Бульдог. В начале пути - Константин Калбазов

Если судить по систематическим докладам из губернии, ситуацию удалось-таки переломить. Количество прикованных к постели больных и препровожденных на кладбище сократилось втрое. Правда, это никак не сказалось на тратах по медицинской части. Они-то как раз постепенно шли в гору. Как не пустовали и госпитальные койки. По сути, лечебные заведения все так же оставались переполненными, и в основном представителями местного населения.

Инициатива в этом вопросе принадлежала Левашову. Впрочем, не сказать, что медицинская коллегия в целом и ее глава в частности противились этому. Медики на местах также ратовали за всестороннюю помощь населению. В конце концов, таким образом они могли хоть как-то влиять на эпидемиологическую обстановку.

Несмотря на возросшие и без того серьезные траты, Петр и не думал выказывать свое неудовольствие по этому поводу. Напротив, всецело поддержал инициативу губернатора. Подобный подход должен был способствовать росту лояльности к русским со стороны местного населения. К тому же удалось найти и возможность восполнить эти траты.

Получилось это благодаря алтайским и забайкальским заводам. Дабы не везти в те края тысячи пудов медной монеты, ее начали чеканить на месте, подобно тому как это было сделано на Сестрорецком заводе. С этой задачей весьма успешно справился Татищев на Змеигорском заводе. Первая партия составила двести пятьдесят тысяч рублей.

Такое же позволение на чеканку монеты получил и Левашов, который перенес свою резиденцию в Баку. Там же был организован и небольшой монетный двор. В отличие от Тобольской губернии ему было позволено чеканить не только медную, но и серебряную монету, переделываемую из персидских, полученных в результате торговых операций. Также ему было дано позволение обменивать поступающие золотые монеты на серебро. Эти поступления нельзя было назвать даже ручейком, но незначительное количество все же имелось.

Раньше на этих территориях иностранная монета изымалась из оборота и отправлялась на переделку в Москву. Новый подход позволил во многом сэкономить время и ввести в оборот сто тысяч рублей медью и около пятидесяти серебром. Что с лихвой покрывало расходы по медицине. Конечно, можно было и увеличить выпуск медной монеты, но Петр опасался чрезмерно злоупотреблять этим, поскольку возникала угроза удешевления рубля.

Но даже чеканка монеты не смогла способствовать уменьшению трат на содержание тех земель. Впрочем, произошло это ввиду того, что Петр решил начать вкладываться в Прикаспийскую губернию. С этой целью Левашову дополнительно было предоставлено пятьсот тысяч, из получившихся излишков. Губернатору было указано на то, чтобы он изыскивал местных, желающих организовывать мануфактуры. Основной упор до́лжно было сделать на производство шелка. Края были богаты деревьями шелковицы, да и разведение шелкопряда здесь вовсе даже не в диковинку, хотя нынче дело это подзапущено…

Господи, хотя бы пять лет. Продержаться пять лет без войны, и тогда все может измениться. Да, были мирные годы, но он потратил их бездарно, едва не разрушив начинания деда. Но теперь все иначе. Он больше не бегает от государственных дел, он хочет трудиться не покладая рук, и ему нужна самая малость – несколько мирных лет.

Господи, как же он устал… Почти трое суток на ногах. Вернее, последние двое в седле. Вот только от этого ничуть не легче. Тот, кто считает, будто всадник не устает, ошибается, и сильно. Наездник изматывается ничуть не меньше лошади, просто человек обладает куда большим запасом прочности.

Именно поэтому, сменяя лошадей на почтовых станциях, себе грешному Алексей роздыху не давал. Он гнал от станции к станции и днем и ночью, делая остановки только для смены лошадей и отправления потребностей. Ел прямо в седле, всухомятку, запивая водой, разбавленной толикой вина…

Едва добравшись до столицы, он поспешил к своему другу, еще по Тайной канцелярии. К моменту их знакомства Алексей прослужил два года и уже успел заматереть. Вот и попался ему Иван, молоденький паренек, студент столичной академии. Савин недолго думая решил привлечь его в добровольные помощники в своих служебных делах, и тот с радостью согласился.

Хм. Вообще-то выбора у Ивана не было. Молод, не без того, но набедокурить успел. Как ни странно, но между ними завязались даже приятельские отношения. Ну насколько это вообще возможно между куратором и его агентом.

Сейчас ситуация в корне изменилась. Иван в чине капитана КГБ, смотрящий по Санкт-Петербургской губернии. Не то что Алексей, начавший свою карьеру куда раньше. Настоящий талант у парня открылся ко всякого рода тайным делам. И это обстоятельство их еще больше сблизило. Как-то так само собой вышло, что их приятельские отношения вылились в настоящую дружбу.

По прибытии в столицу Алексей тут же отправил Семина с докладом в канцелярию, а сам с Троповым направился к Ивану. Счастье было на стороне сержанта, друг оказался дома. Собирался уже выходить, но Савин все же успел его перехватить…

– Алеша, я конечно же смогу устроить тебе беспрепятственный прогон. Но только одному. Мне, вишь ли, почтовые станции не подчиняются. Но до самого Выборга смотрители по одной лошадке под мои нужды держат.

– Ловко! – восхитился Савин.

– Ну так чья школа, Алеша, чья школа.

– Не ври. Я тебя тому не учил. Ну да ладно. Какое там заветное слово или знак?

– Погоди, Алеша. Ты хоть понимаешь, что один будешь? Для твоего солдата лошадей может и не оказаться. Такое на наших станциях куда как чаще бывает, чем обратное.

– Знаю, Ваня. Потому Тропова с собой брать и не стану.

– Все же ты сумасшедший. Остынь, говорю. Ты никогда не задумывался, отчего я уж капитан, а ты в сержантах остановился?

– Ты, Ваня, у нас умный, – отмахнулся Алексей.

– Да и ты не дурак. К тому же чутье у тебя, куда той собаке. Все за то, что эти твои похитители где-то здесь затаились и потрошат твоего Силина. И я в том уверен. Но также верю и в то, что ты, скорее всего, прав окажешься. Вот только ты отчего-то понять не можешь, что нынче у тебя под началом подчиненные имеются, и ты в первую голову должен думать о правильном командовании. Ты же словно охотник. Нельзя так в нашем деле. Доложи Ушакову, уверен…

– Без меня доложат. Ваня, я теряю время. Они на сутки впереди меня. Как мне к станционным смотрителям подходить? – оборвав друга и нетерпеливо отмахнувшись от наставлений, рубанул Алексей.

– Ты хоть понимаешь, что можешь за то поплатиться?

– Ваня.

– Бесполезно, – вздохнул Иван. – Держи. Покажешь эту бляшку да привет от меня передашь.

– Вот за это спасибо, Иван. Век не забуду…

И вот гонка, которой, казалось, не будет конца, завершена. Он все же оказался прав. Сколько раз ему доводилось действовать вопреки здравому смыслу, но Иван сказал в точку, чутье Алексея подводило редко. Похитители сменили карету. Захваченных и запуганных супругов Силиных сопровождали сейчас трое, а не четверо. Но все же Алексей вышел на их след.

Станционные смотрители часто кажутся недалекими и глупыми. Но это далеко не так. Эти люди поневоле вынуждены общаться с большим количеством проезжего народа. Сама жизнь заставляет их быть наблюдательными, чтобы не оплошать. Так что как бы ты ни был ловок, но скрыть что-либо от смотрителей сложно.

Алексея интересовали муж и жена с младенцем. Скорее всего, подавленные, или напуганные, или же просто молчаливые. В том, что все разговоры будут вести похитители, даже один из похитителей, у него не было никаких сомнений. Остальные будут присматривать как за похищенными, так и за окружающими.

Именно так все и оказалось. Странные путешественники обратили на себя внимание станционного смотрителя уже на первой станции. Тот оказался откровенным только лишь из уважения к личности Ивана. Просил непременно кланяться и заверял в почтении. Интересно, на чем Иван прихватил мужичка?

Наконец прошлой ночью Алексей нагнал беглецов. Им оставался последний перегон до Выборга, а там уж и граница. Это он вовремя поспел. А если бы действовал так, как советовал Иван, то непременно опоздал бы.

Пробовать задержать их на станции в одиночку нечего было и мечтать. Во-первых, скорее всего, бойцами они окажутся серьезными, ему же спину прикрыть некому. Во-вторых, поди объясни ночующим на станции, что он не тать какой, а находится на службе государевой. Сами же похитителям и помогут с ним справиться. И наконец, обеспечить безопасность похищенным в ночной кутерьме не получится, а тихо разобраться не выйдет.

Иное дело днем на дороге, да еще и на открытом месте. Сменив лошадь, он отъехал от станции верст на пять. Место подобрать оказалось не сложно. Благо стоят белые ночи. Видимость исключительная. Да реши похитители сейчас ехать, так Алексей обрадовался бы. Но не станут они этого делать. Молодая мать с младенцем, уж сколько дней в пути.