Уловка медвежатника - Евгений Сухов

– Как же можно, хасяин? – всерьез обиделся возница.

– Просто напоминаю. А теперь гони, что есть силы!

– Канэщно, хасяин! – охотно отвечал возница и с размаху опустил плеть вдоль спины животного.

Стряхнув с губ хлопья белой пены, лошадка с готовностью устремилась навстречу остервенелому собачьему лаю.

Высекая копытами искры о булыжник, лошаденка въехала в узкий переулок Сухаревки.

– Тпру! – попридержал возница лошадь у крытого крыльца доходного дома. – Приехали, хасяин.

– Жди меня здесь, Мамай!

– Щту, хасяин! – с готовностью отозвался кучер, наматывая вожжи на ладонь.

Молодцевато спрыгнув, Савелий Родионов направился к подъезду. Приостановившись у входа, цепко осмотрелся и, не обнаружив ничего настораживающего, уверенно вошел в подъезд.

Через небольшое оконце между первым и вторым этажами на мраморный пол и стену падал поток света, беззастенчиво выпячивая неприглядность плохо окрашенных стен, небольшие кучки мусора в самом углу площадки и скомканный лист газеты. В подъезде было безмятежно, если не считать того, что через дверь второго этажа доносилось пиликанье скрипки.

Достав карманное зеркало, Родионов оглянулся.

Аккуратно стриженная бородка окаймляла высокие скулы, заостренный подбородок и ровным ободком спускалась к шее. Усы пшеничного цвета контрастировали с черной бородой. Наверняка женщины находили его внешность интересной. Взяв двумя пальцами за кончик бакенбардов, он осторожно потянул их вниз. Борода неохотно отлипала от тщательно бритого лица, принося болезненные ощущения. Краюшкин невольно поморщился. Отодрав бороду, он аккуратно уложил ее в карман, после чего столь же осторожно потянул за кончики усов. Уложив театральный реквизит в карман, Виктор Алексеевич вытащил зеркало и с гладко бритого лица убрал прилипший клей.

Вот теперь полный порядок. Поднявшись на этаж выше, Савелий Родионов остановился перед высокой дубовой дверью и негромко постучал. В глубине комнаты послышались быстрые шаги.

– Кто там? – произнес встревоженный женский голос.

– Открывай, это я, – поторопил Родионов.

Раздался поспешный поворот замка. Обиженно брякнула о косяк откинутая цепочка, и в чуток приоткрытую дверь он увидел настороженное лицо Анны.

– Мы не договаривались… Что-нибудь случилось?

– Случилось, – сказал Родионов, резво прошагав в прихожую. – Я пришел тебя арестовать!

– Опять ты со своими дурацкими шутками! – нахмурилась Анна.

– Мне не до шуток, собирайся быстрее! Скоро здесь будут легавые.

– Я не готова, мне нужно кое-что забрать…

– Бери все самое необходимое, и уходим. Если, конечно, не желаешь ближайшие десять лет провести на каторге. Поторопись. Две минуты на сборы!

Глава 33

ВОДОЧКИ, БРАТЕЦ, ОТКУШАЙ

Вздохнув, Григорий Леонидович отправился в Московский сыск.

Оставалось последнее – арестовать Анну (или как там она себя величает) и забрать чемоданы с процентными бумагами. Следовало признать, что дело могло бы значительно затянуться, не окажись в его распоряжении такого верткого малого, каким оказался Виктор Краюшкин. Надлежало сказать, что его в Московский сыск направило само провидение. Как только из этой чертовки будет выжат последний государев рубль, нужно будет написать прошение императору о том, что Виктор Краюшкин достоин скорейшего повышения по службе. С такой недюжинной хваткой, как у него, он может пойти весьма далеко. А там, глядишь, через каких-нибудь пару лет он и сам окажется у него в подчинении.

Расследование близилось к завершению. Казалось, что благоприятное настроение начальника сыскной полиции передалось и лошадке, которая, бодро потряхивая гривой, приближалась к управлению.

Возница попридержал пролетку у самого парадного подъезда и, заполучив щедрые чаевые, боднул лохматой головой:

– Благодарствую, ваше сиятельство!

Пребывая в благодушном расположении, Григорий Леонидович постучал кучера по широкому плечу и по-отечески посоветовал:

– Водочки, братец, откушай. Сегодня у меня стоящий день.

Возница разлепил неулыбающиеся уста и клятвенно пообещал:

– Непременно, ваше высокоблагородие. Как же без того? Выпью беленькую за ваше здоровьице.

Едва кивнув полицейскому, стоящему у входа, Виноградов уверенно прошел в свой кабинет. На столе аккуратной стопкой лежала корреспонденция, на самом верху которой – конверт из кабинета министров. В какой-то момент Григорий Леонидович, едва не поддавшись соблазну, хотел было распечатать его, но, переборов желание, сначала решил позвонить начальнику сыскной полиции Санкт-Петербурга.

Через минуту его соединили с Петром Александровичем Филипповым – старинным приятелем, с которым он некогда начинал службу в Департаменте полиции.

– Петр Александрович? – жизнерадостно поинтересовался Виноградов, услышав знакомый глуховатый голос.

– Он самый. С кем имею честь беседовать?

Григорий Леонидович довольно хохотнул.

– Слышу, что ты меня не узнал, Петр Алексеевич. Значит, богатым буду. Это Григорий Леонидович Виноградов тебя беспокоит.

– Ах, вот оно что! Слушаю тебя, Григорий Леонидович.

– Спасибо тебе, что ты отправил ко мне Краюшкина. Весьма толковый малый оказался, сумел мне помочь разобраться с этим банковским делом. Говорю откровенно, если бы не он, так и не знаю, как бы я справился!

– О каком Краюшкине ты говоришь, Григорий Леонидович?

Голос Филиппова прозвучал недоуменно.

Внутри Виноградова неприятно ворохнулось от дурного предчувствия.

– Как о каком?.. О Викторе Алексеевиче, – неуверенно протянул Виноградов.

– Помилуй, дорогой мой Григорий Леонидович, я никуда не посылал Виктора Алексеевича. Последний месяц он безвылазно находится в Санкт-Петербурге. Мы загружены работой выше головы. В городе творится что-то невообразимое! А тут еще предстоит доклад императору… Чего молчишь? Случилось что-то серьезное?

– Боюсь, что да… Как выглядит этот Краюшкин?

– Ну-у… Вот он стоит рядом со мной. Сейчас мы расследуем довольно запутанное дело о мошенничестве… Замешана женщина. Кстати, следы ведут к вам, и, думаю, мне скоро понадобится твоя помощь…

– Как выглядит Краюшкин? – нетерпеливо перебил Виноградов.

– Росту Краюшкин небольшого, ниже среднего. Коренастый. Лицо круглое. Всегда тщательно выбрит. Не терпит ни усов, ни бороды. Этого достаточно?

– Вполне. Теперь понимаю, – протянул Виноградов.

– Так что случилось, Григорий Леонидович, объясни ты мне толком!

– Извини, Петр Алексеевич, не сейчас. Как-нибудь потом.

Положив трубку, Виноградов громко выкрикнул:

– Дежурный!

На громогласный оклик вбежал перепуганный полицейский. Прежде он никогда не видел Григория Виноградова в таком душевном смятении.

– Здесь я, ваше высокоблагородие!

– Вот что, голубчик, давай собирай всех и выезжай на Сухаревку, восемнадцать. Краюшкина Виктора Алексеевича знаешь?

– Кто же его не знает? – невольно подивился полицейский. – Господин из Санкт-Петербурга, прикомандирован к нашему ведомству.

– Вот что, передать летучему отряду, что он мошенник и преступник, выдает себя за господина Краюшкина. Арестовать незамедлительно, как только повстречают!

– Вот оно что! – невольно подивился дежурный. – Кто бы мог подумать! А на вид такой представительный господин.

– Сколько до Сухаревки?

– Думаю, что за полчаса управимся!

– Ну, чего стоишь? Живее! – поторопил Виноградов, выходя из кабинета.

У самого окна в небольшой квадратной комнатке на деревянном полу лежал большой холщовый мешок, перепачканный сажей. Развязав горловину, Родионов принялся бросать на стол пачки с деньгами.

– Быстро перекладывай деньги в чемодан.

– Мне бы хотелось увеличить свою долю, – неожиданно запротестовала Анна. – Ты сам знаешь, как я рисковала. Могло быть все гораздо хуже.

– Мне не нужна была твоя инициатива, – продолжал Савелий Родионов освобождать мешок. – Ты сама во многом виновата.

Анна продолжала наблюдать за тем, как пачки с деньгами, падая на стол, продолжали рассыпаться. Казалось, что им не будет числа.

– Послушай, Виктор, не скрою, я во многом виновата. Но я тоже пострадавшая сторона, мне бы хотелось компенсации.

– Сколько ты хочешь?

– Пятьдесят тысяч.

– А не много?

– Этих денег мне вполне хватит, чтобы оставить навсегда свое ремесло.

Показав пачку денег, Савелий Родионов сказал:

– Вот они. Ты их получишь, как только мы выберемся из города. Каждый пойдет в свою сторону. А теперь давай помоги мне и сложи деньги в чемодан. Иначе за нас это сделает начальник сыскной полиции.

Раскрыв чемодан, Анна проворно принялась перекладывать в него деньги. Глянув на часы, Савелий произнес:

– Сможешь закончить без меня.

– Конечно. Чемодан я вынесу сама. Не такой уж он и тяжелый.