Пациентка - Родриго Кортес

В конце концов, отчаянно цепляясь за семью, Нэнси вызвала Джимми на серьезный разговор.

— Это все Висенте, — прямо заявила она. — Я знаю.

Джимми побледнел и с трудом проглотил ставший в горле колом кусок цыпленка.

— Не говори ерунды. Это все твои болезненные фантазии.

— Джимми, — покачала головой Нэнси, — мы не спим с тобой уже второй месяц. Это ненормально.

— Ты же сама не хочешь, — густо покраснел муж.

— Да, — охотно согласилась она. — Мне в последнее время не хочется, но я женщина, и с нами это бывает… Беда в том, что у тебя почти ничего не получается!

Джимми, наливаясь яростью, побагровел и зло откусил шматок белого цыплячьего мяса.

— Нет, я тебя не виню, — сразу же поправилась она. — Просто я думаю, что тебе стала вредна эта работа, особенно при этих Маньяни. Я не знаю, почему, но это так…

Джимми поперхнулся, закашлялся, вскочил из-за стола и помчался к ванной, но на полпути остановился и, сверкая белыми от бешенства глазами, развернулся к ней.

— Я не собираюсь все время слушать всякий бред! И вот что… давай-ка разведемся по-хорошему! Пока это еще возможно.

По спине у Нэнси промчался огненный шквал.

Господи! Как же он ей нравился таким — яростным и неукротимым! Она попыталась хоть как-то это выразить и даже начала что-то лепетать, но Джимми влетел в ванную и громко, на весь дом хлопнул дверью.

«С Висенте пора кончать, — с болезненной ясностью осознала она, — непонятно, как, но пора… или никакой семьи у меня не будет!»

Когда ей стало окончательно ясно, что никакой реакции на отправленное в Вашингтон письмо с признаниями покойного Хьюго Тревиса не будет, Нэнси пришла в колумбийский район и обратилась к первой же попавшейся проститутке.

— Мне нужен Карлос.

Проститутка оторопела.

— А зачем вам Карлос, мэм?

— Дело есть, — коротко ответила Нэнси.

— Педро, — позвала проститутка одного из покуривающих неподалеку парней. — У мэм дело есть к Карлосу. Подойдешь?

Парень выбросил сигарету, смачно сплюнул и вразвалочку подошел. Смерил Нэнси уничижающим взглядом и усмехнулся.

— Не по адресу. Я таких не знаю.

— А если я дам денег? — вытащила Нэнси из сумочки аккуратно сложенные пополам десять сотенных бумажек.

Парень удивился, взял деньги, зачем-то их понюхал и довольно зажмурился.

— Новенькие… где взяла? У мужа из зарплаты вычла?

— Нет, — замотала головой Нэнси. — В оружейном магазине украла.

Парень оторопел.

— Так ты что — та самая девка, что в заложницах была?

Нэнси кивнула.

— И теперь мне нужен Карлос.

Парень с полминуты молча жевал губами, а потом кивнул.

— Я попробую. Приходи завтра сюда же. Но смотри, если копов на хвосте притащишь, пеняй на себя.

Нэнси счастливо вздохнула. Это было хоть что-то.

Она пришла, как сказали, на следующий день и на то же самое место, но ни парня, ни проститутки не увидела. С полчаса постояла, пытаясь сообразить, следят ли за ней агенты Бергмана, и, отмахиваясь от приставаний нагловатых латиноамериканских подростков, ушла и на следующий вечер пришла снова. Она ходила и ходила — день, два, три, пять, а на шестой один из тех же самых подростков произнес главное:

— Завтра утром приходи на речку. Дикий пляж знаешь?

Нэнси на секунду оторопела и тут же кивнула.

— Вот туда и придешь. В семь утра. И чтоб не опаздывала.

Нэнси разулыбалась.

— Не опоздаю.

Салли следил за ней неотступно. Все шесть дней невидимой тенью он находился где-нибудь рядом — то в машине за поворотом, то сидел в дешевом баре на другой стороне улицы. Дважды его обыскивали переодетые в штатское копы, дважды его приняли за полицейского стукача и едва не порезали. Один раз довольно крепко «поучили», выведя на задний двор бара и сунув для большего понимания мордой в помои. А потом ему просто повезло: даже не думая, что сегодня что-нибудь произойдет, Салли хорошенько обвалялся в пыли, испачкал брюки томатным соусом, немного выпил и заблаговременно засел, а точнее, залег в кустах неподалеку. И господь явил свою силу.

«Приходи на дикий пляж завтра утром, — сказал подросток. — Ровно в семь…» — и Салли понял: это Знак.

Нэнси провертелась без сна всю ночь. Она понимала, что семьдесят девять тысяч, которыми она располагала после выплаты за услугу сутенера, не такие уж и большие деньги для Карлоса. Но также она знала, что вряд ли все колумбийские проститутки, вместе взятые, зарабатывают за неделю больше. Все-таки это деньги, и неплохие.

Она сотни раз прокрутила в голове все возможные варианты развития разговора, к утру совершенно извелась и все равно прибыла на пляж совершенно растерянной и неготовой к такому разговору.

Некоторое время она просто сидела на прохладном с ночи песке, затем начала прогуливаться, а затем ее вдруг тронули за плечо.

— Привет, малышка.

Нэнси обернулась, и все внутри нее буквально заледенело: прямо за ней стоял тот самый мужчина, что выволок ее на крыльцо оружейного магазина и наглядно продемонстрировал копам, кто умрет первым в случае штурма.

— Здравствуйте, Карлос, — сказала она.

— Что хочешь?

— Убейте Висенте.

Брови Карлоса взлетели вверх.

— А ну-ка повтори…

— Я хочу, чтобы вы убили Висенте Маньяни, — внятно повторила Нэнси. — И я готова за это заплатить.

— И сколько?

— Все, что взяла в магазине, — с готовностью выпалила она. — То есть, кроме одной тысячи.

Карлос вдруг улыбнулся и полез в карман, и Нэнси напряглась.

— Вот, держи твою тысячу, малышка…

Она недоуменно посмотрела на деньги и узнала свою зеленую резиночку, которой неделю назад перетянула эту самую пачку. Протянула руку, взяла и тоже улыбнулась.

— Тогда восемьдесят тысяч ровно.

Карлос стремительно погрустнел.

— Не выйдет, детка. Даже если бы меня не пасли копы; даже если бы ты сама не была женой копа; даже если бы ты предложила вдесятеро больше… ничего не выйдет.

— Но почему?

— Потому что раньше надо было думать, малыш, — печально усмехнулся Карлос. — А теперь что ни сделай, все будет хуже. Имей это в виду и прощай.

— Но…

— Все, я сказал! — резко осадил ее Карлос. — Конечно, за хороший заказ спасибо, но если бы я мог убить Висенте, я бы сделал это уже с месяц назад. А теперь поздно. Висенте стал мэром, и за ним теперь — закон.

Он развернулся, медленно пошел к зарослям терна, а Нэнси стояла и остро ощущала, как с каждым его шагом уходят прочь и все ее надежды.

Когда до Салли дошло, с кем разговаривает эта шлюха, его словно прошибло током. Только теперь он понял, что мэр города, как бы велик он ни был, — всего лишь орудие в руках тех, кто по-настоящему планирует расползание греха по всей божьей земле! И только теперь он понял, как мудро поступил господь, когда отвел его руку от Висенте Маньяни — фигуры гораздо более крупной, потому что его черед, как и черед Карлоса, наступал только сейчас.

Он прикинул, куда отправился Карлос, и положил бинокль прямо в топкую, липкую грязь. Не слишком гибкой, но весьма настырной ящерицей прополз около двух сотен футов, выбрался к зарослям терновника, припал к земле и прислушался. Говорили совсем рядом, но Салли не понимал ни слова — говорили на испанском.

Он прополз еще с полсотни футов и снова залег и прислушался. Голоса стали намного отчетливее, и после двух-трех минут Салли понял, что говорили трое. Один из них нападал, второй осаживал, а третий все время пытался их помирить.

Трое за раз для него одного было многовато, и Салли вздохнул и даже подумал было, что здесь надо отступить. И это стало последней его мыслью, потому что уже через мгновение господь явил свою силу и поднял своего верного ангела мщения во весь рост.

Весть о том, что Карлос убит, застигла весь городской совет врасплох. Собственно, это не был обычный городской совет, и отцы города собрались вместе вовсе не для того, чтобы обсудить проблемы с Карлосом и одобрить то, что предложит новый мэр. Слишком уж многим не нравились последние нововведения, и слишком уж многие планировали именно сегодня отказать исполняющему обязанности мэра Висенте Маньяни в поддержке на ближайших выборах.

Конечно же, Висенте это чувствовал и именно потому тянул с этим заседанием, сколько мог. И тогда свое слово сказал Бергман.

— Послушайте, мистер Маньяни, — прямо заявил при личной встрече старый пердун. — Вы не господь бог и не его помазанник. Вы даже пока еще не избранник народа. И я вам обещаю: если вы не явитесь на этот совет, я приложу все усилия к тому, чтобы об этом нарушении конституции штата узнал господин губернатор.

— А ты не слишком зарываешься, Тедди? — побагровел Висенте.