Цена твоей Любви (СИ) - Магницкая Доминика
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Совершаю рывок. Быстро перехватываю рукоять, вспоминая уроки Брайса, и резко прижимаю дуло к взмокшей спине Фелиса, который слишком поздно понял, что сонливость была умело сыграна.
— А теперь ты готов поговорить?
Он не воспринимает меня всерьез. И правильно — я сама не знаю, что творю.
Неизвестность сводит с ума, а отчаяние толкает на роковые поступки.
— Моника, твоему отцу это…не понравится.
— Да заткнись ты! — надавливаю на поясницу. Шиплю сквозь зубы. — Алдо приказал тебе постоянно говорить в этом ключе? Ты каждый день приходишь и твердишь одно и то же. Отец, отец, отец и бла-бла-бла. Всё, что он сделал — не успел вовремя высунуть.
Желчно хмыкаю и недобро щурюсь.
— А этого недостаточно для того, чтобы считаться отцом. Мне плевать, будет он доволен или нет. Если ты не можешь ответить на мои вопросы, я спрошу у него.
Дергаю за локоть и завожу одну руку за спину. К счастью, разум не настолько затуманен злобой — тело рефлекторно принимает нужную стойку.
Хоть за что-то можно Брайса поблагодарить.
— А тебя точно не Дон воспитывал? Иначе от кого такой дерзости понабралась?
Вместо ответа я еще сильнее заламываю его руки, давая прочувствовать самую настоящую боль.
Холодно роняю, презрительно вдергивая бровь.
— Муж научил.
— А мне кажется, что всё-таки гены, — рокочет за спиной низкий голос.
Вздрагиваю, мгновенно обливаясь холодным потом.
Не так я представляла нашу встречу.
Темные огни ярости взрывают голову, но я отступаю — выбора нет. Судорожно втягиваю носом воздух и зло отталкиваю Фелиса. Пистолет держу при себе — мало ли что. Пока Алдо для меня — совсем закрытая книга. И я не особо стремлюсь её открывать, потому что слишком боюсь. Брайс и Рон многое успели поведать.
Хорошим человеком моего отца точно не назвать. В его глазах сущие демоны пляшут.
Мужчина властно приказывает, обращаясь к парню.
— Свободен. Хвалю. Молодец, что не раскололся.
Я настороженно поглядываю на Фелиса, который с прищуром мысленно распиливает мою ладонь.
— А пушка?
— Я потом тебе отдам. Она всё равно ею не воспользуется, — уверенно заявляет.
Надо же. И говорит-то как. Будто меня здесь нет.
Когда мы остаемся одни, Дон спокойно заходит внутрь, заполняя собой всё пространство, и по-хозяйски садится в кресло.
У меня появляется стойкое ощущение, что он относится к пистолету, как к игрушке. Мол, хочет ребенок поиграть в стрелялки — пожалуйста. Лишь бы себе не вредил.
В сотый раз напоминаю — я нужна ему живой. Но почему проклятая дрожь всё сильнее меня колотит?
— Итак. Что ты хочешь узнать?
Я искренне недоумеваю — это какая-то жалкая пародия на переговоры?
— Почему ты забрал меня?
— Потому что ты — моя дочь, — бесстрастные слова повисают в воздухе. Алдо тихо поясняет. — Видишь ли, других детей у меня нет. Смирись.
— А ты уверен, что я — твоя дочь?
— Уверен. Сама убедись.
Кладет на стол два документа, которых я прежде не заметила, и кивает, бросая немое разрешение.
На негнущихся ногах подхожу к столу. Зябко ёжусь и вжимаю голову в плечи. Слабый мороз бьёт по щекам — своим присутствием Алдо принёс один холод.
Нерешительно протягиваю руку, подношу документы к глазам и сипло уточняю.
— А вдруг результаты поддельные? — пустым взглядом окидываю два ДНК-теста. И у меня, и у Амелии совпадение одинаковое — 99 %.
Последняя надежда безжалостно растоптана.
— Посмотри на дату. Я сделал тест, когда вам еще и года не было.
Меня передергивает. Кончики пальцев резко немеют. Слёзы застилают взор.
— Так ты давно знаешь…почему раньше не забрал? Чего ждал?
Алдо искривляет губы в горькой улыбке и цинично отвечает.
— У тебя же амнезия. Откуда такая уверенность, что я вас не забрал?
— Что?! — голос пропитан шоком.
— Я забрал, — терпеливо повторяет. — Но только тебя. До четырех лет ты жила со мной.
Мир меркнет. Пол уходит из-под ног. Ослабевшие руки отпускают бумаги, и те с тихим шорохом летят вниз. А кажется, будто вместо них на дно падаю я.
Перед глазами темнеет — очередной вихрь воспоминаний сбрасывает бомбу на мою голову.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})«Я больше не могу тобой рисковать. Это уже третья попытка шантажа. Когда-нибудь мои враги преуспеют, и я не хочу до конца дней винить себя за то, что подверг тебя опасности» — с сожалением шепчет Алдо.
«Папа, я останусь с тобой» — маленькая копия меня невинно хлопает глазами и пускается в слёзы.
«Пока ты меня не понимаешь, но однажды ты поймешь, что я всё делаю ради тебя. Ребенок — слишком легкая наживка. С моим образом жизни иметь детей — непозволительная роскошь».
Взрослая я недовольно фыркаю — раньше надо было думать.
«Ты — плохой человек?» — задаю роковой вопрос. Начинаю капризничать и зло толкаю игрушки, с которыми сижу на полу.
Он молчит. Подходит ко мне, целует в лоб и тихо бормочет.
«Обещаю, я за тобой вернусь».
А дальше, судя по всему, меня подхватывают две девушки и силой уводят из дома. Картинка обрывается на детском, отчаянном визге. Маленькая Моника плачет и кричит: «Я не хочу уходить. Мне страшно. Папа, вернись ко мне!».
Но её до последнего никто не слышал. Такова цена безопасности.
— Почему забрал только меня? — растерянно сажусь на диван и поджимаю пятки.
Скулы сводит от горечи. Сердце совершает марш-бросок и заходится от жуткого предчувствия. Мне больно осознавать, что глобальная ложь началась с самого детства.
— Когда твоя мать забеременела, она сразу же пришла ко мне, — начинает издалека. Морщится и нехотя добавляет. — Времена сложные были. Никаких договоренностей с карамбами, все стреляли в спину и действовали исподтишка. Я молодой был и глупый. Не поверил угрозам Аннет, когда она пообещала сдать меня властям, если я не женюсь на ней.
— Так это была всего лишь интрижка?
— Для меня — однозначно да, — усмехается. — Она же просто нашла способ обеспечить себе сытую жизнь.
Меня прошибает током от осознания, что я ему верю. Поток тихих фраз врывается в голову, но я не успеваю разобрать. Слова слишком быстро сменяют друг друга — я буквально на лету хватаюсь за ниточки.
«Ты бесполезна, Моника. Заработай хоть так» — строго бросает мама.
«Я едва достигла совершеннолетия, а ты уже пытаешься подложить меня под других мужиков?» — в ужасе переспрашиваю я.
«У них есть деньги, а у тебя что? Максимум — смазливая мордашка» — глупо обрывает.
«Я еще учусь. Уж прости, что на данный момент я не могу подарить тебе золотую жизнь, полную шика и блеска» — ярость берет верх.
«Из-за тебя я всё потеряла. Поэтому ты и вернешь мне должок» — цинично отвечает.
«Да в чем моя вина? Почему ты так несправедлива?» — этим вопросом я буду задаваться всю жизнь.
До сих пор не знаю причины. Возможно, Алдо сможет всё прояснить?
— Так ты отказался жениться на ней?
— Я отказался от неё, но не от вас, — серьезно отрезает.
Его взгляд пронизан настолько глубокой грустью и пронизывающим отчаянием, что мне становится неловко. Я прочищаю горло и за очередным вопросом скрываю свой испуг.
— А что было дальше?
— Она сделала донос. Я вовремя не отреагировал, поэтому несколько баз с оружием были закрыты, а меня отправили в тюрьму.
— Неужели ей просто поверили на слово? — недоумеваю.
— Нет. Говорю же — я молодой был и наивный. Даже не подумал о том, что она с самого начала копала под меня. Страховалась и запоминала адреса, имена. Вроде утащила пару документов. Короче, загребла по полной.
Узнаю свою мать. Та всегда думала на два шага вперед.
— Но ты быстро вышел…
— Мои адвокаты доказали, что дело сфабриковано и повесили его на другого человека, — пожимает плечами. — Большие деньги всегда выручают. Я даже года не отсидел.
Меня передергивает от его циничных рассуждений. Разум кричит, что так нельзя, а сердце пытается оправдать.
И быстро проигрывает. Ничто не оправдает жестокость. И мне откровенно плевать, что таков их мир — мир криминальных авторитетов.