Тайпэн. Оскал войны - Сергей Девкин

— Чем обязан вниманием тайпэна Ханя? — поинтересовался врач безразличным голосом, не утруждая себя пожеланиями удачи.

Удей, давно привыкший к тому, что поначалу никто не хочет воспринимать его отдельно от Ли, не стал вдаваться в подробности и объяснения. Зачастую у сына степей получалось все сделать намного быстрее и качественнее, просто не упоминая о том, что он действует по собственной инициативе.

— Я пришел, чтобы узнать о здоровье одной из ваших подопечных.

— В моем ведении более семисот раненых, но полагаю, речь идет о ком–то из числа особых пациентов нашего походного госпиталя?

— Девушка–разведчик…

— Ка»исс, убийца генерала Окцу, — опередил Удея лекарь и кивнул какой–то своей скрытой мысли. — Высокочтимая К»си Ёнг тоже регулярно справляется о ее состоянии, она была здесь всего час назад. Боюсь, мне нечем порадовать тайпэна. Как я уже ответил уважаемой Ёнг, жизнь этой юной хшмин по–прежнему находиться во власти всемогущей Судьбы. Мы делаем все, что в наших человеческих силах, но раны Ка»исс слишком тяжелы, а ее тело не так сильно, как у бывалых воинов. Я бы назвал невероятным тот факт, что она вообще до сих пор жива, если бы конечно не видел этого своими глазами. Двое моих лучших учеников безотрывно дежурят у ее постели, а мне незамедлительно докладывают обо всех внезапных изменениях. Мало кто из хайтинов Южной эскадры может похвастаться таким вниманием к своей персоне, поэтому можете заверить тайпэна Ханя, что если в наших силах спасти Ка»исс, то мы сделаем это.

— Иногда даже Судьбу стоит слегка подправить, — сказал Удей, дослушав уверения лекаря и доставая из поясного кармана серый холщевый мешочек размером с кулак. — Это стоит использовать в лечении девушки, и как можно скорее.

— Могу ли я поинтересоваться, что именно мне предлагают?

— Это порошок черного лотоса.

Мастер–лекарь переменился в лице, теряя все свое холоднокровие, и медленно привстал, не в силах отвести взгляд от того, что Удей сжимал в своей руке.

— Откуда? — потрясенно выдохнул врач.

За щепоть молотых лепестков самого редко из всех целебных растений в столице можно было купить трехэтажный дом с прилегающим парком и собственным озером. Поэтому в реакции старшего лекаря «Молота» не было ничего удивительно.

— Перед отъездом из Хэйан–кё Император милостиво позволил своему вассалу посетить дворцовые хранилища и мастерские, чтобы взять собой все, что потребуется, — объяснил тидань, наблюдая за тем, как к его собеседнику возвращается былое самообладание. — Мне поручено было изучить содержимое алхимических погребов и травяных колодцев, в одном из которых я и нашел то, малую толику чего сейчас держу перед вами.

— Конечно же, — кивнул лекарь, — иного и нельзя было предполагать.

— Надеюсь, вы сумеет распорядиться этим с толком, — сказал Удей, передавая драгоценный мешочек в дрожащие руки врача.

— Я лично займусь изготовлением отваров и мазей, — поспешно кивнул мастер–лекарь. — И еще… мне хотелось бы знать, не давал ли тайпэн Хань распоряжений на случай, если какая–то часть порошка останется?

Удей, не успевший прежде просчитать подобный поворот событий, задумчиво посмотрел на врача, а тот, истолковав этот взгляд по–своему, тут же распрямился, а его лицо превратилось в костяную маску.

— Я хотел бы использовать остатки лотоса для спасения иных тяжелораненых, — голос лекаря разрывался между искренней попыткой убедить тиданя и возмущением, от не прозвучавшего обвинения, которое целитель уже сам себе вообразил.

— Да, конечно, пожалуйста, — поспешно вырвалось у Удея. — Тайпэн передает это в ваше полное распоряжение, можете делать с этим лекарством все, что сочтет необходимым.

— Передайте ему мою искреннюю благодарность.

Мастер–лекарь склонился в низком поклоне, прижимая заветный мешочек к груди, а его гость, ответив тем же, быстро покинул кубрик, возвращаясь обратно на свежий воздух. Гнева со стороны Ли за то, что он распоряжается его собственностью, Удей не опасался. Старая степная поговорка гласила, что нельзя украсть у человека вещь, об обладании которой он даже не подозревает. Хань давно привык, что в переметных сумах его верного спутника может найтись, что угодно, но никогда не уточнял, что же именно там находится. В любом случае, сожалеть о расплате, если она наступит, кочевник тоже не собирался. Жизнь Ка»исс стоила недовольства Ли, тем более что не было в городе более достойного человека для спасения, чем та, что оказалась готова добровольно отдать свою жизни ради Таури и Империи. Последняя черта юной хшмин особенно восхищала Удея, и вместе с тем вызывала серьезные опасения. То, как часто случаются неприятности с человеком, бесконечно преданным своему Служению, кочевник знал не понаслышке, благо сам провел в компании одного такого последнюю пару лет.

Полный штиль стоял на море уже вторую ночь, и распластавшаяся над водой громада десантной галеры уверено прокладывала себе путь вдоль берега, разрезая носом крохотные барашки пенных волн. Капитан юньского корабля–рейдера Вако Кёрнчи, сидя на дощатой скамье у главной мачты, неспешно раскуривал длинную костяную трубку. Вместо ароматов опия над палубой стелился сладкий благоухающий букет редкого и дорогого сбора. Красные листья таба, что доставлялись в Ляолян специальными морскими караванами из далеких владений нескольких диктаторов Тысячи Островов, ценились в Юнь очень немногими, но среди этих немногих была вся правящая верхушка придворных чиновников и генералов. Именно поэтому Вако и пристрастился к затратной привычке, ведь в курительных беседках дворца порою случайно можно было пересечься с самыми разными людьми и завести при этом совершенно безобидный разговор об их общем увлечении.

В трюмах «Ненасытного» под ногами у капитана дружно храпели сейчас две сотни панцирных мечников — лучшей пехоты Юнь, за исключением непобедимых лим–бо. Эти бойцы не случайно попали на судно Вако, и именно с их помощью он намеревался сделать эту войну весьма прибыльной не только для своих покровителей, но и, разумеется, для себя. Что делать теперь, после разгрома царского флота при Таури, Кёрнчи понимал превосходно. Такое развитие событий вполне укладывалось в один из первоначальных планов амбициозного капитана.

Семь лет Вако ходил вдоль этих берегов под видом капитана купеческой шхуны, изучая маршруты, нанося на карты мели и рифы, удобные бухты и опасные течения. Главной же целью его разведки стали богатые береговые посты торговых домов, походившие порой на крупные поселки с собственными храмами, пристанями и арсеналами. Товары с этих складов переправлялись обычно на юг, но вспыхнувшая война заставила их остаться на месте — путь в Юнь или к городам Умбея был пока слишком опасен. Но стоимость всех этих шелков, фарфора и специй лишь увеличивался с каждым днем, ведь там, куда они должны были попасть, этих вещей становилось все меньше. Пехота занимала лишь половину трюмов «Ненасытного», а в обратный путь Вако собирался отправиться уже с полной осадкой.