Обезличенные (СИ) - Смитт Таня

По дороге я размышлял над тем, станет ли разлинованный листок основанием возвратить мне квартиру в личную собственность и как с его помощью мне теперь обустроить свой финансовый быт. На удачу я решил заглянуть в одну из клиник, встретившихся мне по дороге. Там по темным коридорам толкались неясные тени, в очертаниях которых я с трудом различил не то посетителей, не то персонал, но в любом случае, то, что я увидел рушило мои последние надежды на официальное трудоустройство. Все вокруг было погружено во мрак и запустение, а в рабочих кабинетах хаотично располагались граждане, имеющие очень отдаленное отношение к медицине. Побродив в их компании некоторое время, я так и не обнаружил никого, кто мог бы помочь мне с этим вопросом, и побрел обратно, прощаясь с карьерой.

До дач я добрался с первыми лучами нового дня, насквозь замерзнув и смертельно оголодав. По дороге мне попадались какие-то торговые точки, но теперь, не имея денег и особых суперспособностей, я не знал, как пополнить запасы продовольствия.

Ввалившись в ледяное нутро дачного домика, я подвел грустные итоги своей долгой и бесполезной вылазки. По ее результатам выходило, что отсутствие законных средств к существованию, а также полная невозможность достойно вклиниться в стремительно разрушающееся общество не оставляет мне много шансов на долгое и счастливое проживание в современных условиях. А значит, мне необходимо было брать инициативу в свои руки.

Пока неясное зимнее солнышко пробивалось сквозь сырое марево, я наскоро набросал себе план на текущий день. В дачных поселках всегда можно было отыскать что-нибудь полезное для быта, а если очень повезет, то и пополнить запасы харчей. Так мне говорил когда-то очень давно мой спившийся одноклассник, не пожелавший напрягаться и строить жизнь по привычным алгоритмам. Я весьма снисходительно выставил его вон, когда он завершил познавательно-образовательное выступление просьбой одолжить ему некоторое количество денег. Но его маргинальная наука могла бы пригодиться мне прямо сейчас, и этими знаниями я незамедлительно решил воспользоваться. Моими соседями по дачам были явно весьма состоятельные граждане, имеющие просторный двухэтажный коттедж и красиво украшенный двор. К ним я не полез, избегая возможных конфликтов. Я решил нанести визит в отдаленные домики, те, которые выглядели попроще. В одном из таких строений я отыскал очень своевременную куртку, а также относительно целое одеяло, которое с удовольствием забрал в качестве трофея. Заглушив не вовремя проснувшуюся совесть, я пробежался еще по нескольким участкам и стал счастливым обладателем половины мешка мороженной картошки и некоторого количества неведомой мне крупы. Оттащив богатство к себе, я возобновил экспедиции, по окончании которых мог похвастаться почти не ржавой кастрюлей, парой стаканов и погнутым чайником. Я аккуратно разложил принесенное добро на полу, забил фанерой окошки, приладил некое подобие двери и зажил барином. Первые два зимних месяца я отчаянно пытался аккумулировать тепло в своей непрезентабельной хатенке, разводя огонь прямо в найденном во дворе ведре. Ведро отчаянно коптило, дымило и не давало ничего, кроме удушливого смрада, но вид играющих отсветов пламени грел душу и немного освещал помещение. В такие вечера я любил размышлять о смысле бытия и невольно усмехался тому, что приходило в мою голову. Как часто, попадая в подобные условия, человек впадает в отчаяние и сетует на несправедливую судьбу. А иногда, в особо малодушных случаях, активно призывает смерть. Я уже видел мир по ту сторону реальности и поэтому так ревностно цеплялся за земное бытие.

Мои опустошительные рейды повторялись с завидной регулярностью, и моя совесть больше не мучила меня своей навязчивостью. Я даже свыкся с подобным способом обогащения и, поэтому, когда в один из вечеров в мой мало уютный дом раздался уверенный стук, немало напрягся, подумав о нагрянувшем возмездии.

«Эй, есть кто живой?» — раздался из-за двери вполне здравый голос.

Прятаться не было смысла, мой домик имел все признаки обитаемости, и я смело распахнул дверь перед незваным визитером.

«Ох, ну ты и забрался в этакую глушь, насилу нашел, — поделился наболевшим плотный мужик, закутанный в немыслимое сочетание всех видов зимней одежды. — ты что ли Гурий Грошик?»

Я молча кивнул, готовясь слушать продолжение.

«Я тут неподалеку обитаю, — тут же последовало оно, — часто видел тебя на участках.»

Я равнодушно пожал плечами, отчаянно надеясь, что ни разу не навещал приземистого мужика в периоды его отсутствия. Мои ребра зажили, я мог бы легко выдержать серию ударов, но мне очень не хотелось вступать в потасовки и разборки. Мужик равнодушно махнул рукой, заметив мое замешательство и добродушно продолжил.

«Я вообще-то редко сюда наведываюсь, далеко, да и смысла особого нет. Сосед у меня в Питере есть, чокнутый немного, ну да сейчас это никого не удивляет, только посмотри, куда мир катиться! Он мне все про путешествия между мирами рассказывал, про суперлюдей, правда, ругался при этом, как извозчик. Странный он, но мне симпатичен. А когда узнал, что у меня тут дача, принялся что-то писать, приговаривая, что вину за собой чует и хочет покаяться, — мужик торопливо зашарил по многочисленным карманам и извлек на свет измятый клочок, густо исписанный размашистым почерком. — Вот, возьми, ежели ты и есть Гурий. А мне пора, дела, знаешь ли.»

Так я получил весточку от своего приятеля Волкова Г.

Несмотря на наше эмоциональное расставание, я тоже скучал по грубоватому парню, в глубине души надеясь на возобновление знакомства. Отчасти потому, что в этом мире у меня не осталось никого, с кем я мог бы вот так запросто поболтать о призрачном городе, о штопаных уродах, о безумном психиатре. Да и просто поболтать. Меня никто не помнил по эту сторону реальности, отчасти благодаря стараниям все того же психиатра, а заводить новые знакомства у меня не возникало желания. Решив при удобном случае навестить Гошку в городе, я подкинул в ведро дров и вольготно растянулся на полу, погружаясь в сон.

Глава 37.

Удобного случая долго не представлялось, поскольку я, учитывая свой полулегальный статус, старался как можно меньше показываться на глаза посторонним. Несмотря на всеобщий хаос и анархию, мне иногда попадались на глаза бравые парни, затянутые в официальную форму блюстителей порядка. У меня, разумеется, возникало много вопросов в их практической эффективности, а вот в возможности тесного с ними взаимодействия я не сомневался ни секунды. Кто знает, каким наказаниям подвергаются внезапно воскресшие граждане, не имеющие нормальных документов. Однажды утром мое размеренное дачное бдение было разбавлено появлением некой группы лиц, почти неслышно прошмыгнувшей под моими окнами. Приглушив в себе природное любопытство, я незаметно выскользнул из домика и с удивлением узнал, что неизвестные просочились в один из законсервированных на зиму участков и пробыв там некоторое время, в том же порядке покинули домик и скрылись с глаз. После этого визиты стали повторяться с завидной регулярностью. За то время, пока неизвестные мотались мимо моего участка, навещая чужое строение, я успел выяснить, что всего их шестеро, что все они довольно бодры и активны, а из их невнятных переговоров становилось ясно, что разум еще не до конца покинул их лихие головы. В один из таких визитов самый непоседливый из группы, заметив мое внимание, негромко поинтересовался:

«Ты кто будешь, парень?»

Мне не хотелось раскрывать свое инкогнито, и я отделался ничего не значившими фразами, назвавшись Трофимом. Окликнувший меня приободрился, очевидно не увидев во мне угрозы, и направился в мою сторону.

«Ты что ли тут живешь, Трофим?» — почти дружески поинтересовался он, с интересом оглядывая мою невзрачную хибарку. На общем фоне повального пофигизма и отрешенности, мужик виделся мне вполне обычным, и я коротко кивнул, рассчитывая на полезное знакомство. Оно последовало немедленно, и через пару минут я уже знал, что моего нечаянного собеседника зовут Зиновий, можно просто, Зяма, а остальных своих приятелей он пообещал мне представить, если я соглашусь навестить их скромную обитель. Не чувствуя подвоха, я смело направился следом, знакомиться с остальными. Вопреки намерениям, Зяма, любезно затолкнув меня в тесный домик, пригласил присесть и, настороженно глядя на мое лицо, неожиданно заявил: