Освобожденная страсть - Ларисса Йон

– Она моя, – прошипел он, сжимая руки так сильно, что зрение Фантома заволокло серой дымкой. – Больше никаких игр. Пришло твое время умереть.

– Еще нет, придурок. – Фантом сомкнул ладонь на рукоятке ножа и замахнулся.

Нож погрузился в шею мужчины, точно в мягкое место между шеей и плечом. Брызнула кровь и жуткий крик раздался из самых глубин тела демона. Он выпустил Фантома, но нож не остановил его. Глаза Бизамота запылали темно–красным, и вот дерьмо, все его тело начало светиться. И расти. И трансформироваться.

Долбаный ублюдок. Бизамот не был каким–то порождением ада среднего звена. Он был гребаным падшим ангелом. Самое время спасать свою задницу. Фантом кинулся к двери в то время, как Серена влетела через порог.

– Что происходит?

– Беги!– закричал он. – Быстро!

Она нырнула назад к двери, Фантом следом за ней. Разъяренный рев, раздавшийся им в след, был таким мощным, что Фантом почувствовал взрыв тепла, обжегший его спину. Он схватил свою сумку в одну руку, запястье Серены во вторую и припустил вниз по улице.

Впереди мужчина садился в свою машину. Фантом оттолкнул его в сторону, забрал ключи и толкнул Серену в авто. Парень ругался по–арабски, в то время как Серена забиралась на пассажирское сиденье. Фантом проигнорировал мужчину, прыгнул на водительское сиденье и завел мотор.

В зеркале заднего вида, он увидел ангела, выскочившего вслед за ними... и, выглядевшего, как гигантская горгулья с большими гребаными зубами и огромными крыльями... точнее только с одним крылом. Фантом вдавил педаль газа и рванул с места. Он летел, как сумасшедший, пока они не добрались до железнодорожной станции.

– Что это было?

– Бизамот. Он – чертов падший ангел.

– Святое дерьмо.

– Почти что.

– Это он... он... убил Регента?

– Да.

– О боже. – Серена, теребя пальцами свой кулон повернулась назад, что бы глянуть в окно.

– Джош?

– Что? – Фантом завернул за угол и загнал машину на парковочное место.

– Почему Бизамот оказался там?

– Потому что он знал, что ты... – О, дерьмо.

– Да. Он знал, что я должна приехать к Регенту домой. – Они встретились взглядом. Он догадался, что это значило. Только несколько человек в "Эгиде" были осведомлены о ее планах.

– Ты ведь не заказывала билеты на этот поезд, да? Так что никто не может знать, что мы будем там?

– Нет. – Она покачала головой. – Только Вал. Я должна прибыть туда завтра.

Фантом закинул рюкзаки на плечи и вышел из машины, но облегчения не почувствовал.

Кровь Ривера свободно струилась по его запястьям, когда он стоял на коленях перед горой Мегиддо–Хар–Мегиддо[13], под этим названием, по крайней мере, он всегда ее знал. Его кровь была не первой, пролившейся здесь, и будет не последней. С древних времен у горы Меггидо велись войны, и долина у ее подножия, возможно, когда–нибудь… очень скоро – станет местом сбора для армий, которым предстоит сражаться в решающей битве между добром и злом.

Вечерело, небо уже потемнело от затянувших его облаков. Ривер будоражил Небеса своим присутствием и своей просьбой.

Он ждал. Его кровь образовала два ручейка, они змеились по окаменевшей почве вдоль осколков острых камней. Темные пятна заплясали у него перед глазами, тошнота поднялась к горлу. Если никто не появится, вероятней всего он умрет, а это было совсем не то, чего он хотел. Любой падший ангел, добровольно сливший свою кровь, познает вечные мучения во владениях Сатаны. Хуже того, все надежды Ривера вернуться на Небеса будут навсегда потеряны.

– Как ты смеешь обращаться ко мне с просьбой? – Громогласно прозвучало у него в голове, отзываясь болью в ушах.

Ривер не смотрел на владельца голоса – ангел Гетель. Ему больше не разрешалось смотреть на любого, кто оставался на Службе. Вместо этого он продолжил глядеть на землю, где образовалось влажное, темное пятно от его крови.

– Я счел, что это заслуживает вашего внимания, – осторожно ответил он.

– Мне судить об этом.

– Разумеется. – Волна головокружения нахлынула на него, он подумал, позволит ли она истечь ему кровью. – Страж Серена находится в опасности.

– Мы знаем об этом.

– Что предпринимается?

– Мы не можем вмешиваться. – Он знал, что были определенные ограничения на помощь ангелов, пока ситуация не выходила за пределы свободной воли человека и по–настоящему переломного момента между добром и злом. Но Серена нуждалась в помощи.

– Я мог бы пойти к ней...

Сверкнула молния. Гром прогремел в мозгу Ривера, разрывая его барабанные перепонки. Боль кричала в его голове и запястьях, в то время как струившаяся кровь превратилась в веревки и приковала его к выжженной земле.

– Ты и близко к ней не подойдешь.

– Мы должны что–то сделать!

Ривер поднял голову. Он перестал умолять и пригибаться как побитая собака. Гетель стояла перед ним, больше чем сама жизнь, страшная и прекрасная, когда ветер переплетал ее серое одеяние со светлыми волосами.

– Ты сделал больше чем достаточно для Серены, Падший.

Напоминание о том, что он совершил, и что послужило причиной его падения, давило в груди. Он совершил преступление, нарушив правило не вмешиваться в жизнь людей, и даже если он сделал это, чтобы спасти Серену, попытка отстоять свое мнение перед Гетель, ни к чему бы не привела. Он снова склонил голову, закрыл глаза, и воспоминания проигрывались в его мозгу, как фильм в высоком разрешении.

Было только два способа лишиться чар – это самоубийство и секс. Патрис, как и Серена была охотницей за сокровищами. И в своих путешествиях и охотах она нашла предмет, имеющий большое историческое и религиозное значение.

Патрис нашла настоящее Копье Судьбы или Святое Копье Лангета, которым нанесли удар распятому Христу.

Люди размышляли над силой копья долгие годы, но правда состояла в том, что используя копье для достижения власти, оно становилось источником величайшего зла! Поэтому копье должно быть надежно сохранении до финальной битвы!

Патрис могла бы стать невероятно богатой и знаменитой, но она понимала силу копья и вернула его в тайное место, чтобы однажды его нашел кто–то, чьи помыслы будут чисты и светлы.

Этот поступок сделал ее идеальным хранителем ожерелья Неофон, после того, как его предыдущий хранитель покончил с собой после двухсот лет его опеки.

Патрис носила ожерелье с гордостью... пока Серена не оказалась на смертном одре. В тот момент Патрис умоляла любого, кто может спасти Серену. Ее молитвы остались без ответа, теперь она молила о позволении передачи чар. Раньше такое не практиковалось и не разрешалось. Но Ривер сделал это. Чем и заработал свое позорное изгнание из Рая!