От заката до рассвета (СИ) - Артемов Александр Александрович

— У? — поприветствовала она подруг, слегка улыбнувшись.

— Ванда, где он? — повернулась Хлоя. — Малунья, что она говорит?

Не оборонив ни звука, вторая женщина бросилась к уху Хлои и несколько торопливых ударов сердца шевелила губами, нежно поглаживая ее по плечу, а потом мило сложила губки бантиком и кивнула себе за спину.

— Ах, в бане он, — вздохнула слепая. — Ну, так чего же ты ждешь, Малунья-Ведунья? Отправляйся туда и делай со своим любовничком, что хочешь! Можешь захватить ружье и пристрелить его там, я разрешаю.

— Он не мой любовничек! — зарделась ведьмочка. — Я даже не знаю, как его зовут…

— Дожили, — закрыла лицо руками Хлоя и притворно всплакнула. — Притащила мужика к нам в дом, а сама не знает, как его зовут…

— Что лучше было бы, если бы его раскатали колесами?!

— Еще бы! Но ты вместо этого породила чудовище, который с удовольствием полакомится твоими косточками, глупенькая Малунья-Шалунья! А потом примется за нас. Об этом ты, конечно, не подумала?! Откуда ты вообще взяла это заклинание? Неужто…

— Ой…

— Ты нас обокрала?!

Хлоя точно бы набросилась на Малунью и выдрала той все волосы, если бы Ванда не держала ее за плечи. Она снова шепнула что-то на ухо подруге и очаровательно улыбнулась.

— Пусть дрыхнет, чтоб его! — прорычала Хлоя. — Я и так потратила на эту тварь целую бутыль Дигрит, у него оно скоро из ушей польется. Надеюсь и шкура слезет. Пусть помучается там до утра, а там видно будет. А ты, Малунья-Ревунья, готовь метлу и тряпки — не выйдешь из бани, пока не отдраишь там все до блеска!

— Вы дадите мне метлу?..

— Ох, Сеншес, конечно же, НЕТ! Будешь языком вылизывать каждую досочку, каждый уголок… И молись, чтобы он пережил эту ночь, а то его придется ножом от пола отскабливать. Ванда, ну чего тебе?!

Ванда дергала Хлою за рукав, порываясь вывести колдунью из избы. На ее лице читалась крайнее нетерпение.

— Ну куда, куда ты меня тащишь, убогая? — причитала Хлоя, пока ее активно теснили к выходу, подталкивая тяжелой грудью. — Чего я эту оборванную псину не видела?.. Там небось уже все полы в шерсти.

Ванда не без труда, но все-таки вытащила подругу из избы и уже хотела потянуться к заплаканной Малунье, но та сама поднялась и торопливо засеменила следом. Все трое скрылись за дверью. Снова в избе воцарилась пустота и непроглядная темень, и лишь настороженные кошачьи зенки блестели из угла.

Глава 24

Игриш вынырнул из душных простыней и облегченно выдохнул. Беспокойные голоса троицы еще раздавались снаружи, но вскоре и их проглотила ночь. Какое-то время мальчик еще слушал тишину, пока не откинул голову обратно на подушки, пытаясь сообразить где он, как его сюда занесло и кто эти женщины, которые отчитывали Малунью. Последним, что осталось в его памяти, была Маришка с невинной улыбкой на устах толкающая его со спины Красотки в головокружительную пропасть. Пока он летел, его несколько раз перевернуло в воздухе, и Игриш вовсе перестал что-либо понимать. Сознание как отрезало.

И вот он здесь. Целый и…

Зажмурившись от внезапной догадки, он медленно сунул руку под одеяла и пощупал обе свои ноги. На месте.

Тогда, может быть, он разбился, и это посмертие?.. Три ведьмы, как три стражницы загробного мира. Возможно, когда он немного отдохнет, ему придется отвечать на всякие каверзные вопросы о прожитой жизни. Тогда, решил Игриш, он будет рассказывать о себе только плохое и самое гадкое, дабы получить право переродиться злющей собакой. В таком виде он доберется до замка Крустника, станет одной из его борзых и во время охоты вцепиться князю в яйца. Да, таков вкус мести.

Или попросить стать кем-нибудь еще более гадким и злобным, вроде Красотки?

Кстати, куда она подевалась? Скорее всего, кобыла так и осталась летать с ведьмами. Игришу было почти жаль их. С Красоткой они намучаются.

Хотя Игриш и так провел в беспробудном сне больше чем нужно, глаза упрямо слипались. Хотелось забраться в одеяло с головой и оставить эти вопросы на потом. Он еще успеет расспросить колдуний обо всем — если, конечно, им не взбредет в голову сунуть мальчишку в кипящий котел и не сварить живьем в печи, которая примерно вдвое больше, чем требуется такой небольшой избушке, затерянной в чаще.

Из размышлений его вырвал какой-то шорох на печи:

— Эй, — спросила брюхатая печка мальчишечьим голоском, смутно знакомым. — Ты спишь там?

Игриш еще чуть приморгался к темноте и подумал, что видит странный сон. Белое лицо, которое глядело на него чуть ли не из-под самого потолка, ему кого-то напоминало. Нет, явно не скоморошью морду.

— Милош? — проговорил мальчик, узнав знакомого мальчонку, которого он последний раз видел меж зубов гигантской кошки.

— Да, — кивнул тот. — Ты откуда меня знаешь?

— Мы сидели вместе в конюшне, забыл что ли?

— А… — задумался он, все отчетливее угадываясь в темноте. Бесенок подобрался поближе к краю и свесился вниз, вглядываясь в лицо Игриша. — Это же ты, Груш?..

— Гриш, — кивнул мальчик, но не успел он обрадоваться, как хлопнула дверь, и мальчики снова притворились спящими.

— Где это?.. Где? — метнулась быстрая фигурка Малуньи под лавку, пытаясь найти нечто среди горшков и баночек. Коту вся эта суета очень не понравилось — с шипением он вскочил на сундук, где недавно сидела сама Малунья, но вскоре ведьмочка прогнала бедное животное и оттуда. Откинула тяжелую крышку и едва не пропала там с головой.

На пороге застыла Хлоя, кусала губы и напряженно ждала.

— Нашла? — срывающимся голосом проговорила слепая, оглядываясь на двор, но Малунья только отмахнулась. — На нем там живого места нет. Сращивать придется пару часов, кабы не больше… Если он провалится в сон, то рискует остаться волком навсегда. Дура, что же ты не сказала …

— А мне откуда было знать, что это знакомец ваш?! Гавкали-гавкали на меня, и вот вам! А дура-то все равно я.

— Молчала бы уже. Ищи настойку Керр, быстрее!

Следом, громко звеня колокольчиками, в комнату влетела Ванда и сунулась помогать Малунье. Наконец она вскочила и, прижимая к груди какую-то запыленную бутылку, побежала во двор. С ее уст все не слезала широкая озорная улыбочка. В следующее мгновение вся троица ведьм покинула комнату, и не успели они плотно закрыть за собой дверь, как с печи снова показалась голова Милоша:

— Гриш?! Это ты, Гриш?

— Да я это, я!

— Надо бежать, Гриш! — горячо зашептали бескровные, искусанные губы. — Эти женщины ведьмы! Они сумасшедшие!

— А?..

— Что, а?! Съедят они нас, как пить дать, съедят! Я слышал, что глубоко в Рыжем лесу живут безумные старухи, которые уводят детей в чащу. Их сажают на цепь в подвале, откармливают, потом сдирают кожу и варят из их косточек себе щи. Как ты думаешь, зачем мы еще им сдались? Это наш шанс. Бежим, пока им не до нас!

Мальчик попытался слезть с печки, но тут снова с грохотом открылась дверь, и он юркнул обратно. Еще долго они с Игришем лежали, затаив дыхание, и слушали, как ведьмочки бегают туда-сюда. Дверь билась о стену наверное десяток раз, и неизменно одна из ведуний, охая и ругаясь самыми последними словами, шелестела платьем, гремела бутылками, хрустела старыми страницами, но в конце концов неизменно скрывалась за дверью сжимая в дрожащих руках то стальные спицы, то острый нож, то вообще пучок душистых трав. Но не успевала одна колдунья покинуть сруб, как на ее месте появлялась другая, переворачивая то, что до нее перевернула ее товарка. Игриш долго слушал их причитания, торопливые шаги и звон колокольчиков, но вскоре сонливость взяла свое и мальчика сморило.

Тут дверь влетела в стенку как-то особенно сильно, вырвав Игриша из полудремы. В избе стояли Хлоя с Вандой и внимательно осматривали разворошенную комнату, которая выглядела так, словно к ним залетел вихрь и перевернул все вверх дном.

— Где же она? — строго спросила Хлоя у своей товарки. — Видишь ее где?! Эта дура перепутала настойку Керр с эликсиром Енохий! И что теперь делать с ним? А ты куда смотрела?!