Властелин Колец: Братство Кольца - Джон Толкин

Но мужество, проснувшееся в нем, оказалась достаточно крепким: он не мог вот так просто бросить своих друзей в беде. Он колебался, нащупывая Кольцо в кармане и борясь с собой… А рука тем временем подбиралась все ближе. Внезапно решимость укрепилась в нем, и он схватил лежащий рядом с ним короткий меч. Встав на колени, он перегнулся через тела товарищей и изо всех сил ударил по тянущейся руке у запястья. Отрубленная кисть отскочила в сторону, и в тот же миг меч его раскололся у рукояти. Раздался вопль, свет погас. В темноте слышалось какое-то рычание.

Фродо упал на Мерри. Лицо его было как лед. И тут Фродо вспомнил! Туман, окутавший все вокруг, стер из памяти дом под холмом и песни Тома. Но сейчас Фродо вспомнил песню, которой научил его Том. Слабым отчаянным голосом он начал: «Хей! Том Бомбадил…» И тут же голос его окреп и зазвучал в полную мощь, а темное пространство Могильника ответило эхом, похожим на звуки трубы и барабана:

Хей! Том Бомбадил, поспеши к нам прийти,С нами горе-беда приключилась в пути!Заклинаем тебя Старой ивой лесной,Ярким солнца огнем, молодою лунойИ тенистым прудом, где шуршат камыши,Заклинаем тебя, к нам на помощь спеши!

Внезапно наступила глубокая тишина, только стук собственного сердца отдавался у Фродо в ушах. Но вот послышался далекий голос, он будто проник сквозь землю или толстые стены:

Старый Том Бомбадил, он большой весельчак!В куртке синей своей, в желтых он башмаках.И его никогда никому не догнать!В песне сила его, всем пора бы узнать!

Послышался долгий рокочущий звук — будто лавина тронулась в горах, и внезапно в пещеру хлынул свет — настоящий дневной свет! В конце коридора появилось отверстие наподобие двери, а в нем показалась голова Тома (вначале перо, потом шляпа, потом все остальное), в сиянии света встающего позади него алого солнца. Свет упал на пол и на лица трех хоббитов, лежавших рядом с Фродо. Они не пошевелились, но лица их утратили мертвенную бледность. Теперь казалось, что они просто крепко спят.

Том наклонился, снял шляпу и вошел в темное подземелье, напевая:

Убирайся, старый Призрак, убирайся прочь!Уходи туда, за Горы, там, где правит ночь,На бесплодные равнины, в темные края,Где раскинулась в молчанье голая земля.Пусть тебя рассеет солнце, как сырой туман,Уходи, не возвращайся, свой оставь Курган.Чтобы в мире воцарились радость и покой,Пусть захлопнутся ворота за твоей спиной!

Раздался крик, и внутренняя часть Могильника с грохотом обвалилась. Послышался вой, постепенно затихающий вдали, и наступила тишина.

— Пойдем, друг Фродо! — сказал Том. — Пойдем на свежую травку! Помоги мне вынести их.

Вместе они вынесли Мерри, Пиппина и Сэма наружу. Покидая могильник, Фродо показалось, что он заметил отрубленную руку, корчившуюся, как раненый паук, в груде обвалившейся земли. Том еще раз возвратился в Курган, и оттуда послышалось какое-то топанье. Затем он вышел с целой охапкой сокровищ. Он тащил в руках золото, серебро, медь и бронзу; ожерелья и цепи, резные украшения с драгоценными камнями. Взобравшись на зеленую могильную насыпь, Том положил драгоценности на ее освещенную солнцем вершину.

Он встал там, держа в руке шляпу. Ветер развевал его волосы. Он смотрел на трех хоббитов, лежавших на траве у могильника, а затем, подняв правую руку, произнес повелительным тоном:

Эй, просыпайтесь, малыши! Послушайте меня!Пускай согреет вас тепло небесного огня!Разжата Призрака рука, он навсегда пропал,Уже открыта настежь дверь, холодный камень пал!

К великой радости Фродо, хоббиты зашевелились: стали потягиваться, протирать глаза и вдруг вскочили на ноги. Они изумленно посмотрели на Фродо, потом на Тома, стоявшего над ними на верху Могильника, а затем на себя, на свои тонкие белые саваны, опоясанные золотом, на звенящие украшения.

— Что это? — начал было Мерри, ощутив, как золотой обруч сползает ему на глаза, и вдруг умолк. По лицу его пробежала тень, он закрыл глаза. — Вспомнил! — сказал он. — Люди из Карн-Дум напали на нас и победили. Ах! Копье в моем сердце! — Он схватился за грудь, но тут же открыл глаза. — Нет! Нет! Что я говорю? Мне просто приснилось… Куда же ты подевался, Фродо?

— Наверное, заблудился, — ответил Фродо, — но не будем об этом. Нужно решить, что делать дальше. Пора в путь!

— В этой одежде, сударь? — удивился Сэм. — Где моя одежда?

Он сбросил обруч с головы, швырнул на траву пояс и перстни и беспомощно огляделся, будто надеясь отыскать поблизости свой плащ, куртку и прочую одежду хоббитов.

— Ты не найдешь ее, — ответил Том, спускаясь с насыпи, смеясь и приплясывая под солнышком, будто ничего страшного и не произошло. И действительно, они забыли о всем ужасе, глядя на веселый блеск его глаз.

— Как это? — спросил Пиппин, глядя на него полуудивленно. — Почему не найдем?

Но Том покачал головой:

— Вы выплыли из глубокой воды. Одежда — невелика потеря, если вы сами не утонули. Радуйтесь, мои веселые друзья, и пусть солнечный свет согреет вас! Сбросьте эти холодные саваны! Побегайте по траве, а Том тем временем поохотится.

И он помчался вниз по холму со свистом и выкриками. Глядя ему вслед, Фродо видел, как он бежит к югу по зеленой лощине между двумя холмами, продолжая насвистывать и выкрикивать:

Хей! Эй! Возвращайтесь поскорей!Куда вы ускакали?Остроух, Чутконос, Пышнохвост,Мужичок, Белоног, мой дружок,И старый Фэтти Лампкин!Хей! Эй! Возвращайтесь поскорей!

Так он пел и мчался, подбрасывая в воздух шляпу и ловя ее, пока не скрылся за поворотом, но и оттуда доносилось его: «Хей! Эй! Поскорей!» Южный ветер доносил его слова.

Снова потеплело. Хоббиты побегали немного по траве, как и велел им Том. Затем принялись с удовольствием греться на солнце, словно попали сюда из суровой зимы. Они чувствовали себя так, будто неожиданно выздоровели после долгой болезни, приковавшей их к постели.

Когда Том вернулся, все были бодры и сильны и… изрядно проголодались. Вначале над косогором появилась шляпа Тома, потом он сам, а за ним — и послушная вереница из шести пони: пять их собственных и еще один. Последний и был, очевидно, старый Фэтти Лампкин — он был крупнее, сильнее, толще и старше, чем их собственные пони. Мерри, которому принадлежали пять пони, не дал им никаких кличек, но Том назвал их одного за другим, и теперь они откликались на эти имена. Том поклонился хоббитам.