Евангелия и второе поколение христианства - Эрнест Ренан

Глава XX.

Секты Сирии - Елказай

В то время, как западные церкви, более или менее подчиняясь римскому духу, быстро подвигались к ортодоксальному католицизму и стремились создать себе центральное управление, уничтожая разнообразие сект, церкви эвионитов в Сирии все более и более раздроблялись и путались во всевозможного рода заблуждениях. Секта - не церковь; наоборот, во многих случаях секта подрывает церковь и разрушает ее. Настоящий Протей, иудео-христианизм, бросался из стороны в сторону. Несмотря на то, что сирийские общины пользовались привилегией присутствия в их среде членов семьи Иисуса и несмотря на то, что они имели более тесную связь с преданием, нежели церкви Азии, Греции и Рима, эти сирийские общины, предоставленные сами себе, несомненно, в течение двух-трех сот лет затерялись бы в грезах. С одной стороны, исключительное употребление сирийского языка лишало их плодотворного соприкосновения с произведениями греческого гения; с другой, полные опасности восточные влияния действовали на них и грозили им быстрым развращением. Отсутствие у них рассудочности придавало их на жертву соблазна, теософических безумий вавилонского, египетского и персидского происхождения, которые, приблизительно через сорок лет, создали в христианстве серьезную болезнь гностицизма, которую нельзя сравнить ни с чем иным, как с ужасным крупом, от которого ребенок избавляется только чудом.

Атмосфера, в которой жили эвионитские церкви Сирии за Иорданом, была чрезвычайно напряженная. Эти места изобиловали еврейскими сектами, следовавшими направлению, совершенно противоположному направлению правоверных ученых. С разрушения Иерусалима иудаизм, лишенный пророческого возбуждения, имел два полюса религиозной деятельности: казуистику, которую представлял собою Талмуд, и мистические грезы зарождавшейся Каббалы. Лидда и Явнея были центрами выработки Талмуда. Заиорданские страны служили колыбелью Каббалы. Ессеи не умерли; под именем esseens, ossenes, osseens они мало чем отличались от назарян или эвионитов и с еще большим пылом продолжали придерживаться своего особого аскетизма и воздержания, так как разрушение храма уничтожило ритуализм Торы. Галилеяне Иуды Голонита существовали, по-видимому, как отдельная церковь. Неизвестно, кто такие были масботане и, еще менее, кто такие были генисты, меристы и другие неизвестные еретики.

Самаряне, с своей стороны, также разделялись на массу сект, имевших более или менее связь с Симоном из Гиттона. Клеобий, Менандр, себутеяне, горофеяне уже гностики; каббалистический гностицизм переполняет их. Отсутствие какого бы то ни было авторитета допускает еще более важные смешения. Самарянские секты размножаются около церкви, проникают иногда в ее глубь или стараются проникнуть туда силою. К этому времени можно отнести книгу Grande Ехроsition, приписанную Симону Гиттонскому. Менандр Кафаретский наследовал все претензии Симона и воображал, как и его учитель, что обладает высшей добродетелью, скрытой от других людей. Между Богом и созданием он помещал бесконечный мир ангелов, над которыми имеет силу магия. Он претендовал, что знал все секреты этой магии. Он крестил от своего собственного имени. Крещение давало право на воскресение и бессмертие. Более всего последователей Менандр имел в Антиохии. Его последователи старались присвоить себе имя христиан, но христиане высокомерно их отвергали и называли их менандрианами. To же самое было и по отношению к другим симонианским сектам, называемым евхитами, обожателей эонов, против которых высказывались самые тяжелые обвинения.

Другой самарянин, Досифей или Досфай, разыгрывал роль некоторого рода Христа, сына Божия, и старался выдать себя за великого пророка, равного Моисею, который обещан во Второзаконии (XVIII, 15) и прибытие которого в это лихорадочное время постоянно ожидали. Ессеянство, со своим стремлением увеличивать число ангелов, было основой всех этих заблуждений; сам Мессия был такой же ангел, как и другие, и Иисус в церквях, подпавших под это влияние, потерял впоследствии свой прекрасный титул сына Бога и стал только великим ангелом, эоном первого ранга.

Существование тесной связи между христианами и еврейской массой, отсутствие руководящего начала у заиорданских церквей, приводило к тому, что всякая из этих сект имела свой отклик в церкви Иисуса. Мы не можем хорошенько понять, что хочет сказать Гегезипп, когда он отмечает конец полной девственности иерусалимской церкви около того времени, о котором мы говорим, и приписывает все последующее зло некоему Thebuthis, который, досадуя, что не был назначен епископом, внес в церковь заразу, заимствованную у семи еврейских сект. Правда только то, что в некоторых затерянных округах Востока происходили странные смешения. Иногда мания к несообразным смешениям не ограничивалась иудаизмом; религии верхней Азии также вносили элементы в котел, в котором самые противоречивые ингридиенты совместно переваривались. Крещение было первоначально обрядом религии местностей нижнего Евфрата; вместе с тем баптизм был характерной чертой еврейских сект, которые хотели освободиться от иерусалимского храма и его священников. Последователи Иоанна Крестителя еще существовали. Почти все ессеи и эвиониты придерживались омовения. После разрушения храма баптизм стал развиваться с новыми силами. Сектанты ежедневно, по всякому поводу, погружались в воду. Около 80 года мы уже слышали отклики этих сект. При Траяне успех крещения удваивается. Этим увеличивающимся успехом крещение обязано влиянию некоего Елказая, который, как можно предполагать, во многом подражал Иоанну Крестителю и Иисусу.

По-видимому, Елказай был ессеем из местности, расположенной за Иорданом. Возможно, что он жил в Вавилонии, откуда, по его рассказам, он и привез книгу своих откровений. Он поднял свое пророческое знамя около 3-го года царствования Траяна, проповедуя покаяние и новое крещение, более действительное, чем все предыдущие, способное смыть все самые ужасные грехи. В подтверждение своей миссии он показывал своеобразный Апокалипсис, написанный, вероятно, по-сирийски, и который он старался окружить таинственностью, уверяя, что этот Апокалипсис спустился с неба в Сера, столице сказочной земли Серес, за Парсией. В этом Апокалипсисе гигантский ангел в тридцать две мили высоты, представляющий сына Божия, является в роли вещателя; рядом с ним другой, таких же размеров, ангел-женщина, Святой Дух, виднелся, как статуя, в облаках между двумя горами. Елказай, сделавшийся хранителем этой книги, передал ее некоему Sobiai. Несколько отрывков из этой книги нам известны. В ней нет ничего сколько-нибудь возвышающегося над тоном заурядного мистификатора, желающего обогатиться посредством измышленных приемов искупления грехов и смешных лицемерных выдумок. Магические формулы, составленные из сирийских фраз, которые читались обратно, ребяческие предписания для счастливых и несчастных дней, безумная медицина заклинания бесов и ворожбы, рецепты против демонов и собак, астрологические предсказания, - вот евангелие Елказая. Как все авторы Апокалипсисов, он предвещал гибель римской империи, предсказывая ее конец в шестом году правления Траяна.

Был ли Елказай действительно христианином? По временам можно в этом сомневаться. Он часто говорил о Мессии, но двусмысленно относился к Иисусу. Можно предполагать, что идя по следам Симона Гиттонского, Елказай знал христианство и копировал его. Он, как впоследствии Магомет, признал Иисуса божественной личностью. Эвиониты были единственными христианами, с которыми он имел сношения, так как его христология вполне эвионитская. Он, подобно последним, сохранял Закон, обрезание, субботу, отвергал древних пророков, ненавидел Павла, воздерживался от мяса, во время молитвы обращался к Иерусалиму. Его последователи, по-видимому, приближались к буддизму, они признавали много Христов, переходящих одни в других посредством трансмиграции, или вернее одного Христа, воплощающегося и появляющегося миру через некоторые промежутки времени. Иисус был одним из этих появлении, а Адам был первым. Эти грезы напоминают воплощения Вишну и последовательные жизни Кришны.

В этом чувствуется грубый синкретизм сектанта, очень похожего на Магомета, путающего и смешивающего хладнокровно, по капризу, данные, которые он берет направо и налево. Весьма заметно влияние персидского натурализма и вавилонской Каббалы. Елказаиты обожали воду, как источник жизни, и ненавидели огонь. Их крещение (во имя великого всевышнего Бога и его сына, великого царя) смывало все грехи и исцеляло все болезни, когда к этому присоединяли призыв семи мистических свидетелей: неба, воды, святых духов, ангелов, молитвы, масса, соли и земли. От ессеев Елказай заимствовал воздержание и отвращение к кровавым жертвоприношениям. Привилегия предсказывать будущее и излечивать болезни посредством магических приемов также считалась принадлежностью ессеев. Но мораль Елказая весьма мало походила на мораль этих добрых монахов. Он порицал девственность и дозволял, во избежание преследований, представляться идолопоклонниками и даже на словах отрицать свою веру.