Дом Дверей - Брайан Ламли

– Пожиратели металла, – выдохнул Джилл.

– Как? – задохнувшись от удивления, переспросил Тарнболл. А когда приятель ничего ему не ответил, добавил: – Откуда ты знаешь?

«Не знаю, откуда я это знаю! – подумал Джилл. И от этой мысли его кожа покрылась мурашками. – Но я знаю!» Словно что-то внезапно проскользнуло в его мозг – кусочек гигантского пазла[10] неожиданно встал на место. Джилл теперь знал, что это за новый вид машин. Знание появилось в его мозгу, но в то же время экстрасенс понимал, что эта машина – порождение иного мира. Он и Дом Дверей совместно создали ее. На этот раз не бесполезная машина, а настоящая инопланетная тварь. Она принадлежала той же культуре, что и сам Замок, серебряная палочка-нож и тварь, охотившаяся на Хагги. Однако в этот раз Джилл был отчасти причастен к созданию ужасных тварей. Быть может, поэтому он и понимал их… почти понимал. И уж безо всякого сомнения Джилл знал, что они – пожиратели металла.

Джилл зачарованно наблюдал за тварью, которая, встав на дыбы, раскачивалась – гигантская, словно радиолокационная антенна. Ее голова покачивалась взад-вперед, напоминая движения кобры. Экстрасенс попытался проникнуть в разум чудовища, понять его, разобраться в том, как оно работает. Механизм оказался сделанным из единого куска металла, а сегментные сочленения очень гибкими. Это была машина, но «думала» она, словно животное, и, возможно, могла воспроизводить тварей своего рода. Джилл понимал смысл, однако не мог вообразить себе принципы работы чудовища.

Он смотрел на «червя» и видел, что тело его переливается, словно ртуть, хотя оно твердое, как сталь. Ответ находился где-то рядом. Словно обычные дроби, которые нельзя точно перевести в десятичные. Например, одна треть была конкретным числом, но в десятичной системе измерения это было 0,33333 и 3 в периоде. Так что никто не мог точно написать одну треть в десятичной форме, потому что никто не мог нарисовать бесконечную линию троек. Джилл знал все «простые дроби». Все, что нужно было ему, так это «привести все дроби к общему знаменателю». Тогда он понял бы, как устроены Дом Дверей и его машины.

– Еще, – задохнулся Тарнболл, нарушив концентрацию Джилла, вернув его к реальности. – Боже мой, посмотри!

Ближайший бугор находился сейчас не более чем в миле от рельс. Механическое солнце почти скрылось за бесформенными пиками. У их подножия беспорядочной кучей застыл еще один механический муравейник, казавшийся на огненном фоне темным силуэтом с единственной сверкающей гранью.

Пылевые черви роились вокруг основания двух ближайших куч, так что издали казалось: там – пылевая буря. Термитные башни имели крутые склоны, зияли темными дырами и, видимо, были прорезаны ходами от подножия до вершины, словно хороший голландский сыр. Черви суетились как снаружи своих «домов», так и внутри, сновали по мириадам круглых туннелей, словно пчелы в улье.

– Муравейники, – поправил Тарнболла Джилл. – Муравейники пылевых червей.

Впереди была развилка. Один путь уходил влево, другой – вправо, огибая обитель червей. Какое-то время пылевые черви сопровождали машину, в которой ехали люди, потом стали отставать и вскоре бросили преследование. Вскоре поблизости не осталось ни одной твари. «Перископ» втянулся внутрь машины, перестав разбрызгивать вонючее масло. К тому времени резервуары машины были уже полупусты. Тарнболл и Джилл присоединились к остальным людям, которые, похоже, окончательно пришли в себя.

– Кажется, наша машина «знает», когда рядом появляются эти ужасные «черви»? – риторически спросил Андерсон. Видимо, механизм, на котором они ехали, казался ему слишком примитивным, так что он отказался от идеи компьютера и тем более не мог наделить механизм какими-то зачатками разума.

– Судя по перископу, наш «автомобиль» запрограммирован начать разбрызгивать масло, когда черви окажутся поблизости. Может быть, рельсы и механизмы связаны в единый круг. Черви и то, что они далеко не отползают от своих муравейников… Быть может, очерченный рельсами круг сдерживает их распространение.

– Неверно, – возразил Варре. – Эти металлические твари находились по обе стороны круга… если это, конечно, круг. В любом случае такое объяснение слишком логичное, слишком простое.

Джилл покачал головой.

– Только инстинктивно можно провести различие между логикой и безумием, – ответил он. – Во всех этих мирах мы сталкиваемся и с тем, и с другим. Может ли безумец перестать дышать только потому, что он сумасшедший? Нет, потому что дыхание происходит автоматически, инстинктивно. Например, для того чтобы выжить, машины, двигающиеся по рельсам, должны как-то ограничивать распространение червей. Быть может, недавно черви нарушили неустойчивое равновесие. Или… Быть может, я ошибаюсь! – Он вновь пожал плечами.

– Ты не ошибся, – слишком уж спокойно произнес Тарнболл. – Посмотри вперед.

Все разом повернули головы. В полумиле впереди, неподалеку от третьего «муравейника», лежали остатки машины, опрокинутой на бок, наполовину скрытой в пыли. Черви насыпали внутри круга рельс гору из пыли, пока она не стала выше насыпи. Потом, когда одна из машин, движущихся по рельсам, приблизилась, они обрушили на рельсы лавину песка, которая смела машину с путей. Даже сейчас еще вокруг машины суетилось множество червей. Они разбирали машину на составные части, действуя челюстями, поршнями, молотами, стальными отвертками и другими инструментами, рассмотреть которые издали было невозможно. Потом один из червей встал дыбом и уставился туда, откуда, грохоча, двигалась новая жертва, туда, где звенела машина с людьми, приближаясь к гибели. А потом словно кто-то дал команду из стартового пистолета – твари, как одна, стали зарываться в пыль.

– Что задумали эти чудовищные ублюдки? – требовательно спросил Тарнболл, но никто, казалось, не обратил на его вопрос никакого внимания. – Я имею в виду, что если выживание – главное, то эти твари хорошо преуспели в своем начинании.

Джилл задумался над вопросом, словно это было обвинение, брошенное в его адрес.

– Боже, я не знаю, – наконец-то проговорил он. – Но сейчас я бы на твоем месте подумал, как нам остаться в живых.

Гонг… банг! Гонг… банг! Гонг…

Машина дернулась в последний раз и остановилась. Глубоко в недрах механизма заработали какие-то приспособления. В железных кишках что-то загрохотало, заскрежетало, отчаянно требуя топлива, которое можно было бы преобразовать в энергию. Но механизмы ничего не получили. Тогда раздались истерические механические «крики» машины.

– Штуковина собирается взорваться! – воскликнул Джилл, неожиданно получивший ментальное послание. Ощущая полную беспомощность, экстрасенс прижался к металлическому корпусу, пытаясь изо всех сил вернуть себе контроль над телом. Сделав непроизвольное глотательное движение, он выдохнул: – Мы должны как можно скорее убраться отсюда!

– Убраться? Да вы сошли с ума! – Андерсон барахтался в желобе, заполненном маслом.

– Сюда! – позвал Тарнболл. Он легко прошел по бордюру вдоль правого борта машины и заглянул через край. Когда остальные присоединились к нему, Тарнболл громко крикнул. – Здесь никого нет! – И спрыгнул.

Пылевые черви, находившиеся на этой стороне, были заняты: они пытались поднять огромную волну пыли, чтобы повторить прием, который удался им в прошлый раз. Спрыгивая, Тарнболл попытался отскочить как можно дальше. Он приземлился позади дюны, гребень которой дрожал от усиленной подземной работы и поднял самую настоящую пыльную бурю.

– Эта штука навроде муки! – завопил он, распластавшись в ржавой пыли.

Остальные приготовились прыгнуть вслед за ним. Джилл увидел, как летят по воздуху его спутники. На мгновение сердце его замерло, но когда экстрасенс увидел, что Анжела нормально приземлилась, он расслабился.

– Стоящий прыжок, – неожиданно заговорил Баннермен. – Прыгнешь вперед, а гравитация сделает остальное.

Эта фраза нисколько не подходила слепцу, и чтобы еще больше приободрить несчастного, Джилл хлопнул того по плечу. Тем временем в недрах машины, двигавшейся по рельсам, продолжалась какая-то работа. Она то и дело конвульсивно вздрагивала. Прыгая, уже оттолкнувшись ногами от края машины, Джилл посмотрел вдаль через пустыню пыли и увидел третий муравейник, в этот миг отлично высвеченный лучами садящегося солнца. Увидел его на краткий миг, но не как силуэт. И в этот миг он понял, что это вовсе не муравейник.

Экстрасенс приземлился на пятую точку на склон пылевой дюны, и ноги его взлетели выше головы. Потом он съехал вниз, присоединившись к остальным. Чудо, но никто из людей не получил травм. И в тот миг, когда Тарнболл помог Джиллу подняться, на другой стороне дюны их бывший транспорт взорвался. В огненном облаке взметнулись к небу металлические обломки, воздух оказался пропитан копотью и брызгами вонючего масла. Взрывную волну задержала пылевая дюна. Она же поглотила большинство обломков.