Умри в одиночку - Сергей Самаров

Капитан Матроскин, выслушав объёмное сообщение подполковника, сразу вызвал к себе Мишку Игумнова, чтобы расспросить обо всём, что связано с Алхазуром Чочиевым и ментовской собакой Сарматом. Мишка вспомнил, что из всех, кто там присутствовал, раздражение собаки вызвал он сам, рядовой Жабоедов и «краповый» капитан Лактионов. Втроём они переворачивали тело и могли испачкать руки препаратом. Но доза, возможно, была не слишком велика, чтобы собака среагировала адекватно. Была реакция, но не такая яростная, как, скажем, со штанами или с бронежилетом. Матроскин тут же доложил Стропилину ситуацию.

– Значит, Серёжа, будь готов встретиться с собаками… Берсанака пойдёт туда, где много собак… Одной собаки мало, чтобы совершить какую-то акцию, если только эта акция не направлена на какого-то конкретного человека…

– Я тоже так думаю, товарищ подполковник… Хочу узнать, нет ли здесь где-то поблизости питомника. Может быть, бойцовских собак готовят…

– Добро… Я попробую навести справки со своей стороны…

– А я мента загружу… Сам не знает – пусть весь район обзванивает…

– Действуй…

– Бойцовские собаки? – заинтересовался младший лейтенант Дударков. – Вообще-то собачьи бои официально запрещены законом. Потому они сейчас называются не боями, а испытаниями… И у нас случается, и в Ингушетии, а чаще всего в Дагестане… Обычно по праздникам такие испытания устраивают. Национальная традиция, и потому мы на это сквозь пальцы смотрим. Вроде бы и запрещено, но вроде бы и можно…

– Меня, Идрис, ни праздники, ни испытания не волнуют. Меня волнует вопрос, где таких собак готовят… Есть какие-то питомники?

– Это там, в России, питомники… – даже младший лейтенант милиции говорил о России так, словно она была далеко, а кавказские республики жили отдельно от неё. – На Кавказе собаки сами по себе живут. Здесь почти каждая собака – боец… Сейчас стало много кавказских волкодавов. Знаешь, да? Специально для боёв вывели. Ощенится сука, берут щенков. А так, чтобы целый питомник?.. Не знаю… В Грозном есть питомник МВД. Но там овчарки… Они для боёв мощами не вышли… Не тянут…

– Нет, овчарки меня мало интересуют, – сказал Матроскин. – Мне ваших, кавказцев подавай… Садись за телефон, звони в райотдел, запрашивай информацию по всем местам, где может быть много собак… Хороших, крепких, злых… Чтобы могли человека в клочья порвать… Это срочно и чрезвычайно важно. Так и скажи своему начальству. Иначе мы скоро хлебнём неприятностей…

– Понял. Я постараюсь… – согласился Дударков.

Разговаривая с младшим лейтенантом, капитан Матроскин смотрел в бинокль. Бекмурза Бисолатов уже совсем отрезвел и даже не оказался запертым в чулане, как предполагал недавно мент. Но младший сержант Игумнов точно определил, что запирать Бекмурзу было не за что, в чём его крупнокалиберная жена вполне имела возможность убедиться. И Бекмурза занялся домашними делами. Он съездил на тракторе к магазину, где поговорил с женой, потом вызывал по телефону двух рабочих, которые быстро загрузили ему в кузов кирпичи. Дело обычное и, наверное, не выходящее из ряда бытовых и каждодневных, но чем-то оно Матроскина заинтересовало. Может быть, просто смотреть больше было не на что, а сейчас перед глазами хоть какое-то действо происходило, и он смотрел вместе с теми, кто рядом с ним находился. Тем более что действо это разворачивалось рядом с подозрительным двором. Подозрительным был, естественно, двор самого Бисолатова. Но Бекмурза не туда повёз кирпичи, а во двор соседа, того самого старика, с которым не сумел договориться младший лейтенант Дударков. Там рабочие, просто чудом не выпавшие из тележки во время переезда, и выгрузили их. Наверное, что-то и высказали Бекмурзе относительно скорости, с которой тот ездил. Хотя к его способностям тракторного гонщика в селе все должны были бы давно, наверное, привыкнуть. Кирпичи и мешки с цементом выгрузили и начали разбирать часть старой стены между дворами, чтобы довести до окончания кладку новой стены, кирпичной. Работа не слишком сложная, но и Бисолатов, и старик, которого Дударков назвал Саламбеком, внимательно наблюдали. Должно быть, рабочие не внушали хозяевам доверия. Один из них прихрамывал, и невольно вспомнился Док, который тоже хромал. Однако Док мог выйти только из дома Бекмурзы, а эти пришли со стороны и в дом даже не заходили. Работа продолжалась. Но любой работе приходит время завершаться. Завершилась и эта. Камни из старой стены были благополучно заброшены в тележку. Бекмурзе осталось только вывезти их, и можно было начинать возведение стены новой. Но рабочие уже, кажется, устали. Старик повёл их в свой дом. Наверное, на обед. Бекмурза следом увязался.

Пока во дворе Саламбека никого не было, капитан Матроскин рассматривал двух собак Бекмурзы, сидящих без цепи в другом конце двора. Это были простые уличные дворяне средней комплекции, спокойные и не злобные. В присутствии хозяина они на рабочих даже не гавкнули. Может быть, где-то среди предков этих псов пробегали или немецкие, или кавказские овчарки. По крайней мере, было что-то в очертаниях экстерьера этих собак серьёзное, но чистая дворянская кровь всё же оказалась сильнее, и комплекцией и характером в признанные бойцы они явно не вышли. Матроскин представил вдруг, что на него нападут такие собаки… Да он им просто хребет кулаком переломит, и всё… Хотя укус тоже может быть неприятным…

Обед затянулся по крайней мере на полчаса. Первым из дома вышел Бекмурза, вынес что-то, похожее издали на рюкзаки, завёрнутые в старое одеяло лопаты и ещё какой-то инструмент, забросил всё это в кузов. Значит, рабочим ещё что-то предстоит сделать. Но их неуверенная походка позволяла сомневаться в работоспособности этой пары. Старик явно налил им лишку…

Хромой рабочий уселся в кабину к Бекмурзе, второй в тележку забрался, но перед этим поговорил со стариком, и тот вынес ещё одну бутылку водки. Наверное, калымщики похожи друг на друга что в кавказских сёлах, что в средней полосе России, решил Матроскин.

Трактор рванул с места, чуть не своротив распахнутые ворота, и понёсся по улице на предельной скорости.

– Что-то здесь не так, командир… – задумчиво сказал в микрофон «подснежника» старший прапорщик Соловейко.

– Что – не так? – строго переспросил капитан.

– Не пойму… Чувствую, что-то не так, а не пойму…

– Соображай… Быстрее, а то сейчас уедут…

– А! Понял! – старший прапорщик прильнул к прицелу. – Хромой хромает не на ту ногу… Рабочий на другую хромал. Этот хромой – Док…

– Трактор останови! – потребовал капитан. – Сможешь?

– С этой винтовкой я БТР остановлю… – Соловейко замолчал, несколько секунд прицеливался, потом прозвучал негромкий звук выстрела. Трактор проехал по инерции с пару десятков метров и встал…

– В кузове – Берсанака… Вали его… – прозвучала команда. – Вали быстрее…

Но человек в тракторной тележке среагировал раньше, чем прицел нашёл его. Он прыгнул через борт, зажав в одной руке свёрток с инструментом, в другой лямки сразу двух рюкзаков. Для того чтобы скрыться сначала за тележкой, потом за трактором, хватило пары секунд. Второй человек выпрыгнул из кабины и тоже быстро перебежал за трактор. За ним и Бекмурза устремился. В двигатель вторая пуля ударила. Теперь трактор перестал быть транспортным средством. Пуля калибра 12,7 миллиметра пробивает лобовую броню бронетранспортёра, а уж чугунный тракторный блок в состоянии просто расколоть.

– Внимание! Всем! Беглый огонь на поражение… – дал Матроскин команду, понимая, что для автомата дистанция уже запредельная. Только шальная пуля может остановить беглецов. Но на шальную пулю тоже иногда приходится надеяться.

Что там происходило за трактором, капитану видно не было. Но из-за трактора выбежал сначала более высокий Берсанака и попытался, петляя, добежать до угла.

– Тенор, мочи его… – с отчаянием крикнул Матроскин.

Но снайпер только стволом водил, будучи не в силах поймать в «оптику» бегущего непредсказуемыми зигзагами человека. Берсанака знал, что делал. А следом за ним, уже почти не хромая, побежал к углу чуть опоздавший Док.

– Второго побереги. Раненого, его Берсанака пристрелит… – скороговоркой сказал Матроскин. Но старший прапорщик второго и поймать в прицел не пытался.

Автоматные очереди оказались вообще бесполезными. Бекмурза из-за трактора не показался. Похоже, он бежать и не собирался.

– Вперёд! За ними… Все, кроме Черемши, снимаемся… – скомандовал капитан, уже начав спуск первым. – Черемша… Твоя группа делится на две части, первая захватывает Сосланбека Бисолатова, вторая отправляется за Бекмурзой. Держать братьев по отдельности, не давать общаться… Из дома лучше увести… Сюда, на холм… А то крупнокалиберная Аминат пожалует, не отобьётесь… Если на холм полезет, уходите дальше…

Бесполезность погони по селу капитан Матроскин понимал. Трактор ехал, как и положено трактору, не со скоростью автомобиля, тем не менее быстрее, чем человек бежит. И Берсанака с Доком получили значительную фору. Но Матроскин рассчитывал на умение своих людей искать и читать следы и ещё на тепловизор снайперской винтовки старшего прапорщика Соловейко. Лес и заросли кустов в этом случае не смогут скрыть беглецов. Главное – угадать направление, которое они выберут. А при численном превосходстве можно проконтролировать даже несколько наиболее вероятных направлений. Конечно, можно было бы задействовать даже одну из машин «краповых», что стояли в селе. «Краповые» не отказали бы. Но Берсанака тоже не глуп и понимает эту возможность спецназа. И потому не побежит по дороге. Он не побежит по дороге ещё и по той причине, что там будет открыт каждому взгляду со стороны и с господствующей высоты. Стоит снайперу подняться на первую же из высот за селом, как дорога будет у него на прицеле, и тогда уже Берсанаке с Доком не уйти. И он по дороге не направится…