Когда рассеется туман - Кейт Мортон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну будет, будет. Фредерик наверняка пойдет в гору. Сейчас на автомобили очень большой спрос. Ими обзаводятся все, кто ни попадя. Недавно я переходила дорогу неподалеку от Кесингтон-плейс, так меня чуть не сбили!
— Клем! Ты сильно пострадала?
— В этот раз нет. Но в следующий все наверняка будет гораздо хуже, — как о чем-то само собой разумеющемся известила леди Клем. — Ужасная смерть, уверяю тебя. Я расспросила доктора Кармайкла о всех возможных травмах.
— Кошмар, — покачала головой леди Клем. — Я бы не переживала так сильно из-за Ханны, если бы Фредерик мог жениться еще раз, — вздохнула она.
— А это реально?
— Вряд ли. Ты же знаешь, он даже думать не хочет о повторной женитьбе. По правде говоря, он и к первой-то не стремился. Слишком занят был… — леди Вайолет глянула на меня, и я притворилась, что поправляю скатерть, — … всякими глупостями. — Она поджала губы. — Нет. Больше у него сыновей не будет, нечего и надеяться.
— Что возвращает нас к Ханне, — заключила леди Клементина.
— Да, — разглаживая атласное платье, подтвердила леди Вайолет. — Извини, Клем. Это все простуда, от нее и уныние. Не хочется думать о плохом, однако в последнее время… Я не суеверна, ты знаешь, и все-таки — странное предчувствие… Ты будешь смеяться: я не могу отделаться от мысли, что грядет катастрофа.
— Да? — почуяв любимую тему, оживилась леди Клементина.
— Никаких серьезных причин. Одни ощущения. — Леди Вайолет поплотнее завернулась в шаль, и я в который раз заметила, как она исхудала. — Как бы там ни было, я не собираюсь сидеть сложа руки и смотреть, как рушится моя семья. Я выдам Ханну замуж — и выдам удачно — даже если потрачу на это последние силы. И мне надо успеть до того, как я отвезу Джемайму в Америку.
— В Нью-Йорк? Я и забыла, что вы уезжаете. Хорошо, что брат Джемаймы ее пригласил.
— Да, хотя я буду скучать. Маленькая Гита так похожа на Джонатана!
— Никогда не любила младенцев, — поморщилась леди Клементина. — Сплошной писк да пеленки. — Она передернулась так, что вздрогнули второй и третий подбородки, разгладила страницу ежедневника и постучала по ней ручкой. — Значит, сколько нам остается на то, чтобы найти приличного мужа?
— Месяц. Мы отплываем четвертого февраля.
Леди Клементина записала число и вдруг выпрямилась, пораженная какой-то мыслью.
— О! Вайолет! У меня, кажется, идея! Ты говоришь, Ханна рвется к независимости?
Последнее слово заставило веки леди Вайолет затрепетать. — Да.
— Значит, если кто-нибудь подтолкнет ее в нужном направлении… Представит замужество, как путь к самостоятельности…
— Ханна упряма, вся в отца. Даже слушать не станет.
— Нас с тобой не станет, конечно. Но я знаю кое-кого… — Леди Клементина поджала губы. — Да. После хорошей тренировки с этим справится даже она.
* * *Через несколько дней, успешно спровадив мужа на экскурсию по гаражу мистера Фредерика, Фэнни присоединилась к Ханне и Эммелин в бургундской комнате. Эммелин, вся в ожидании предстоящего бала, уговорила ее попрактиковаться в танцах. Граммофон заиграл вальс, и две девушки закружились по комнате на счет «раз-два-три», смеясь и поддразнивая друг друга. Мне приходилось уворачиваться от них, чтобы вытереть пыль.
Ханна сидела за письменным столом и что-то царапала в блокноте, не обращая внимания на суматоху. Со дня обеда с Лакстонами, где окончательно подтвердилось, что отец ни в коем случае не позволит ей работать, она как будто ушла в себя. Вокруг бурлила суета, все готовились к балу, а Ханны это словно и не касалось.
Промаявшись неделю без всякой цели, она неожиданно ударилась в другую крайность. Вернулась к занятиям стенографией, переписывая любую книгу, что попадалась ей под руку, и торопливо пряча блокнот при приближении кого-нибудь из домочадцев. Через несколько дней такая лихорадочная активность обыкновенно сменялась полной апатией. Ханна отбрасывала ручку, отодвигала книги и безучастно сидела на месте, ожидая обеда, письма или хотя бы необходимости переодеться.
Однако мысли ее в это время крутились без остановки. Ханна пыталась решить головоломку собственной жизни. Она так жаждала самостоятельности, но оставалась узницей — любимой, обласканной — и все-таки узницей. Независимость требует денег. У отца их не было, и заработать свои он ей тоже не позволял.
Почему она не восстала? Не сбежала из дома, не прибилась к бродячему цирку? Все очень просто — в то время жизнь шла по правилам, и большинство людей их соблюдало. Через десять лет — даже через два года — все переменилось. Традиции затрещали по всем швам. Но в тот момент Ханна оказалась в ловушке. Как андерсеновский соловей, сидела она в золотой клетке, слишком несчастная, чтобы петь, накрытая облаком тоски — пока ее не подхватывала очередная волна лихорадочной энергии.
В то утро в бургундской гостиной Ханна как раз переживала период активности. Сидела за столом, спиной к Эммелин и Фэнни, стенографировала «Британскую энциклопедию» и так погрузилась в работу, что даже не обернулась, когда Фэнни вскрикнула:
— Ай! Слониха!
Эммелин, задыхаясь от смеха, свалилась на кушетку, а Фэнни рухнула в кресло. Сбросила туфли и начала рассматривать пострадавший палец.
— Теперь распухнет, — недовольно сказала она.
Эммелин заливалась хохотом.
— Я ни в одни туфли не влезу! А скоро бал! — негодовала Фэнни.
Каждая жалоба вызывала у Эммелин новый взрыв смеха.
— Эммелин! — возмущенно заявила Фэнни. — Ты отдавила мне палец! Могла бы хоть извиниться!
Эммелин попыталась взять себя в руки.
— Ладно… извини… — выдавила она. Закусила губу, но смех опять прорвался наружу. — Ну я же не виновата, что ты все время ставишь ноги куда попало. Если б они еще не были такими большими… — и она опять расхохоталась.
— Между прочим, — дрожащими от обиды губами вымолвила Фэнни, — мистер Койлер из «Харродз» сказал, что у меня изящная ножка.
— Конечно. Потому что на твоих туфлях он зарабатывает вдвое больше, чем на обуви для других дам.
— Ах ты неблагодарная маленькая…
— Брось, Фэнни, — все еще всхлипывая от смеха, сказала Эммелин. — Это же шутка! Конечно мне жаль, что я наступила тебе на ногу.
Фэнни только фыркнула.
— Давай еще повальсируем. Обещаю быть повнимательней.
— Верится с трудом, — недовольно ответила Фэнни. — Нет, мне надо поберечь палец. Не удивлюсь, если он сломан.
— Быть не может. Я просто слегка на него наступила. Дай посмотрю.
Фэнни подогнула под себя ногу, спрятав ее от Эммелин.
— Ты уже сделала все, что могла.
Эммелин побарабанила пальцами по спинке кресла.
— А с кем же я отрепетирую танец?
— Не волнуйся. Двоюродный дедушка Бернард совсем слепой, а троюродный кузен Джереми не интересуется ничем, кроме разговоров о войне.
— Я вовсе не собираюсь танцевать с дедушками!
— А у тебя выбора не будет.
— Посмотрим, — высокомерно пообещала Эммелин. Фэнни сдвинула брови.
— Что ты имеешь в виду?
— Бабушка уговорила Па пригласить Лакстонов, — широко улыбнулась Эммелин.
— Теодор Лакстон приезжает? — вскрикнула Фэнни.
— Правда, здорово? — Эммелин схватила Фэнни за руки. — Па считал, что неудобно приглашать на первый бал Ханны деловых партнеров, но бабушка настояла.
— Господи! — воскликнула покрасневшая от волнения Фэнни. — Как интересно! Наконец-то хоть какое-то разнообразие. Надо же — Теодор Лакстон!
— Теперь понимаешь, почему мне надо научиться танцевать?
— Не надо было наступать мне на ногу!
— Ну почему, почему нам не разрешили брать уроки в школе танцев? Никто не станет со мной вальсировать, если я не буду знать нужных па.
Фэнни подозрительно сладко улыбнулась.
— Конечно, ты не очень хорошо танцуешь, Эммелин. Но не стоит переживать. У тебя не будет недостатка в партнерах.
— Да? — переспросила Эммелин с видом человека, привыкшего к комплиментам.
Фэнни потерла палец под чулком.
— Все приглашенные на бал джентльмены обязаны танцевать с дочерьми хозяина. Даже со слонихами.
Эммелин надулась.
— Я помню свой первый бал, как будто это было вчера, — с ностальгией пожилой женщины продолжила довольная своей маленькой победой Фэнни.
— Думаю, при твоих красоте и грации, — отозвалась, закатив глаза Эммелин, — молодые люди выстраивались в очередь, чтобы потанцевать с тобой.
— Наоборот. Я никогда не видела столько стариков, стремящихся побыстрей отдавить мне пальцы, вернуться к своим пожилым женам и заснуть. Такое разочарование! А молодые люди все были на войне. К счастью, Годфри не взяли на фронт из-за бронхита, а то мы никогда бы не встретились.
— Вы полюбили друг друга с первого взгляда?