Ценный груз - Крис Велрайт

Мингли недобро сощурил глаза и положил ладонь на рукоять меча.

— Твой мечник довольно нервный для человека, которому необходимо сохранять хладнокровие, — отшутился Гувэй, видя недружелюбный взгляд Мингли и его напряженную позу.

Их взгляды встретились, и мечнику даже не потребовалось использовать свои таланты, чтобы ощутить ледяной холод, прячущийся в глубине карих глаз Гувэя. Демон знал таких, как этот человек. Притворство, ложь, приправленная сладостью речей, наигранная глупость и беззащитность. Все это не ново для мира тех существ, среди которых вырос Мингли.

— Я просто глуп, — излишне резко ответил демон, — и не совсем понимаю, стоит ли мне во благо сохранности чести и жизни моего господина, отрезать вам сейчас руки?

Напряжение зазвенело натянутой струной, и Дэмин непонимающее посмотрел на своего мечника. Он молча вопрошал того, в своем ли он уме и что на него нашло. Спасением от нарастающего неудобства стал смех Гувэя. Он хлопнул ладонями по своим коленям и откинулся на спинку сиденья.

— Я слышал, что твой мечник обладает дерзким и суровым нравом, — сын градоначальника начал сглаживать углы, — и так как мы друзья, то прощаю ему подобную непочтительность. Давай лучше вернемся к нашему разговору. — Он говорил исключительно с Дэмином, игнорируя присутствие Мингли, словно тот был лишь частью внутреннего декора повозки. — Мой отец очень вспыльчивый человек и бывает довольно грубым. Думаю, что если я лично обращусь к нему, то недоразумение уладится быстрее.

— Нет, — тихо повторил свой отказ Дэмин и покачал головой, — как старший сын Каведы, я обязан сам разбираться в делах семьи. Я благодарен тебе за стремление помочь, но если я запрусь в своем поместье, как мышь, и буду лишь смиренно ожидать, пока другие люди решают за меня проблемы моей семьи, то достоин ли я быть преемником своего отца? — Он постучал по деревянной стене повозки и обратился к извозчику: — в Ведомство Безопасности.

Разговор утих, и Дэмин погрузился в собственные переживания. Вся эта ситуация казалась ему абсурдной. Его отец никак не мог быть причастен к какому-то ни было преступлению. Другие люди могли бы усомниться в его добродетели, списав на то, что каждый человек однажды сталкивается с трудным выбором и не все пути ведут к праведности. Достаточно вспомнить капитана. А ведь у чиновников соблазнов горазды больше. Пусть моряк не смог найти иного выхода и предал свои же ценности, но его отец не такой человек.

Дэмин бросил короткий взгляд на Мингли. Он ощутил, что в нем зародилось недовольство, адресованное мечнику. Если бы не этот демон, ему бы не пришлось сомневаться в собственном отце. Если бы не все его провокационные вопросы, если бы не соглашение о совместном проведении расследований, если бы не те зерна, что Мингли сеял в душе Дэмина, порождая нерешительность, странные раздумья и колебания. Если бы это существо не подтачивало его идеалы и твердую веру в единую систему справедливости, то не пришлось бы сейчас чувствовать подозрение к родному отцу и брату. Действительно ли они непричастны? Дэмину казалось, что только одним этим размышлением он предает собственную семью.

Мысль о Джане заставила волноваться еще больше. Он надеялся, что вспыльчивость брата не приведет к ухудшению ситуации. Ведь тот может сказать лишнего или оскорбить градоначальника. А что еще хуже, если разговор коснется безопасности правителя, — ведь все, что делает Ведомство, направлено прежде всего на его защиту, — Джан может вменить своему владыке трусость. Его брат неоднократно говорил о подобном. Он считал, что не будь правитель столь излишне осторожен в отношении Тивии, то не пришлось бы военным такое долгое время умирать от скуки на границе и терпеть наглые выходки тивийцев на собственной территории.

Дэмину захотелось обхватить голову руками и завыть. Слишком уж явственно он видел картину, описывающую, как Джан сквернословит и попирает все существующие ведомства, их начальников и самого Правителя Синторы.

Мысли становились лишь мрачнее, а чувство безнадежности — сильнее.

Из пучины мучительных переживаний его вывел болезненный удар по колену. Мингли сделал вид, что его нога случайно дернулась из-за неровности дороги, и столкновение было непреднамеренным. Понять, так ли это было на самом деле, или демон тем самым пытался выдернуть своего господина из излишних переживаний, не представлялось возможным. Слишком уж непроницаемым было выражение его лица.

Дэмин отодвинул в сторону дощатую створку окна и окинул взглядом улицу. Они уже почти добрались до серых каменных стен Ведомства Безопасности. Один лишь вид этого строения наводил на многих горожан ужас. Самое темное пятно среди архитектурного разнообразия города. Огромные каменные блоки складывались в не приступную гряду, окружавшую сердцевину, состоящую из не менее мрачных построек.

Центральный вход украшали массивные ворота с единственной красивой деталью комплекса — дверью для тех, кто входил в Ведомство по собственной воле. Она была украшена резным козырьком и имела закругляющуюся к концу ручку. На этом излишества и роскошь данного заведения заканчивались.

Ведомство принимало посетителей круглосуточно. Прошения и заявление о преступлениях оформлялись через центральный вход. Ночью тут часто рыдали женщины, подвергавшиеся преступным действиям, или кричали мужчины, возмущенные тем, что никто не намерен сразу же кидаться сломя голову и ловить преступника, на которого они указывали. Днем же часто толпились люди, желающие возмездия своим обидчикам или не согласные с решением суда по поводу заключенных здесь друзей, возлюбленных или родственников.

Для тех же, кто преступил черту закона, предназначались отдельные двери. Их называли Дверьми Позора или Последним Чертогом. Через них проводили тех, кто уже получил решение суда о наказании, казни или заключении. Сюда же приводили сразу тех, чья вина была столь очевидна, что не требовала разбирательств. Люди, перешагнувшие этот порог, осознавали, что их уже не спасут даже боги.

«Прошел ли мой отец сквозь центральные ворота? — вдруг задумался Дэмин, — или его, как подлого и ничтожного преступника, провели сквозь Двери Позора? Если это так, то как же ему было тяжело принять такое бесчестие?»

Он хотел было поинтересоваться об этом у Гувэя, но передумал, понимая, что тот сам вряд ли знает всех подробностей.

Повозка остановилась, дожидаясь, когда перед ней раскроют ворота Ведомства.

Колеса зашелестели по серой и невзрачной гальке, которой был устлан внутренний двор. Их тут же остановили вооруженные стражи, велев немедленно выйти и представиться.

Синторцы никогда не могли похвастаться славой веселого и улыбающегося народа. Жители других провинцией часто сравнивали их лица с молчаливыми каменными истуканами. В отличие от Тивии, люди здесь предпочитали не сотрясать лишний раз воздух словами или смехом. Но по сравнению с