Игра - Бренда Джойс

— Катарина, если бы вы были моей пленницей, а я просто пиратом, я бы овладел вами без вашего согласия, неважно, силой или нет.

Катарина промолчала, зная, что он прав.

Выходит, существуют разные степени зверства, — сказал он. — Так что дикарь, который не сделал вам ничего плохого, даже спас вас от надругательства, вырвав из рук вашего лучшего и благороднейшего друга Хью, — этот дикарь выполнит ваше желание. — Она не шевельнулась. — Вы хотите просить помощи у королевы? Возможно, вы правы. Может быть, она решит вмешаться и даже устроит ваш брак. Может быть, во всей Англии найдется один джентльмен, которому будет безразлично, что у вас нет гроша за душой, что вы ирландка, католичка и что вы потеряли титул.

Я надеюсь на это, — хриплым шепотом выдавила она.

Он с холодной яростью посмотрел ей в глаза:

— Вы не сдаетесь? Никогда?

— Нет.

— Совсем как ваш отец.

Лэм повернулся и отдал своим людям команду. Матросы стали карабкаться по вантам, и корабль начал медленно поворачиваться. Катарина наблюдала, как он идет обратно к штурвалу. Девушка старалась убедить себя, что она должна добиться справедливости по отношению к самой себе и что не имеет значения, если она будет несправедлива к нему. Он пират, сын Шона О'Нила. Он выбрал себе такую жизнь, а она не имеет возможности выбирать.

Хотя она и поступила правильно, все же, когда корабль наконец взял курс на юг, она не могла не почувствовать растерянности. У нее не было никакой гарантии успеха. Один раз королева Елизавета милостиво отнеслась к ней, но при первой встрече она обвинила ее в заговоре и измене. Будет ли она добра к ней при третьей встрече — об этом оставалось только гадать. Катарина знала, что ее вполне могли отослать в Саутуарк, в пожизненное заточение вместе с отцом. И ее неотвязно мучила мысль — может, лучше все-таки принять предложение пирата?

Двумя днями позже они двигались вверх по Темзе в сторону Уайтхолла. Катарина не могла не поражаться тому, что Лэм решился провести свой корабль прямо к королевскому дворцу. Конечно, его простили и поручили ему сопровождать ее в Ирландию, но все же это казалось чересчур смелым, если вдуматься, кем и чем он был. К тому времени, как они добрались до дворца, их опередили слухи об их прибытии, и путешественников встретил один из приближенных королевы, сообщивший, что ее величество немедленно примет их.

Еще не настало время обеда, и королева не спускалась в свою приемную. Им пришлось почти час ожидать у дверей ее личных покоев, пока она одевалась. Катарина старалась получше сформулировать свою просьбу. С каждым мгновением ее беспокойство и страх усиливались. Лэм, казалось, откровенно скучал.

Королевские двери отворились, и появился высокий, красивый смуглый мужчина. Катарина не могла от него глаз оторвать. Не считая Лэма, это был самый великолепный представитель мужского пола из всех, кого она видела до сих пор. Он заметил ее и тоже внимательно на нее посмотрел, потом улыбнулся и поклонился. Когда он увидел Лэма, улыбка пропала, и через мгновение он вышел.

Катарина посмотрела ему вслед.

— Кто это?

— Роберт Дадли, граф Лечестер.

Катарина была о нем наслышана. В первые несколько лет правления Елизаветы ходило множество слухов, что королева собирается выйти замуж за Дадли, пока она не предложила его своей кузине и сопернице, Марии, королеве Шотландской. Мария отказалась — ведь говорили, что он любовник ее кузины, — и Дадли пришел в ярость. Тогда Елизавета дала ему титул графа, тем самым подняв его положение в обществе до такой степени, когда он мог жениться на членах королевской семьи. Некоторые утверждали, что это предложение было уловкой, благодаря которой Елизавета смогла возвысить и облагородить его, чтобы самой выйти за него замуж. Но все же и теперь, по прошествии многих лет, брак так и не состоялся.

С самого начала было ясно, что Елизавета благоволила к Дадли, что она была им увлечена и уделяла ему много времени, во всяком случае, так утверждали слухи. Когда они встретились впервые, Дадли был женат на Эми Робсарт, что исключало возможность брака с королевой, но несколькими годами позже его жена упала с лестницы и сломала шею. Суд решил, что смерть была случайной, но многие считали, что это подстроил сам Дадли, надеясь освободиться, чтобы жениться на королеве. Другие же говорили, что сама королева вместе с ним планировала это убийство. Как бы то ни было, безвременная смерть Эми сделала их брак невозможным, потому что это снова возбудило бы обвинения в убийстве.

Катарина никогда не придавала значения этим слухам, которые доходили до монастыря во Франции — то, что творилось в окружении королевы, всегда интересовало всех, а в особенности заточенных в монастыре девушек. Теперь, глядя вслед Дадли, она могла себе представить, почему королева была влюблена в него. Но убийство? Хотя она только дважды встречалась с Елизаветой, у нее было ощущение, что это просто невозможно.

— Что вы так уставились, Катарина? Он давно ушел, — холодно произнес Лэм.

Катарина вздрогнула и покраснела. Она знала, что ей нечего радоваться этому откровенному проявлению ревности. В конце концов, он не нужен ей ни в каком качестве, не нужны ни его ревность, ни страсть, ни любовь, будь он даже способен на такие романтические чувства, что было маловероятно.

Мгновением позже вышла фрейлина королевы и пригласила их обоих в кабинет. Елизаветы еще не было, так что они молча ждали. Наконец она вышла из спальни. Через открытую дверь Катарина могла рассмотреть комнату, довольно темную, потому что в ней было лишь одно окно, через которое открывался вид на Темзу, где сновали разноцветные барки, плавало множество лебедей и стоял на якоре небольшой военный корабль. Как раз в этот момент галеон произвел пушечный залп в честь королевы.

Катарина не могла удержаться от того, чтобы не посмотреть на личную комнату королевы немного дольше. Потолок был весь позолочен. Но взгляд Катарины привлекла большая кровать, отделанная разноцветным деревом, с покрывалами из шелка и бархата, шитыми золотом и серебром. С подножия кровати свисали индийские шелка.

В спальне королева была одна. Катарина задалась вопросом, не здесь ли она встречалась с Лечестером с глазу на глаз. Если так оно и было, то, насколько девушка успела узнать мужчин, дело не ограничивалось только словами.

Катарина! — Королева с улыбкой подошла к ней, протягивая руку. — Милая Катарина! — Она обняла девушку, все еще не глядя на Лэма. Ее щеки раскраснелись, глаза блестели. — Хотя я очень удивлена вашим появлением, но и обрадована тоже.

Катарина чуть не упала в обморок от облегчения. Она широко улыбнулась в ответ.