Время перемен - Николай Якубенко

— Минут сорок спим — пища должна как следует перевариться. После этого разок повтором заряжание — координацию и приступаем к тренировкам по перемещению орудий. Быстрое перемещение артиллерии в бою — залог ее эффективного использования! Вначале будете руками перевозить пушки с одного края поляны на другой. Потом подключим возниц и повозки. Каждый из вас должен уметь нацепить пушку на артиллерийскую двойку и переместить орудие куда нужно! Это мы будем делать часа четыре.

Потом снова заряжание-координация, тактика и ужин. Очень сытный и вкусный ужин! Если не понравится — обозников отправим копать третий сортир. Отличившихся я угощаю вином и жареной курятиной. После этого сон. Что будем дальше делать, я еще не придумал.

Виталик сразу понял, что все свои припасы он не сможет слопать в одиночку и вся эта вкуснятина скоро начнет портится. Зачем добру пропадать? Из жареных кур, сыра и вина получится отличная мотивация для его бойцов! Тем временем, на поляну окончательно опустилась тьма. Продолжать тренировку стало бессмысленно и даже опасно. Конечно, Виталик хотел и ночные тренировки проводить, но время для этого еще не пришло. Зато настало время для представления.

Как же в этот момент ему хотелось выстрелить из орудия по-настоящему! Так, чтобы ударная волна прошлась по всем косточкам, чтобы уши заложило, а жерло пушки выплюнуло столб огня в ночную тьму. Увы! Это было бы вопиющим нарушением дисциплины, а импровизировать с помощью магии Виталик опасался. К тому же, магия была бы обманом, подлым враньем, несовместимым с почетным званием артиллериста.

Зато у него был заправочный порох. Выбранный расчет зарядил орудие муляжом заряда, но вместо закрытой пороховницы артиллерист всыпал на зарядную полку настоящий порох. Всыпал его целую горку. — «Нужно будет где-то раздобыть пустые пороховницы и засыпать в них простой песок. Такими темпами у нас зарядный порох кончится раньше, чем заряды», — подумал Виталик, когда сержант Улербан поднес к пороху фитиль, пропитанный серой и селитрой, заставляющими простой кусок веревки злобно шипеть и ругаться яркими искрами.

Ночную темноту озарила вспышка огня, ослепившая сгрудившихся вокруг солдат. Те подались назад и стали восхищенно протирать глаза.

— Магия!

— Это магический порошок!

Виталик поспешил всех успокоить.

— Солдаты, в этом порошке столько же магии, сколько в простом костре. Вы же не боитесь обычного костра? — Виталик был полностью удовлетворен произведенным эффектом.

— Никак нет сир лейтенант. Но костер никогда не горит настолько ярко! Это может сделать только магия.

— Вы ошибаетесь. В обычном огне тоже есть сила, но ее настолько мало, что мы почти не видим ее. В порохе Силы много! Безо всяких заклинаний и магических ритуалов этот порошок хранит внутри себя стихию огня. Сила его столь велика, что лучший из магов не сможет устоять перед ним!

Войны-артиллеристы с сомнением уставились на пушку. Кто-то из них стал впотьмах ощупывать дуло, словно это могло помочь определить — врет их лейтенант или нет.

— А много этого порошка в зарядах?

— Гораздо больше, чем помещается в зарядной коробке и порошок заряда гораздо мощнее. Он силён не жаром пламени, а силой, которая заставляет трескаться дрова в костре. Эта сила толкает вперед железные шарики картечи, заставляет ее лететь быстрее любой стрелы. Так быстро, что ее полет невозможно увидеть глазами.

— И что будет, когда картечь попадет в человека?

— А как думаешь, для чего мы здесь тренируемся?

Это, на самом деле, был глупый вопрос. Кроме Виталика и возничих, на поляне собрались профессиональные военные, ничего другого, кроме как убивать и калечить врагов они не умели.

После демонстрации вспышки пороха и «мистического» объяснения Виталика, на пушки солдаты смотрели с нескрываемым любопытством и даже уважением. Они знали множество способов убить врага: от ударов мечом, до стрельбы из арбалета и использования злой магии. Новое оружие было чем-то совершенно запредельным. В нем была заключена смертельная магия, но даже простой солдат мог управлять ею. Для этого не требовались годы тренировок вхождения в транс и изучения плетений заклинаний. Это было удивительно!

— Железный ствол удерживает силу порошка и направляет ее на врагов. Если вы вместо одного заряда положите два — ствол орудия не выдержит и взорвется. Все, кто будут находиться рядом — погибнут. Я не хочу пугать вас. Но вы должны знать и понимать оружие, которым скоро будете воевать.

А теперь отдых. Завтра вы мне понадобитесь свежими, бодрыми, полными сил и готовыми тренироваться до тех пор, пока пушки не станут для вас таким же знакомым и привычным инструментом войны, как меч или щит.

С раннего утра лагерь наполнился суетой. На скорую руку пообедав, солдаты заряжали матерчатым пыжом странные железные агрегаты на колесах, перетаскивать их с одного конца поляны на другой и разворачивать на месте. Лошади удивлялись такому странному обращению с собой, но повиновались.

Виталик на все это смотрел с нескрываемым удовольствием. — «За пару дней тренировок нормальных артиллеристов из них, конечно, не получится. Но все же…».

Личного участия в маневрах он не принимал. Поставив обозную телегу прямо посреди «полигона», Виталик удобно расположился на ней, усевшись на мягкие мешки с крупой. В руках он держал большую кружку с травяным чаем, рядом лежала пара бутербродов. Отсюда он командовал своими бойцами. Если возникала необходимость — всегда находившийся рядом с ним Ролен бежал к нужному сержанту с новым приказом.

Все знать, все уметь, находиться рядом с солдатами в тренировке и в бою — правильно и хорошо. Но Виталик был человеком сугубо гражданским, с налетом интеллигентности и даже успешным опытом уклонения от военной службы. Перспектива перемещать тяжеленное орудие по грязи, соревнуясь в силе и скорости с матерыми солдатами-гвардейцами, его совершенно не прельщала. Командир, в его понимании, должен был видеть ситуацию свысока, заниматься планированием и принимать правильные решения. Для этого вполне годилось мягкое место в телеге и горячий напиток с бутербродами.

В лесу бодро стучала топорами банная команда, сортирная команда уже закончила свою работу и присоединилась к товарищам. В расположении взвода появилось две уборные, одной из которых Виталик с утра уже успел воспользоваться. Грубовато, конечно… Но пойдет — не пол года им здесь торчать.

С орудиями солдаты обращались уже без прежнего почтения. До самого тупого из них дошло, что пушки сделаны крепко, и просто так не сломаются. Поэтому, а может по какой-то другой причине, но орудия солдаты уже не сильно жалели. Щуп с тряпкой смело входил внутрь пушки, и никто уже не боялся ершиком поцарапать ценный механизм. Кто-то даже пнул орудие по колесам, когда оно наехало на неведомую кочку и неожиданно резко дернулось.