Занимательная география - Элеонора Алова

Производство подобных вещей, как рассказывал бородатый гном-экскурсовод в клетчатой рубашке толпе зевак, научились года три назад. И после такого прорыва в области промышленной магии в городе стало появляться все больше медных скульптур, рядом с которыми туристы очень любили фотографироваться. Хорошо, что Алина не слышала об этом, а то бы совсем расплакалась от вида обиженного жизнью бомжика у порога 'Бета-банка' или маленького мальчика, ведущего верблюда, вестимо, юного натуралиста, гномика, запечатленного с двумя щетками для обуви… И совсем случайно в конце экскурсии по пешеходной зоне эльфийка Аспи услышала о квадрате Любви.

Некромант, весьма скептически относящийся к предрассудкам, попытался было отговорить ее от похода к очередной достопримечательности, но медсестра пригрозила саморазложиться, и испуганный Дэн, забыв о том, что отозвать душу может только он, согласился.

На самом деле, квадрат вовсе не был похож на геометрическую фигуру. В его вершинах росло четыре металлических дуба, а под кронами порхала парочка влюбленных, конечно же, с медным покрытием. Поддерживала фигурки на весу, не стоило и сомневаться, антигравитационная сила.

Экскурсовод поведал туристам, а американская эльфийка внимала каждому его слову, что якобы поцеловавшиеся в квадрате любви будут вместе до гробовой доски. Вот настырная медсестра и затащила объект своих воздыханий под кроны медных деревьев. Только их ноги ступили на территорию квадрата, заиграла тихая музыка, а дубы начали шуршать листьями из меди. Аспи было испугалась, но потом встала на цыпочки и чмокнула Дэна.

– Вот! Теперь я не умру, пока не погибнешь ты! – радостно заявила она, и обиженный нахальным поведением медсестры некромант потащил ее к джипу.

На их счастье, ничего не произошло. Только дракон-папарацци отлучился. И догадываться не надо – следил за ними, чтобы снабдить поэму клубничкой и парой-тройкой легенд о медных статуях. Писатель вскоре вернулся, жуя хот-дог и закусывая его пломбиром.

Алина спала так крепко, что не заметила, как ее спутники два часа страдали маразмом в непосредственной близости от подозрительного священника.

– … так вот, – продолжал разговор Дэн, когда машина их уже мчалась по шоссе, ведущему прочь из города Челябурга, – опасное это место, хоть и красивое. Может, на первом слое тут жить и можно, но на втором – очень много сил забирает эта постоянная борьба с напирающим первым. Должно быть, тут поселились могущественные маги. Интересно, чувствовала ли Алина по приближении к промышленному району, что силы ей использовать все сложнее?

Некромант еще долго рассуждал о гипотетических способностях волшебницы, и уставшая от его монотонной речи медсестра погрузилась в сон.

Густые таежные леса сменились бескрайними степями и высокими лысыми холмами, черные силуэты которых очень эффектно смотрелись на фоне алого заката и фиолетовых перистых облаков. Подобное бы да магистру Юлиусу фотографировать на его ворованную технику. Но, чего нет, тому не бывать.

Глаза мага слипались от усталости. Это его верная волшебница выспалась вдоволь, а ему сегодня пришлось много времени за рулем провести, чего и говорить про толпу воскрешенных пассажиров. Так что, стоило ему заметить неподалеку от дороги толстое раскидистое дерево, он, не задумываясь, завернул на поляну и, не будя спутников, вытащил их из салона и устроил на ночлег на свежем воздухе.

А неприятности не заставили себя долго ждать. Стоило магу уснуть.

Глава 11. Сумасшедшие открытия

Запах пережаренной тухлой колбасы заставил Дэна открыть глаза. Такое чувство, что некто бросил в костер целый контейнер копченых изделий и специально раздул пламя. Отравленный перегаром воздух закладывал ноздри, а когда некромант пытался вдохнуть ртом, то языком чувствовал отвратительный вкус несвежего продукта. Хорошо еще, что отравляющий запах подгоревшей тухлятины не действовал на глаза.

Он сумел разглядеть только розовую стену с нарисованными на ней бабочками. Все понятно, почему вонь оказалась столь противной: помещение. Даже форточку никто не удосужился открыть, не то, что окно.

Руками некроманта приковали к холодной бетонной стене, обклеенной бумажными обоями. Наручники, которые вражина использовала для этого, не отличались особой прочностью – обычная хозяйственная резинка, привязанная к двум крюкам с каждой стороны.

Но руки так болели, что пальцы вообще не чувствовались. Некромант понял, что он уже довольно долго висит в таком положении. Еще чуть-чуть, и до гангрены не далеко. А безрукий маг – беспомощнейшее существо на всю жизнь. Как бы ни была ему противна Фифа, но сейчас вспоминался именно ее обреченный взгляд и желание сделать все, что угодно, лишь бы исцелиться.

Как выбраться из ловушки Дэн никак не представлял, потому что ему даже не было известно, кто и за что удостоил его чести быть плененным. Хотя, подозреваемый, несомненно, имелся. Целая одна штука.

Минут через пятнадцать после пробуждения ему надоело просто висеть и вдыхать отвратительный запах, и поэтому маг принялся вспоминать и декламировать стихи черного дракончика. Первый раз в жизни он пожалел, что невнимательно относился к творчеству домашнего животного. А ведь такая писанина, как у черненького, любого злодея из себя вывести способна.

О девушках Дэн предпочитал не вспоминать. Не потому, что ему было наплевать и на вспыльчивую Алину, и на любвеобильную Аспи Рин, он с содроганием в сердце подумал об эльфийке, лишающейся жизненных сил и превращающейся в безжизненную головешку, и о волшебнице, которая всегда считала его вдохновителем. За что – он еще не успел понять.

– Слушай, некромант, надоела твоя песнь о Нибелунгах! – раздался голос из-под потолка.

Дэн торжествующе улыбнулся – требуемый эффект достигнут, сейчас к нему обратятся с мирными переговорами. И поэтому он досочинял поэму дракона, описывая свое пребывание в темнице. Автор мог бы гордиться хозяином, услышь он придуманную строфу, потому что в ней присутствовал не только ритм, но и прекрасная рифма и точь-в-точь передавался смысл. Но Дэн не запомнил то, что наплел тогда пленителю, да и животинке никогда не сообщил о редактуре гениальной писанины.

– Ненавижу самопальную поэзию.

– Ну и не надо, – съязвил некромант, – может, вы меня тогда отпустите, а то я еще много всяких рифм знаю. Колодка-селедка, палки-моталки, пакля-шмакля, Алина-малина, Аспи Рин – Форма Лин, продолжать?

Дэн решил, что дерзкий стиль сибирской волшебницы в плену может пойти на пользу. Как же прекрасно у взбалмошной девушки получалось доставать своей речью врага, что тот шел с ней на компромисс. Но у некроманта ничего хорошего не выходило, он только обидел таинственного похитителя.