За кулисами - Марина Лётная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Такой отказ слышать было больнее всего. Ещё вчера я был частью чего-то грандиозного и сумасшедшего, жизнь била ключом: я был в первых рядах, но спустя считанные часы оказался за чертой доверия Крэга Макарти ― известного режиссера и хореографа, одного из немногих, с чьим мнением я считался. И этот человек прямо в лицо напомнил мне о том, какой на самом деле перед ним оказался провальный и безответственный танцор.
Не выдерживая потрясения, я тут же впал в щемящую грудь тоску. Забрал деньги, попрощался с наставником и покинул странное место бесследно.
Внизу меня ждала порядком остывшая машина. Внутри салона слабо клубился пар от сбитого дыхания, лобовое стекло чуть засыпало снегом. Не находя физических и душевных сил, чтобы завестись, я прислонился разгоряченным лбом к холодной коже руля, и прищурился, привыкая к вечернему мраку вокруг зажёгшегося освещения. Снег мельтешил в фонарных лучах, где-то поотдаль раздавались раздражённые воющие сигналы машин: жизнь для меня остановилась. Я с силой зажмурился.
Ломота пронзила все конечности и сердце ― дома ждал квардак и совершенно неуютное чувство никчёмности. Раньше я посвящал себя репетициям, и возвращался в постель только, чтобы отдохнуть хоть немного от бешеного темпа, но когда кровать становилась мне доступна регулярно, я начинал таскать в квартиру всякий мусор типа алкоголя и продажных потаскух. От такого я хоть и отвык и даже не скучал по тем временам, но раздирающее беспросветное разочарование в самом себе так и подзуживало забыться… Признание Мишель и потеря работы продолжали вытряхивать из меня последние крупицы самообладания.
Я старательно равнодушно поднял голову, наблюдая за тем, как снег яростно пытается застелить мне взор. Хрупкое полотно блестело на стёклах, когда сквозь них я заметил на крыльце, где недавно побывал с визитом сам, слишком знакомую женскую фигуру. Она просочилась между дверью в одной лишь спортивной одежде, торопливо закурив сигарету, а я удивлённо распахнул глаза, припав к окну, чтобы убедиться в чёткости своего зрения.
2.6
Странный ход времени преследовал меня со вчерашнего вечера ― до последней встречи с Мишель я мог лишь замечать, как стремительно сменилась осень на зимние пейзажи. Репетиции с ней проходили молниеносно, без неё ― под эгидой слегка беспокойного ожидания. Но последние сутки оказались непреодолимо тягучими, вмещая в себя столько неожиданных и болезненных событий, что меня даже не заботило, насколько слабым я предстаю во время череды поражений перед окружающими. За стеклом у порога дома, спрятавшись под козырёк от метели, стояла Изабель. Девушка торопливо прикурила и вздрогнула от пробирающего холода, пытаясь сильнее вжаться в капюшон. Она встала боком, лицо её оказалось спрятано, но я безошибочно знал, кому принадлежат длинные худые пальцы и привычно заплетённые в косу чёрные, как сажа, волосы. Особенно после её признания накануне, ведь я сторонился танцовщицу, как прокаженную, будто одним молчаливым присутствием она могла навредить.
Настолько спешное увольнение и слишком подозрительное присутствие Изабель в этих стенах оказались двумя логичными, взаимно вытекаемыми составляющими. Она так желала избавиться от меня, всё стремилась выставить скандалистом в глазах Крэга, что сегодня он подытожил: два конфликта для такого проблемного парня ― непозволительная роскошь. И если режиссёр был знаком с отсутствием моих манер изначально, разве стоило ждать от меня чего-то иного… Если только каким-то любопытным образом он не был заодно с танцовщицей. Ведь Крэг более, чем легко оправдал стремления Изабель устроить со мной разборки. Неужели парочка сопливых и лживых признаний в любви могли бы растопить сердце такого продуманного психолога? Ему ли не знать, на сколько бывают расчётливы работники сферы шоу-бизнеса? Я чуть было не выскочил из машины, чтобы наброситься на Изабель с необдуманными нелепыми обвинениями. Ладонь занеслась над разблокированной дверной ручкой, пока злоба вспыхнула, оглушая мои роящиеся эмоции. Тоска по упущенным репетициям с Мишель и жалость к себе, страх остаться без дела, уныние ― всё смешалось. Я затаил дыхание, прислушиваясь к стуку сердца в груди и горле, пытаясь подобрать хотя бы вступление к своей многострадальной речи, исполненной упреками, что вот-вот обрушится на интригантку. Это был второй фатальный выпад против меня, что увенчался её успехом. Стоило приблизиться к желанному месту в академии или театральной труппе ― поворотным событиям в жизни ― как появлялась она, и выставляла меня за черту доверия.
<tab>Едва я собрался с духом высказаться, возле Изабель возник ещё один силуэт. От промелькнувшей догадки челюсти накрепко сомкнулись в нахлынувшей злости. Пытаясь разглядеть в высокой, укутанной в верхнюю одежду фигуре Макарти, я совсем лишился остатков гордости, приложившись ладонями к правому окну машины. Если бы только я мог увидеть, как они улыбаются после моего увольнения, обсуждают и потирают руки… Картинка живее, чем само существование, возникла в воспалённых мыслях, как два сообщника обвели меня вокруг пальца, выкинув из постановки. Только зачем?
Широкоплечий статный мужчина с пышной кудрявой шевелюрой вальяжно прикурил у своей подруги и тут же торопливо испустил дым вперемешку с клубящимся у рта воздухом. Это был не Крэг, а всего лишь один из многочисленных молодых людей с репетиции. Слегка разочарованно и непонимающе я всмотрелся в отдалённый силуэт, ощущая, как фантазии утихают, хоть ещё и борются за право на существование. Незнакомец с Изабель о чём-то мирно, даже устало заговорили, совсем не выдавая в личном, неизвестном мне диалоге и толики торжествующей радости, а я продолжил следить за ними, теряя насыщенность удушающей меня агрессии. Нет, девушка явно не знала о том, что нам больше не предстоит вместе работать, уж слишком изнеможденно и равнодушно выглядела. Даже как-то обыкновенно, ни чуть не стервозно, как при посторонних. Пару раз торопливо стряхнула пепел и брезгливо провела ладонью по рукаву, смахивая мокрый снег. Перекинувшись ещё несколькими фразами, пара знакомых в несколько глубоких тяжек избавилась от окурков и поплелась в тёмный холл: сначала Изабель, за ней ― незнакомец, галантно придержавший перед девушкой дверь. Створки захлопнулись, скрывая от моего взгляда очертания лестницы, и я незамедлительно остался наедине со странными, не оправдавшими себя догадками, смиренно упуская из виду танцовщицу и её собеседника.
