Волчицы - Вольф Белов

Маша неподвижно лежала на койке, прислушиваясь к себе. Она не была человеком. Она не была волчицей. Особи, в которой соединились две сущности, не было названия.

Боль, опустошение, тревога — все ушло. Сила жизни, подаренная предками, победила. После стольких дней полубредового состояния сознание наконец прояснилось, ум приобрел особую остроту, а тело наполнила грозная мощь.

Легкое усилие и ремни, сдерживавшие ее, лопнули. Но только она освободилась, как рядом раздался вопль ужаса. Проснулась соседка по палате, молодая наркоманка Аня. Вряд ли она поняла, кого увидела, скорее, приняла зверя за собственную галлюцинацию, тем не менее, не смогла сдержать крик. В тусклом свете дежурных фонарей оборотень выглядел посланцем из преисподней.

Крик наркоманки разбудил остальных. Палата огласилась воплями, прикованные к своим койкам пациентки забесновались, увидев жуткое волосатое существо.

Дверь распахнулась, на пороге возник санитар. Волчица метнулась к двери стремительно и бесшумно, словно бесплотный дух. Двухметровый верзила весом больше ста килограмм был сбит с ног одним лишь прикосновением. Он не успел даже вскрикнуть. Уперевшись одной лапой ему в грудь, волчица нависла над человеком и другой лапой накрыла ему рот. Острые когти зверя впились в кожу. Гипнотический взгляд оборотня красноречивее любых звуков убедил санитара отказаться от всяких попыток сопротивляться или позвать на помощь. Впрочем верзила и так уже оказался не в состоянии пошевелиться, столь велик был охвативший его ужас. Он просто впал в оцепенение.

Все продолжалось считанные секунды. Оставив поверженного санитара, волчица бесшумно выскользнула за дверь. В коридоре она натолкнулась еще на одного санитара, такого же крупного как и первый. Но и этот был молниеносно сбит с ног и введен в ступор гипнотическим взглядом хищницы.

Волчица промчалась по коридору и спустилась на первый этаж, больше не встречая никаких помех на пути. Она стремилась поскорее вырваться из угрюмых больничных стен на свободу, но тем не менее задержалась в тесном пустом холле. На стене висело большое зеркало и в этом зеркале волчица увидела себя.

С точки зрения своей человеческой сущности она признала свой облик жутковатым. Но так же в нем виделись своя особая красота и грация, присущие всему живому. Так завораживающе красив и одновременно страшен любой крупный хищник, олицетворяющий собой грозную силу матери-природы. Облик же волчицы никак не мог вызвать отвращение, хоть и был довольно необычен. Он просто будил страх, первобытный ужас перед неведомым порождением лесных дебрей, грозным свирепым хищником.

Волчица поднялась. Стоять на задних лапах оказалось так же удобно как и на четырех. Да и лапы ли это были? Ее конечности не так уж сильно отличались от рук и ног человека. Она уже не была диким лесным зверем. Две примитивные натуры, человеческая и волчья, слились воедино, образовав совершенное существо, подобное далеким предкам.

Услышав шум в глубине здания, волчица оторвалась, наконец, от зеркала и поспешила к выходу. Наслаждаясь своей безграничной силой, она с ходу вынесла тяжелую дверь и вырвалась на свободу.

Ночь встретила ее тишиной. Эта часть города, расположенная в стороне от оживленных магистралей, круглосуточных супермаркетов и ночных увеселительных заведений, уже давно погрузилась в сон.

Легко перемахнув через двухметровый глухой забор, волчица прыжками помчалась по пустынным улицам. После больничной затхлости она с наслаждением втягивала ноздрями влажный воздух. Ощущение свободы скрадывалось в каменных тисках города, но все же она чувствовала себя свободной… До окраины было всего ничего, а уж там ее, как старый добрый друг, ждал лес. Она слышала его запахи, доносимые ветром. И все же волчица бежала совсем в другую сторону.

Она сама еще до конца не осознала, куда торопится. Ее вел инстинкт. Так велело сердце, а не разум.

Волчица неплохо ориентировалась среди городских улиц, даже узнавала многие места. Человеческое сознание, хоть еще и не в полной мере, соединилось в новом существе с сознанием зверя и она достаточно отчетливо помнила себя в другой жизни. Сейчас иная реальность казалась далеким сном, но все же волчица знала — это тоже ее жизнь.

Зов сердца привел ее на кладбище. Даже ей самой собственное блуждание среди могил казалось бесцельным, волчица до сих пор не осознавала, какая же сила влекла ее сюда так непреодолимо.

Но сердце не ошибалось. Оно остановило волчицу у одной из могил. Глаза зверя лучше человеческих различали предметы в темноте, света звезд и луны вполне хватило, чтобы волчица смогла рассмотреть портрет на металлическом надгробии.

Она знала этого милого веселого человечка. Знала в прежней жизни. Вдруг отчетливо вспомнился задорный смех юной девушки, совсем еще девчонки. Вспомнились ее озорные глаза. Вспомнилось и то, что с ней случилось потом.

Нет, волчица не могла покинуть город, не побывав здесь. Почему-то в той, другой жизни она очень привязалась к этой девочке. Горько и обидно сознавать, что ее больше нет на свете. Волчица знала, что уже сполна рассчиталась с убийцами. Ей плохо запомнилась та кровавая ночь и жестокая расправа в гараже, но она точно знала, что убила тех негодяев. И все же в душе вспыхнула жажда мщения. Но кому мстить? Быть может, тем, кто преследует ее саму? Есть же и у нее враги. Может быть, их кровь заглушит тоску в ее сердце?

Но разум говорил — нет! Ей нельзя ввязываться в борьбу с людьми. Ей вообще нет места среди них. У нее своя особая миссия, возложенная на нее памятью предков. Волчица должна оставить мир людей и вернуться к своему народу.

Усилием воли волчица подавила готовый вырваться из глотки тоскливый вой и лишь печально вздохнула, прощаясь с единственным другом из прежней жизни. Не оглядываясь, волчица покинула кладбище.

Небо на востоке быстро светлело. Петляя по улочкам, волчица вдруг с ужасом поняла, что приближающийся рассвет раскалывает ее сознание надвое. И не только сознание. Слишком рано она уверовала в свою силу. Она еще не была готова вступить в новую жизнь, прежняя не отпускала ее.

Силы окончательно покинули волчицу в одном из дворов. Втащив свое ослабевшее тело в поросший кустами закуток позади металлических гаражей, она опустилась на землю. Физическое состояние было сродни предсмертной агонии, но волчица знала — это лишь временное неудобство, она еще не вошла в полную силу и дикая боль во всем теле вызвана переходным состоянием.

Вскоре действительно все закончилось. Могучий зверь вновь стал человеком.

Маша посмотрела на свою руку, потом оглядела себя всю. От другого обличия не осталось и следа, девушка была точно такой, какой помнила себя всю сознательную жизнь. Недуги, терзавшие ее последние дни, оставили девушку окончательно. Тело наполняла бодрость и свежесть, а разум сохранил ясность, обретенную в зверином облике. Маша отлично помнила все, что произошло этой ночью. Никогда еще девушка не чувствовала себя лучше. Сила жизни переполняла ее. Вот только мать-природа сыграла с нею злую шутку. Волчица проявила неосторожность, оставшись в городе. Неожиданное преображение застигло ее врасплох и теперь Маша оказалась в щекотливой ситуации. Более нелепое положение трудно было себе представить. Город начинал просыпаться, а девушка оказалась чуть ли не в самом его центре в первозданной наготе, как младенец. С наступлением темноты к ней снова вернется истинный облик, это Маша знала наверняка. Но что делать до той поры?

Бросив взгляд по сторонам, девушка заметила рядом рваный мешок, видимо, выброшенный по ветхости одним из владельцев гаражей. Не задумываясь, Маша напялила его на себя, просунув руки и голову в дыры. Она стала похожей на огородное пугало, но все же это было лучше, чем ничего.

Осторожно высунув голову из-за угла гаража, Маша осмотрелась. Этот двор был ей хорошо знаком. Очень хорошо.

В подтверждение догадки металлическая дверь ближайшего дома с лязгом распахнулась и из подъезда выскочил огромный черный дог. Он столь быстро тащил на поводке своего щуплого хозяина, что тот даже не успел захлопнуть за собой дверь.

Когда Цезарь и его незадачливый воспитатель завернули за угол дома, Маша выбралась из своего укрытия и поспешила к открытой двери. Идея, осенившая ее, самой девушке казалась не очень удачной, но другого выхода она сейчас для себя просто не представляла.

Поднявшись на седьмой этаж, Маша позвонила в знакомую дверь. Ждать пришлось на удивление недолго, что было довольно странно для такого раннего часа. Дверь открылась и перед Машей предстала пожилая женщина гвардейского роста, ее бывшая квартирная хозяйка Августа Вениаминовна Шлимман.

Казалось, она нисколько не удивилась, увидев изгнанную две недели назад постоялицу. Можно было подумать, что к старухе каждое утро приходят молоденькие девушки в наряде пугала. Во всяком случае на лице Шлимман не отразилось никаких эмоций, она смотрела на девушку своим обычным строгим учительским взглядом.