Задверье - Нил Гейман

Он десятки раз переходил через мост Блэкфрайерз в лондонском Сити, столько же раз проезжал станцию «Блэкфрайерз», но сейчас уже научился не хвататься за поспешные выводы.

– Чернецы как станция «Блэкфрайерз»? Это место или люди?

– Люди.

Ричард подошел к «Ангелусу», провел пальцем по его золоченому одеянию.

– Как по-твоему, он правда это сможет? Вернет мне прежнюю жизнь?

– Я никогда о подобном не слышала. Но сомневаюсь, что он стал бы нам лгать. Он же ангел.

Разжав кулачок, д'Верь посмотрела на фигурку Зверя.

– У моего отца была такая, – задумчиво сказала она и убрала ее поглубже в карман коричневой кожаной куртки.

– Что ж, – сказал Ричард, – прохлаждаясь тут, мы ключа не добудем, правда?

– Так что тебе известно про этот ключ? – спросил он некоторое время спустя, когда они уже шли по пустым коридорам.

– Ничего, – ответила д'Верь. Впереди маячил главный выход из музея. – Про Чернецов я слышала, но сама никогда с ними никаких дел не имела.

Она прижала пальцы к надежно запертой стеклянной двери, и от ее прикосновения та распахнулась.

– Кучка монахов, – задумчиво сказал Ричард. – Готов поспорить, если мы прямо им скажем, что ключ нам нужен для ангела, для настоящего ангела, они отдадут нам священный ключ и еще волшебный консервный нож в придачу, а как поощрительный приз – поразительный поющий штопор. – Он рассмеялся. Интересно, может, на него все еще действует вино?

– У тебя хорошее настроение, – заметила д'Верь. Ричард с энтузиазмом кивнул.

– Я вернусь домой. Все снова будет нормальным. Снова скучным. Расчудесным.

Глянув на каменные ступени, ведущие от входа в Британский музей, Ричард решил, что они просто созданы для того, чтобы по ним танцевали вверх-вниз Фред Астор и Джинджер Роджерс. А поскольку ни того, ни другой в наличии не было, он сам затанцевал вниз по лестнице, поразительно точно (как сам с удовольствием отметил) изображая Фреда Астора и напевая себе под нос не то «Шикуем», не то «Фланируя во фраке с белым галстуком».

– Я-та-та-да-да-та-та-я, – пел он, снова и снова шаркая вверх-вниз по ступенькам.

С верхней ступеньки д'Верь смотрела на него с ужасом, но вдруг не выдержала и расхохоталась. Пожав плечами, он приподнял воображаемый белый шелковый цилиндр, изобразил, что подбрасывает его в воздух, ловит и снова водружает на голову.

– Олух, – улыбнулась д'Верь.

Вместо ответа Ричард вернулся, схватил ее за руку и продолжал танцевать вверх-вниз по лестнице. После секундной заминки д'Верь к нему присоединилась. Танцевала она гораздо лучше Ричарда. На последней ступеньке они, усталые, задыхаясь от безудержного смеха, упали друг другу в объятия.

Ричард чувствовал, как мир вокруг него завертелся каруселью.

Он чувствовал, как у его груди бьется ее сердце. Мгновение начало преображаться, и он спросил себя, не надо ли ему что-то сделать. Может, поцеловать ее? А хочет ли он ее поцеловать, спросил он себя, и ответом оказалось: не знаю. Он заглянул в поразительные, с искорками глаза. Склонив голову набок, д'Верь отстранилась. Подняв воротник кожаной куртки, она плотнее в нее закуталась: броня и защита.

– Пойдем поищем нашу телохранительницу, – предложила она.

И, спотыкаясь через каждые десять шагов, они рука об руку пошли прямо по мостовой к станции метро «Британский музей».

– Что вы хотите? – с нажимом спросил мистер Круп.

– А чего хотят все? – ответил вопросом на вопрос маркиз де Карабас.

– Мертвечины, – сказал мистер Вандермар. – Лишний ряд зубов.

– Я думал, мы, пожалуй, сможем заключить сделку.

Мистер Круп рассмеялся: звук был такой, точно классную доску протащили по стене из отрезанных пальцев.

– Ах, мессир маркиз. Не рискуя вызвать возражения кого-либо из присутствующих, с уверенностью могу констатировать, что вы утратили тот рассудок, который вам приписывали. – И доверительно добавил: – Да простится мне такое просторечье: совершенно головы лишились.

– Только скажите, – произнес мистер Вандермар, оказавшийся вдруг за стулом маркиза, – не успеет он и глазом моргнуть, как голова слетит с его шеи.

Подышав себе на ногти, маркиз отполировал их об отворот пальто.

– Я всегда считал насилие, – задумчиво сказал он, – последним средством некомпетентных, а пустые угрозы – последним прибежищем безнадежно неумелых.

Мистер Круп уставился на него злобненько.

– Что вы тут делаете? – прошипел он.

Маркиз потянулся, точно большая кошка: рысь, быть может, или огромная черная пантера. И вот он уже распрямился, но руки по-прежнему держал в карманах своего великолепного пальто.

– Насколько я понимаю, мистер Круп, – лениво-светским тоном сказал он, – вы коллекционируете статуэтки династии Тан.

– Откуда вам это известно?

– Мне много чего рассказывают. Я всегда держу уши открытыми. – Улыбка маркиза была такой искренней, такой безмятежной, такой бесхитростной – как у продавца подержанных машин.

– Даже если и коллекционировал бы… – начал мистер Круп.

– Если коллекционировали бы, – прервал его маркиз де Карабас, – вас, возможно, заинтересовало бы вот это.

Вынув руку из кармана, он предъявил мистеру Крупу предмет у себя на ладони. Еще несколько часов назад этот предмет мирно покоился в стеклянной витрине за дверью сейфа в одном из крупнейших коммерческих банков Лондона. В определенных каталогах он значился как «Дух Осени (Воплощение печали)». Высотой эта глиняная обливная статуэтка была всего восемь дюймов. Ее вылепили, расписали и обожгли, когда Европа еще переживала Темные века, за шестьсот лет до первого плавания Колумба.

Невольно зашипев, мистер Круп за ней потянулся. Маркиз, отдернув руку, прижал статуэтку к груди.

– Нет-нет! – улыбнулся он. – Все не так просто.

– Нет? – переспросил мистер Круп. – А что нам мешает ее отнять? И разбросать оставшиеся от вас кусочки по всему Подмирью? – И добавил: – Мы еще никогда не расчленяли маркиза.

– Расчленяли, – возразил мистер Вандермар. – В Йорке. В четырнадцатом веке. В дождливый день.

– Он был не маркиз, – поправил мистер Круп. – Он был граф Эксетерский.

– И маркиз Уэстермонленд, – самодовольно добавил мистер Вандермар.

На это мистер Круп только фыркнул.

– Что нам мешает разрубить вас на столько же кусков, на сколько мы разрубили маркиза Уэстермонленда? – повторил он свой вопрос де Карабасу.

Маркиз же вынул из кармана вторую руку. В ней он держал небольшой молоток. Молоток он подбросил в воздух, как бармен в кино подбрасывает шейкер, поймал его за рукоять, так что железная головка повисла в нескольких дюймах над фарфоровой статуэткой.