Южные границы - Вячеслав Кумин

Мартин напряженно размышлял. Он уже успел убедиться в силе кочевников особенно янычар еще на городской стене, и не был склонен недооценивать их мощь. Даже несмотря на всякое отсутствие строя, они вполне могли прорвать фалангу, а пеший прорыв это гораздо серьезнее того, что случилось всего полчаса назад.

– Так да не так, – вымолвил он задумчиво.

Каре прошло еще немного и янычары с криками ярости бросились в атаку. Застучали друг о дружку щиты и зазвенела сталь мечей и доспехов. Запели тетивы лучников и дождь стрел обрушился на врага.

– Они продавливают нас… – заметил гном.

– Не паникуй коротышка, – отмахнулся Горг.

Но Флокхарт понял всю серьезность и приказал:

– Горг, Рудал, Глазастый, перебросьте Трилисту по пятьдесят солдат из наших.

Капитаны убежали выполнять поручения и вскоре усиленная латниками фаланга вновь выровнялась. Но сеча продолжалась с прежним темпом и сильно задерживала продвижение каре, битва могла затянуться на час.

Степняки тем временем держались поодаль наблюдая за ходом битвы и не вмешивались, лишь снова и снова налетали мелкие группки кочевников обстреливая место сечи из стрел, что приводило к потерям.

– Еще немного и они нас прорвут, – заметил на этот раз Зуб.

– Вижу, – кивнул Флокхарт, – и для тебя есть работа. Готов?

– Всегда готов.

– Тогда разворачивай кавалерию, выйдешь через замыкающую фалангу Рудала и как только вонючки совершат новый обстрел, выскочишь и пройдешься по янычарам.

– Понял.

– Тогда давай…

Капитан развернул кавалерию и как только Мартин сделал отмашку, после того как очередная группа степняков обстреляла солдат из луков, всадники пошли в атаку сквозь образованный проход по команде Рудала.

Набирая скорость кавалерия по широкой дуге огибала каре с правого фланга выходя на боевой заход. Степняки поняли что задумал их враг и пустили своих всадников наперерез, но было слишком поздно. Кавалерия врубилась в массу янычар, насаживая их на пики и рубя мечами.

Кочевники подоспели лишь к моменту выхода кавалерии из массы степной пехоты. И тут завязалась новая схватка, где кочевники имели преимущество из-за собственной маневренности и потери хода тяжелыми кавалеристами наемников и сандорских рыцарей.

– Безухий, помоги им вырваться из этой массы!

– Хорошо.

Стрелки переключили все свое внимание с янычар на всадников кочевников и только благодаря этому им удалось оторваться и не без потерь вернуться в каре. Но дело было сделано. Янычары потеряв треть убитыми и ранеными стали отступать. И солдаты наконец сделали то к чему так стремились – вступили в стан степняков.

Каре под постоянным обстрелом и нападениями со всех сторон пошло по стану валя палатки кочевников, ломая и поджигая их имущество, разбивая котлы и смешивая с землей их продовольственные припасы. Особенно большие запасы обливались маслом и поджигались. Каре шло от одного стана к другому оставляя после себя лишь разрушения.

Кочевники наконец осознали чего именно добивается их враг и многие отряды поспешили к своим станам спасать имущество награбленное по пути к городу, что позволило каре двигаться еще быстрее.

– Мы прошли больше половины их лагеря! – доложил Глазастый.

Мартин кивнул. Он добился того, чего хотел, уничтожил большую часть припасов, а солдат как известно на голодный желудок воевать не будет. Дальнейшее продвижение бессмысленно.

– Возвращаемся, – приказал он. – Теперь они действительно уйдут.

Завершив разгром самого большого лагеря в стане, запалив все их продовольственные припасы, каре повернуло к городу. Еще издали было видно что люди на стенах радуются, они тоже поняли что это полная победа.

54

Так и оказалось. Уже к вечеру первые отряды потянулись на юг, а к утру и вовсе перед городом никого не оказалось, лишь только трупы людей и лошадей. В поле тут же поспешили команды для сбора трофеев, а за ними и похоронные группы из пленных янычар. Их заставили рыть могилы куда и свалили всех погибших врагов.

Потери отряда вышедшего за стены составили чуть больше шестисот человек, и это была победа, особенно если учесть сколько за этот выход потеряли кочевники – больше трех тысяч убитыми. Потери легиона Флокхарта не превысили и полусотни.

– То, что вы сотворили – чудо, – вынужден был признать Питецци Полотторо, на радостях позабыв о своих неприязненных чувствах к наемнику. – Думаю, после такой оплеухи вонючки не скоро вернутся. Я лично отпишу Его Величеству о вашей доблести.

– Благодарю сэр.

– Говорите граф, – усмехнулся генерал-герцог, – я же вижу вы так и маетесь, хотя не уверен что мне это понравится.

Присутствующая знать вежливо похихикала и уставилась на Флокхарта.

– Я просто хочу сказать сэр, почему бы нам не сделать так чтобы степняки вообще больше не приходили в провинцию Ваддор и уж тем более и близко не приближались к городу?

– Вы думаете граф, за мы это не пытались осуществить? Пытались и еще как. Раньше, каждые два три года большая армия уходила в степь и била кочевые племена, но это давало лишь временную передышку. Потом они приходили вновь. Я ожидаю, что Его Величество после того, что случилось, в следующем году предпримет еще один поход устрашения и возмездия.

– Ясно сэр… в итоге произойдет очередное перераспределение сфер влияния и силы и новые вожди вновь пойдут на штурм Ваддора.

Речи наемника задели всех за живое, и в зале повисла гнетущая тишина. Все поняли, что их действия всего лишь полумеры, притом не самые эффективные.

– У вас есть какое-то предложение по этому поводу граф? – после долгого молчания спросил герцог Полотторо. – Может поделитесь с неразумными?..

– Увы сэр, в данный момент я не могу этого сделать.

– Почему же?

– У меня только общие наброски. Я здесь без недели месяц и мне требует получше изучить политическую обстановку в Великой Степи между племенами.

Раздались вздохи удивления, дамы переглядываясь между собой, о чем-то зашептались. Мужчины нахмурились, о том чтобы изучать политическую обстановку между вонючками они никогда не задумывались. Ведь политика удел цивилизованных людей, а не грязных варваров.

Положение спас шум на главной площади и ведущей к ней центральной улице именуемую проспектом.

– Что это такое?

– Ах да, местная забава, День возмездия…

Мартин продолжал стоять с непонимающим выражением лица и герцог вновь приняв благодушное выражение принялся объяснять:

– Люди за время осады натерпелись страху граф, и чтобы их как-то привести в чувство, мы проводим День возмездия. Сейчас пленных от самых ворот в которые они так стремились прорваться во время штурма проведут по проспекту к площади куда они также стремились попасть и горожане будут забрасывать их камнями.