Кошки-мышки - Джеймс Паттерсон

– Спасибо, – поблагодарила она Чарльза, устраиваясь на сиденье светло-серой кожи. – Добрый вечер, ребята, – поприветствовала она Чарльза и водителя, которого звали Джозеф Денжо.

Во время поездки никто из троих не разговаривал. Очевидно, агенты получили инструкцию не болтать по пустякам, если только сама Кристина не заведет безобидной беседы. «В каком же странном и холодном мире приходится жить этим людям, – рассуждала Кристина. – Похоже, что теперь я и сама поселилась в нем. И мне это очень не нравится».

Перед приездом агентов Кристина решила принять ванну. Она забралась в теплую воду с бокалом вина и, нежась, вспоминала свою жизнь. Кристина хорошо понимала себя, все свои положительные и отрицательные черты характера. Она знала, что никогда не спрыгнула бы с высоты, чтобы избежать тупика. Когда дело доходило до принятия серьезных решений, миссис Джонсон немного трусила. Но это в прошлом. Ведь внутри она была несколько диковата, причем в самом хорошем смысле этого слова. Дикая и необузданная. Сейчас ей вспомнилось, как в первый год супружеской жизни она бросила Джорджа на полгода. Взяла билет до Сан-Франциско и умчалась изучать искусство фотографии. Ей приходилось жить в крохотном домике в горах. Но тогда одиночество пришлось ей по душе. Молодая женщина нуждалась в свободном времени. Там она могла сколько угодно долго обдумывать свои серьезные проблемы и по-настоящему оценить красоту природы, находясь наедине с ней целые дни напролет. Да еще с фотоаппаратом.

Затем она вернулась к Джорджу, некоторое время была простой учительницей, и вскоре ее пригласили на работу в школу Соджорнер Трут директором. Может быть, ей исключительно нравилось общение с детьми. Так или иначе, она с восторгом восприняла эту новость. Господи, как же она любила детей! И им тоже нравилось общаться с ней. Как же хотелось Кристине иметь своих собственных малышей!

О многом она вспоминала сегодня. Возможно, подействовал поздний час или второй стакан «мерло». Темный «форд» мчался по пустынным улицам. Маршрут хорошо известен. Именно так каждый день Кристина путешествовала от своего дома в Вашингтон. Сначала она подумала, что это не слишком разумно, но потом успокоилась, решив, что полицейские ребята знают свое дело.

Время от времени она посматривала на дорогу позади: не преследует ли их другая машина. Это было очевидной глупостью, но Кристина не могла сдержать себя.

Она сама теперь стала частицей очень важного и опасного дела, которое занимало все первые страницы газет. А репортеры совсем потеряли совесть и не давали ей прохода. Как будто ее личная жизнь могла стать достоянием общественности! Они дежурили у школы и домогались сведений у всех учителей. Бесконечные звонки домой так утомили Кристину, что ей пришлось сменить номер.

Где-то рядом взвыла сирена полицейской машины, а может быть, скорой помощи. Этот звук вывел Кристину из раздумий и вернул в реальность. Она вздохнула. Ну, вот, почти уже приехали.

Она закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов, опустив голову на грудь. Она так устала за последние дни, и теперь чувствовала, что ей не мешало бы хорошенько выплакаться.

– С вами все в порядке, миссис Джонсон? – заволновался Дэмпьер. «Наверное, у него на затылке тоже глаза есть, – подумала Кристина. – Он все вокруг видит. Впрочем, это даже хорошо».

– Все прекрасно, – она открыла глаза и улыбнулась. – Я немного утомилась, вот и все. Встаю рано, а ложиться приходится за полночь.

– Простите, но в другое время мы бы не смогли за вами приехать, – после секундного колебания пояснил Дэмпьер.

– И за это вам спасибо, – прошептала Кристина. – Вы так добры ко мне, и я чувствую, что мне с вами легко. А вы отличный водитель, – добавила она, взглянув на Денжо, который все это время молчал, а теперь не мог сдержать смеха.

Седан въехал на крутой подъем и подкатил к госпиталю с заднего хода. Теперь Кристина знала, что сюда привозят больных на машинах скорой помощи. Только сейчас она обратила внимание, что снова обхватила себя руками. Эта поездка от начала до конца казалась ей какой-то нереальной.

Оба агента проводили ее наверх, до самой двери, где и остановились. В палату Кристина вошла одна.

Она тихонько закрыла за собой дверь и прислонилась к ней, чувствуя, как тревожно бьется в груди сердце.

– Здравствуй, Кристина, – произнес Алекс, и она тут же подлетела к нему и обняла его крепко-крепко. И все в этом мире стало вдруг добрым и приветливым. Она сразу почувствовала себя намного лучше, потому что жизнь внезапно снова обрела смысл.

Глава 98

Как только я вернулся в Вашингтон, в то же утро я решил снова наведаться в дом Кросса на Пятой улице. Мне было необходимо еще раз просмотреть все записи о Сонеджи. Меня не покидало чувство, что Алекс Кросс знал нападавшего, что ему когда-то раньше приходилось встречаться с этим человеком.

Проезжая по переполненным транспортом улицам города, я снова мысленно перебирал все имеющиеся у нас улики. Первым значительным фактом можно было назвать, пожалуй, то, что спальня, в которой произошло нападение на Алекса, практически оставалась в полном порядке. Мало что было потревожено или сдвинуто в комнате, ни о каком хаосе и говорить не приходилось. Следовательно, можно было смело делать вывод, что преступник контролировал себя, то есть находился в состоянии так называемой «холодной ярости».

Другим существенным фактом оставалось чрезмерное количество нанесенных увечий. Кросса ударили с десяток раз, прежде чем решились в него выстрелить. На первый взгляд, это противоречит первому обстоятельству, свидетельствующему о полном хладнокровии преступника. Но, если вдуматься хорошенько, то никаких вопросов здесь быть не может. Становится очевидным то, что преступник просто ненавидел Кросса.

Проникнув в дом, неизвестный начал действовать точно так лее, как на его месте поступил бы Сонеджи. Он спрятался в подвале. Затем он повторил то же самое, что уже когда-то делал сам Гэри. Никакого оружия на месте преступления найдено не было, значит, у нападавшего прекрасно работала голова. Кроме того, он не стал забирать из спальни Кросса никаких «сувениров».

Был найден полицейский жетон Алекса Кросса. При этом его положили в печь так, чтобы при обыске он мог быть легко найден. О чем это могло нам говорить? Может быть, о том, что преступник гордился совершенным?

И, наконец, я стал снова обдумывать то, что больше всего потрясло меня с самого начала, когда я только очутился в доме Кросса, и что не давало мне покоя все это время.

Нападавший оставил в живых и семью Кросса, и его самого. Даже если бы Алекс умер потом, на больничной койке, неизвестный покидал дом в твердой уверенности, что Алекс еще дышит.

Зачем ему это понадобилось? Он мог запросто убить Кросса. Может быть, это являлось частью его плана? Если да, то какого?

Надо решить эту проблему, разгадать эту загадку, и тогда все дело можно будет считать расследованным.

Глава 99

В доме было тихо. Здесь царили грусть и пустота. Так бывает в каждом доме, если теряется какая-то его значительная составная часть.

Я увидел, как усердно трудится на кухне Бабуля Нана. Дом наполнился приятными запахами горячего свежего хлеба, жареного цыпленка и вареного картофеля. Я сразу почувствовал себя спокойно и уверенно. Однако бабушка была так занята своей стряпней, что я не осмелился тревожить ее.

– Как она себя чувствует? С ней уже все в порядке? – поинтересовался я у Сэмпсона. Он согласился встретиться со мной в доме Алекса, хотя по его грозному виду я понял, что он еще сердится на меня за то, что я оставил расследование на пару дней.

Джон неопределенно пожал плечами:

– Она никак не может свыкнуться с мыслью, что Алекса нет дома, если ты это имел в виду. Ну, а если он умрет, то я вообще не знаю, что с ней случится.

Мы молча поднялись по лестнице на второй этаж. Когда мы шли по коридору, я увидел, как из ванной навстречу нам вышагивали дети Кросса.

Официально я не был с ними знаком, хотя много слышал об этих прелестных малютках. Оба ребенка были симпатичными, хотя на их лицах до сих пор оставались следы жестоких побоев. Видимо, свою внешность они унаследовали от Алекса. Те же ясные глаза, тот же умный проницательный взгляд.

– Это мистер Пирс, – представил меня Сэмпсон. – Он наш друг, один из «хороших парней».

– Мы работаем вместе с Сэмпсоном, – пояснил я. – И я стараюсь помочь Джону, как могу.

– Это правда, дядя Джон? – тут же усомнилась в моих словах девочка. Мальчик молча стоял рядом. Он не сердился на меня, но, видимо, всегда сторонился незнакомых людей. В его больших карих глазах я снова увидел его отца.

– Да, он действительно работает вместе со мной, – подтвердил Сэмпсон. – И это у него неплохо получается, – неожиданно добавил он. Надо сказать, что своим комплиментом Джон меня немало удивил.