваше.

Джейкоб встревожился не на шутку. Неужели так заметно? Он твердо пообещал себе, что, как только они вернутся на Меркурий, он вплотную займется Хелен. А пока Джейкоб лишь пожал плечами. С тех пор, как они покинули Землю, все чаще и чаще он ловил себя на том, что этот жест – единственное, что ему остается.

– Сменим тему. Вернемся к вопросу о внутренних отражениях. Вам не приходило в голову, что кто-то решил устроить грандиозную мистификацию?

– Мистификацию?

– Именно! С Солнечными Призраками. Ведь для их появления и требуется-то всего лишь компактный голографический проектор…

– Невозможно, – покачал головой Дональдсон, – на борту нет голографических проекторов. Мы все проверили несколько раз. Да и вообще очень уж неправдоподобно. Призраку еще туда-сюда, но такие сложные картины, как стадо тороидов… В любом случае камеры на обратной стороне раскрыли бы обман очень быстро.

– Хорошо, но что вы скажете о Призраках гуманоидного типа? Их размеры невелики, форма проста, а камер они старательно избегают, вращаясь быстрее, чем мы, и все время оставаясь у нас над головой!

– Знаете, что я скажу, Джейк? Все оборудование на борту перед каждым стартом тщательно проверяется не один раз, так же как и личные вещи экипажа и пассажиров. Да и где, скажите мне, можно спрятать проектор на абсолютно открытой палубе? Честно говоря, подобная мысль мне и в голову не могла прийти. Нет, мистификация исключена.

Джейкоб задумчиво кивнул. Доводы Дональдсона вполне разумны. Притом мистификация не укладывалась в один ряд с трюком Буббакуба. Идея соблазнительная, но невероятная.

Дальний лес спикул то и дело выбрасывал вверх фонтанчики раскаленного газа, образуя огненный частокол по периметру медленно пульсирующей супергрануляционной ячейки. Она уже закрывала полнеба. В центре ячейки чернел зрачок Большого Пятна. Вокруг зрачка прослеживались области повышенной яркости.

Он оглянулся. Возле пульта управления толпились темные силуэты. Непосредственно у панели командной связи выделялись две фигуры. Высокий узкий силуэт принадлежал Кулле. Прингл то и дело вскидывал руку, указывая направление движения. Корабль постепенно приближался к длинному волокну, зависшему над самым Пятном. Другая тень, очень напоминавшая ветвистый куст, покачивалась рядом с принглом. Вот она отделилась, явно двигаясь в сторону Джейкоба.

– Вот где можно спрятать проектор! – Дональдсон без всякого стеснения ткнул пальцем в приближающееся дерево.

– Что?! Фэгин? – Джейкоб от изумления даже присвистнул. – Это несерьезно! Ведь он принимал участие всего в двух прыжках!

– Да, – задумчиво протянул механик, – но все эти его ветки и прочее… Я уж скорее начну рыться в нижнем белье Буббакуба в поисках контрабанды, чем рискну заглянуть в это воронье гнездо. Джейкобу показалось, что он уловил в голосе Дональдсона язвительные интонации. Он быстро взглянул на механика. В ответ получил лишь безмятежно-наивный взгляд. Впрочем, это было бы слишком уж невероятно – остроумие отнюдь не было коньком механика базы «Гермес». Они поднялись, приветствуя подошедшего Фэгина. Кантен весело засвистел в ответ. Интересно, слышал ли он, о чем они тут говорили?

– Комендант де Сильва считает, что погодные условия на Солнце на редкость благоприятны. Она сказала мне, что можно будет заняться важными проблемами солнечной физики, не связанными с Призраками. Необходимые измерения займут совсем немного времени. – Фэгин склонил ветку в сторону Дональдсона. – Иными словами, мой любезный друг, в вашем распоряжении всего двадцать минут.

Дональдсон присвистнул и, не теряя времени даром, начал лихорадочно укреплять лазер. Джейкоб присоединился к нему. Неподалеку доктор Мартин копалась в своем ящике, то и дело извлекая из него мелкие предметы. Пси-шлем уже красовался у нее на голове. Джейкоб улыбнулся. Судя по всему, Милли настроена весьма решительно. Ему казалось, что он даже слышит, как она грозит, загадочным Призракам, обещая на этот раз вывести их на чистую воду, чего бы ей это ни стоило!

Глава 22

ДЕЛЕГАЦИЯ

"Вы спрашиваете, в чем смысл существования этих световых созданий? Но с таким же успехом вы можете спросить: «В чем смысл существования человека?» Я могу ответить лишь общими фразами. Человек рожден для того, чтобы снова и снова разбивать себе лоб в стремлении забраться все выше и выше. Неолитики как раз и твердят нам, что приспособляемость – главный признак человеческого рода. Человек, мол, бегает, может, и не столь быстро, как гепард, но зато куда быстрее многих других земных видов. Никогда не выиграет заплыв у выдры, но на воде держаться способен. Его глаза не столь остры, как у орла, но видит он куда лучше многих обитателей Земли. Природа не наградила его способностью прятать запасы за щеку, но и тут человек решил проблему, научившись строить жилище и разводить огонь. Со временем это странное двуногое научилось и бегать стремительнее гепарда, и плавать быстрее выдры, и видеть лучше орла. Человек пересек арктическую пустыню, забрался на самые высокие вершины, освоился в джунглях, покорил океаны. Он научился всему, что умеют прочие обитатели этой планеты, и теперь ему остается лишь лениво покачиваться в любимом кресле, хвастаясь своими успехами и гордясь собой. Но этого не происходит. Человека гнетет вечная неудовлетворенность. Всегда что-то заставляет его двигаться все дальше и дальше. Он постоянно стремится вперед. В этом-то и есть его суть. И в своем стремлении человек обречен на полное одиночество. О, он всегда хотел лишь одного – узнать и понять, зачем явился в этот мир! Он кричал от тоски и отчаяния, надеясь, что найдется хоть кто-нибудь, кто услышит его. Но в ответ Вселенная по-прежнему улыбается ему своей двусмысленной звездной улыбкой. Человек сгорает от желания познать смысл и суть мироздания. И, получив отказ, он выплескивает свое разочарование на тех, кто всегда рядом с ним. Все вокруг, живое и мертвое, знает свое место. И вот человек начинает ненавидеть окружающий мир за это знание. Обитатели Земли становятся его рабами, безропотными и покорными поставщиками протеина, жертвами его неистовой ненависти, ненависти к самому себе. Человеческая «приспособляемость» обернулась оглушающим эгоизмом. Сотни животных видов, чьи потомки могли бы со временем добиться величия, превратились в пыль под ногами своего старшего брата. Только по счастливой случайности незадолго до Контакта человечество решило заняться сохранением оставшихся в живых животных. А может, поворот в мыслях вовсе и не был случаен? Странно, что экологический припадок, в котором внезапно забилось человечество, почти точно совпал по времени с получением первых достоверных сообщений о Контакте…