Чистилище. Грань - Дмитрий Янковский

Сначала Измайлов не понял, к чему она клонит, но она объяснила прямо:

– Постников заражен, – жестким тоном произнесла она в микрофон селектора, настроив связь так, чтобы кроме как в командном пункте ее нигде не было слышно. – Исходя из всего ранее озвученного, он представляет опасность.

– Но он человек, не собака и не крыса! – попытался возразить Грохотов. – Он повинуется не инстинкту, у него голова на плечах есть, он руководствуется мотивациями! Осмысленными мотивациями! Он что, по-вашему, может броситься на людей с ножом, чтобы порезать костюмы? Если бы он мутировал, тогда да. Но он ведет себя совершенно адекватно!

– А будет ли он вести себя так, если рядом окажется незараженный? – спросила начмед. – У вас есть точный ответ на это вопрос? Или вы просто верите в силу человеческого разума? Я вот как врач совершенно в нее не верю. Я знаю, какой силой обладает внушение из уст умелого психиатра. Я знаю, что такое эффект плацебо. Я знаю, что такое наркотическое пристрастие. И в нынешней ситуации я бы гроша ломаного не поставила на силу человеческого разума. Это мое мнение. Мнение медика. Решать, естественно, вам.

Измайлов задумался.

– Получается, что мы имеем дополнительный риск, – произнес он после паузы. – Но не знаем, насколько он реален и насколько велика вероятность его реализации. Но даже если вероятность опасности одна на миллион, я как командир не имею права на такой риск. В нынешней, как Ира сказала, ситуации. Значит, Постникова выпускать нельзя.

– Это ваше решение? – уточнил Грохотов.

– Да, – уверенно ответил полковник. – Постникова не выпускать. Я тоже не очень верю в теорию Иры, но береженого Бог бережет, что называется.

– Совсем не выпустить мы его не можем, – задумчиво произнес Грохотов. – Нам туда надо микроскоп доставить.

– Ну, это еще ладно, доставим… – несколько рассеянно ответил Измайлов, словно думал еще о чем-то важном. – Оставим у внешних шлюзовых ворот, а Постников заберет. Меня не это волнует, если честно.

– А что? – Грохотов насторожился.

– Результаты анализов… – Полковник глянул на монитор, транслировавший с камеры в лаборатории.

– Не понял, – признался майор.

– Если Ирина права, если зараженные подсознательно или осознанно стремятся заразить других… Не исказит ли Постников результаты тестов?

– Исключено! – Грохотов попытался успокоить начальника. – Он же только изображение с микроскопа будет транслировать, анализировать их будет Милявская!

– Я поначалу тоже так подумал. А вот теперь сомневаюсь, – признался Измайлов.

– В чем?

– Вот смотри: у него несколько разных образцов, обработанных разными температурами. Он возьмет контейнер, обработанный при трехстах градусах, где этот долбаный микроб гарантированно сдох, а нам скажет, что показывает образец, обработанный при ста пятидесяти градусах. А? Проверить-то мы не можем! И вот мы, радостные такие, обработаем костюмы вернувшихся, но при ста пятидесяти вирус не сдохнет. И что? Заразим бункер. И будут по коридорам мутанты бегать, всех жрать…

– Черт… – Грохотов почесал переносицу. – А ведь правда! Что-то и я разволновался…

– Ирина, что скажешь? – спросил Измайлов в микрофон селектора.

– Ну… Образец, обработанный тремя сотнями градусов, я под микроскопом отличу от обработанного при полутора сотнях. По выпариванию межклеточной жидкости и частичной денатурации белков. Но вот двести от ста уже не отличу. Задал ты задачку, Максим… Даже мне теперь не по себе. Как бы Постников правда не подложил нам свинью… Так, стоп! У меня есть идея!

– Позже объяснишь, – остановил ее Измайлов. – У нас тут ребята «Мерседес» цепляют к БТРу. Медицинские вопросы отложим, мне надо контролировать ситуацию.

– Тогда я к вам присоединюсь, если можно, – сообщила Милявская. – Интересно ведь глянуть. Сигнал от Постникова все равно придет не раньше, чем ему выдадут микроскоп.

– Да, давай, – разрешил полковник. – И поторопись, они его уже тащить собираются.

Командир второй группы, капитан Витухин, лично выбрался из-под брони БТРа убедиться, хорошо ли закреплен трос. Особой необходимости в этом не было, за крепление отвечал командир отделения, старший сержант Долин, но в условиях общего нервного напряжения он посчитал не лишним продемонстрировать презрение к опасности на личном примере. Но яркой демонстрации храбрости не получилось – капитан невольно поглядывал в сторону коллектора при малейшем движении в поле зрения. В капюшоне защитного костюма сделать это можно было, только повернув голову в соответствующем направлении, так что эти взгляды незаметными не остались ни для кого, несмотря на отблеск солнца на щитке противогаза.

Впрочем, волновался Витухин не зря – мутанты в любой момент могли учуять выбравшихся из бункера людей и, скорее всего, уже учуяли. Просто им нужно было время, чтобы подняться от воды по шахте, а потом выбраться из люка. Когда выберутся, будет уже не до показной храбрости, но капитан как командир группы имел полное право не покидать БТР на протяжении всей операции. А броня, к счастью, мутантам не по зубам. Так что капитан проформы ради подергал трос, хотя в этом не было ни малейшей необходимости, и посчитал за благо не бравировать больше перед солдатами, а вскарабкаться обратно на борт транспортера и укрыться в люке.

Внутри сразу полегчало. Бойцы, крепившие трос, забрались в десантный отсек и закрыли люки.

– Всё, тянем! – приказал Витухин механику-водителю, сидевшему слева от него.

БТР взревел мотором, выпустив из выхлопных труб черные клубы дыма, и медленно тронулся вперед. Механик-водитель осторожно натянул трос, чтобы его не оборвало слишком резкой нагрузкой, и только тогда поддал тяги. Под днищем тяжелого «Мерседеса» что-то скрипнуло, хрустнуло, он качнулся, заскользил передними колесами по траве, выравниваясь по ходу движения, оторвался от валуна и покатился за БТРом.

– Поехали! – доложил механик-водитель.

– Пятый, я Альфа, мы в движении! – произнес Витухин в микрофон гарнитуры. – Докладывайте данные мониторинга.

– Альфа, визуально все чисто, – ответил дежурный. – По ходу движения помех нет. Мутантов у люка не видно.

– Принял, работаем! – ответил капитан. – Конец связи! – потом бросил через плечо наводчику: – Орудие к бою! Быть начеку!

Когда миновали серповидный язык леса, закрывавший часть обзора, с командирского кресла стал виден выход из коллектора, чуть выступавший над землей бетонным монолитом.

– Пятый, я Альфа, цель наблюдаю визуально! – доложил Витухин в эфир. – Противник не проявляется.