Тигр, тигр, светло горящий ! - Михаил Савеличев

Анастасия нервно отхлебнула холодное кофе и продолжила:

- У меня много знакомых - добрых, хороших людей, которые любят своих детей, но я встречаю их в рядах демонстраций "неистовых" и не верю своим глазам! Зачем им война? Ведь на нее пойдут их дети и будут погибать в безжизненных пустынях Спутников неизвестно за что.

- Они будут умирать за интересы всей нации, - зло сказал Кирилл, - что бы нам было что есть, пить, что бы нам было тепло и светло.

- Значит я не нация, раз не хочу войны.

Джонс рассмеялся.

- Конечно, милая Настя, если вы позволите мне вас так назвать, конечно вы не нация, и я не нация, и даже уважаемый Кирилл к ней не относится. Я убежден, что каждый человек в отдельности добр, разумен, любит своих детей и родителей и не хочет причинять зло ближнему своему, - Кирилл криво улыбнулся, но снова цитировать "Дорогу дорог" не стал, - Но стоит всем им объединиться в государство, нацию, то происходит нечто странное. Нация не есть простая сумма составляющих ее людей - она живет отдельной от личности жизнью, живет своими интересами и желаниями, порой непонятными даже входящим в этот социум членам. Надо сказать - жуткое существо этот социум: однажды сорганизовавшись, он стремится как можно дальше распространить свое влияние, сталкиваясь при этом с конкурентами - другими нациями. Хотим ли мы это или нет - все мы живем, действуем в интересах своего государства и своей нации. Может по большому счету каждый из нас не хочет войны, не хочет умирать насильственной смертью, не хочет гибели других людей, но мы снова и снова выбираем себе тех правителей, обеспечивающих национальные интересы, проливая нашу кровь и выкорчевывая инакомыслящих.

- Да вы - анархист!, - поразился Кирилл, - Следуя вашим идеям - для благоденствия человека следует распустить государства и запретить все сборища больше двух человек.

- Я думал над этим вариантом, но, к сожалению, человек по своей природе социален, как и большинство млекопитающих, и он опять будет самоорганизовываться в банду, племя, государство. Найдите такой способ сделать человека независимым от других и что бы только от его желания зависело - быть ему совсем одному или жить с кем-то, делать ему то, что он хочет сам или добровольно присоединиться к общему делу, дайте ему возможность выбирать самому и при этом научите его не поддаваться на обман и манипулирование - и государство развалиться само по себе, без всяких войн и революций. Дайте человеку возможность бежать из под длани государства - как все разбегутся, спасаясь от коллективного сумасшествия. Процесс распада империй в прошлом веке, на мой взгляд, имел одной из причин именно это стремление: проэкстраполируйте стремление к суверенности до логического конца и получите отдельное государство для каждого человека. Кстати, именно из вышесказанного можно понять почему с ростом территории государства демократические режимы приживаются все с большим трудом и, зачастую, сменяются тоталитарным. Демократическое государство, с выборными органами, слабым карательным аппаратом не может на большой территории поддерживать монолитность социума исключительно убеждением и пропагандой. Проще говоря, у людей появляется возможность сбежать от своего правительства.

Слушая размышления Генри Джонса, Кирилл незаметно включил диктофон и, записывая монологи болтливого археолога, вошел в привычную роль журналиста, берущего интервью, то есть видя свою задачу не в том, что бы своими аргументами опрокинуть доводы собеседника, а в том, чтобы подобающими репликами и вопросами в нужных местах и в нужное время побудить человека поделиться своими сокровенными мыслями.

- И какие доказательства этому вы можете привести, доктор?

Джонс поморщился.

- Кирилл, прошу вас - не называйте меня доктором. Сейчас, когда сертификат доктора философии можно купить в любой подворотне, этот звание не тешит мое самолюбие. А если вести речь о доказательствах, то в этом отношении мне очень нравится позиция Отто Вейнингера, который в своих сочинениях писал, что доказательство этой мысли настолько тривиально, что я даже не буду делать этого. К тому же в истории, как и в любой науке, одними и теми же фактами можно доказать совершенно противоположные вещи. Но раз вы так этого хотите, извольте - Россия. Ваши предки случайно не оттуда?, поинтересовался археолог.

Кирилл помотал головой и Джонс продолжил:

- Россия в своем роде уникальная страна с богатым опытом тоталитарного управления. Абсолютная монархия там дожила до начала двадцатого века и, надо сказать, неплохо себя показала на мировой политической арене. В 1917 году была попытка установления более демократического правления, но это не удалось и к власти пришла коммунистическая диктатура. Политический вес России, несколько утерянный за время Первой Мировой войны и революций, снова возрос. Потом были более или менее короткие промежутки "оттепели", смягчения режима, но тем не менее общество вновь и вновь консолидировалось и добровольно, на выборах (д-р Джонс несколько своеобразно интерпретирует историю СССР и, особенно, "свободные выборы" тех времен. Но, надеюсь, никому не придет в голову идея изучать историю по фантастическим романам - Прим. автора), разрешенных либеральным правительством, снова и снова выбирало себе диктатора. Можно назвать это роком, злой участью, трагедией, национальной традицией.

Мне же видится причина в необъятности российской территории. Действительно, сравнивая Россию с ее более благополучными соседями, увидим те объективные отличия, выделяющие ее в ряду евро-азиатских государств: во-первых, колоссальная территория, во-вторых, сравнительно малое количество населения, в-третьих, потрясающая неразвитость коммуникаций: связи, железных и автомобильных дорог, воздушного сообщения. То есть налицо все причины, препятствующие существованию унитарного и даже федерального государства. При царях крепостные крестьяне бежали от своих хозяев в Сибирь, на Украину, где становились свободными людьми и никакие царские указы и войска до поры до времени не могли достать их. Естественно, никакое правительство это не потерпит и поэтому начинают набирать силу карательные организации, растет численность войск и хотя территория все так же велика и, даже, продолжает увеличиваться, а связи все так же ненадежны, царь крепко держит в своих руках страну. Нация процветает, растет население, строятся дороги, улучшаются и крепнут связи внутри страны и царизм дает трещину, так как его роль как кристаллизующего центра начинает падать.

Когда же абсолютизм сменяется выборным правлением, то оказывается, что в здешних условиях оно не может функционировать - страна просто-напросто расползается по швам и демократы ничего не могут с этим поделать, так как силовые методы не их, пока, стиль, а слова убеждений увязают где-нибудь в грязи отвратительных дорог. Но я уже говорил, что нация никогда не допустит добровольно своего распада и на смену Учредительного Собрания приходит диктатура пролетариата, которая большой кровью все-таки восстанавливает статус-кво страны и общества. Террор и войны снова уменьшают народонаселение ниже критического уровня, дорожная инфраструктура разрушена, человеческие семейные связи, как некоторая альтернатива связям экономическим и политическим, разорваны революцией, что позволяет диктатуре благополучно существовать, как единственной, безальтернативной возможности сохранить единство нации и проводить ее интересы. Что интересно заметить - диктатура не стремится превратить в страну в единое, связанное пространство. Она строит заводы, каналы, электростанции, но дорожной инфраструктуре уделяется все так же мало средств, несмотря на настоятельную нужду в этом экономики. Причина этого из вышесказанного вам уже ясна.