Флигель-Адъютант - Евгений Адгурович Капба

— Снимайте мешок, посмотрим на вашего "важака"... — этот Борменталь явно презирал тех, с кем имел дело, это читалось в каждой произнесенной им фразе.

Я старательно делал вид, что всё еще в беспамятстве. Расслабил мускулы распухшей физиономии, позы не менял... Это давало пусть и самые мизерные, но всё же — шансы разобраться в ситуации чуть лучше, чем никак.

— Хм! Изукрасили вы его знатно! Кажется, для нашего царя-батюшки он мелковат, хотя — черт его знает, я императора только в бытность его румяным мальчишкой видал, а полиграфия нынешних газет оставляет желать лучшего... Может — похудел за время путешествия?

Слово "полиграфия" он произнес с каким-то особым чувством, как будто его вот-вот могло стошнить.

— Ладно. Заприте пленника в холодной, придет Монтгомери — будем приводить в чувство, устроим допрос по всем правилам. Только не развязывайте, мало ли — вырвется на свободу. Он владеет тайными династическими техниками боя без оружия, если сумеет вырваться — хлопот не оберемся! Он и вас отделал как следует, но ничего — заживет как на собаках... Однако не застигни вы его врасплох — отправились бы на мыловарню, это как пить дать.

Так они похищали Императора?! Их целью был Государь, а я, получается, исполнил свой долг до конца и прикрыл Величество ценой собственной свободы и, возможно, жизни? Если честно, чувству облегчения и даже радости, которое поселилось в моем сердце, я слегка удивился. Чему я радовался? Это что — верноподданнический экстаз? Или такое хорошее боевое злорадство? Они ведь и понятия не имели, что я умею и что представляю из себя, они принимали меня за другого! На льва и на волка охотятся по-разному, и, если в львиный капкан попался некий Серый Волк — то у него будут дополнительные шансы, а у охотников — возникнут некоторые проблемы... Главное — удержать ловчих в этом заблуждении еще хотя бы короткое время. А потому я пошевелился и простонал:

— Полковник!.. Полковник, на помощь! — это должно было сбить с толку странного типа по имени Борменталь, но в итоге — сбило на пол меня.

Кресло от мощного удара, нанесенного по моей многострадальной голове, опрокинулось, и я едва успел прижать подбородок к груди — иначе череп мог бы и не выдержать столкновения с бетонными плитами! Ругательства, вырвавшиеся из моего рта, могли принадлежать равно и властелину одной шестой части Старого Света, и боцману последней посудины на Эвксине.

— Прекратите, немедленно прекратите! Если вы повредите ему голову — что тогда мы скажем Вассеру? Уберите от него свои лапы, хватит бить его! Просто — отнесите его вместе с креслом вниз, в холодную и заприте там! — вскричал Борменталь.

Кажется, эти две фразы, сказанные одна за другой, не имели ровным счетом никакого смысла.

Вот и прозвучало это имя. Вассер! Так или иначе — всё прояснится. Хорошо бы, чтобы и в голове моей прояснилось и перестали звонить колокола — соображать с эдаким перезвоном было решительно невозможно. По крайней мере — лупить меня снова никто не стал, кресло подняли и потащили. Я с трудом приоткрыл глаза — едва-едва, глядя только через ресницы — и увидел крепкие, мощные руки, которые ухватились за ножки и спинку сидения. Ногти — или когти? — были у них безобразно длинными, пальцы поросли густым волосом — практически мехом! Натужное дыхание, которое вырывалось из глоток моих врагов, тоже вполне могло принадлежать какому-нибудь крупному животному, например — медведю, орангутангу или горилле, я видал этих огромных обезьян в зоологическом саду Аркаима. Но — они разговаривали! Звери ведь не разговаривают?

Меня несли довольно долго: чем-то лязгали, громыхали, скрежетали. Кажется — спускались по лестнице.

Наконец стул ударил ножками о кафель, грубые голоса зазвучали снова:

— Бо-ор сказал халодная!

— Эта — холодная?

— Тут эти.

— Но эта халодная!

— Бо-ор сказал — закрыть!

— Эта — можна закрыть.

— Тагда эта.

Если бы я верил в теорию эволюции и происхождение рода человеческого от приматов — то предположил бы, что имею дело с троглодитами или еще какой-то переходной стадией превращения животного в человека. Но принять как факт наличие троглодитов в не более чем неделе пути от Имперского Лимеса? Увольте, это слишком походило на безумие! Уж лучше я не буду делать скоропалительных выводов и займусь проблемами насущными...

Затопали удаляющиеся шаги, потом — клацнула защелка, и я оказался предоставлен сам себе. Можно было открыть глаза и осмотреться, но в голове всё еще трезвонил набат, а веки открывались едва-едва. Так крепко меня не били давно — со времен моего вояжа на крайний север, когда я с целью внедрения в каторжное сообщество задирал моряков и притворялся пограничником-оливой, разобиженным на Регента, Тайный совет и весь мир.

Кажется, мохнатые мерзавцы выбили мне зуб, и, кажется, свернули нос. И я понятия не имел — поможет ли мне теперь с этим медицина. Или теперь к шрамам на лице у меня добавиться щербатый рот и кривой нос? Хорош жених... Заживет ли до свадьбы?

Я думал о предстоящей церемонии и о Лизавете, и о том, как хороша она будет в подвенечном платье, стараясь одновременно с этим усилиями мышц разогнать кровь по жилам и вернуть чувствительность конечностям. При этом — осматривался настолько, насколько позволяли вульгарные веревки из какого-то растительного волокна. Кажется, это растение называют джут? Крепкая зараза!

Можно было попытаться перетереть путы, но с руками это получалось не особенно — подлокотники у кресла оказались тоже металлическими, но округлой формы, сила трения тут практически не работала. А вот ноги попытаться освободить стоило: ножки были квадратные, так что углы в наличии имелись. Да здравствует отсутствие фантазии у похитителей, которые так и норовят прикрутит несчастную жертву к стулу! И будь проклят тот день, когда человек придумал делать стулья из стали...

Будь это кресло деревянным, я бы раздолбал его — раньше или позже, точно так же, как сделал это тогда, в Коломахе. Но теперь... Теперь мне оставалось только ерзать ногами, медленно перетирая веревки.

— ...скальпель... — раздался не то вздох, не то шепот где-то за моей спиной.

— Кто здесь?! — вздрогнул я.

— ... скальпель на столе... — едва слышно произнес снова всё тот же голос. — ...на восемь часов...

На восемь часов? Сзади и чуть слева?

— Э-э-э-э спасибо! Кем бы вы ни были... Но сначала мне